Софи Кинселла - Шопоголик среди звезд

– Ребекка, позвольте напоследок еще один вопрос. – Глаза Донахью поблескивают заинтересованно. – Как звали вашего хомяка?

– Э-э… – Черт. Ничего на ум не приходит. – Его звали…

– Эрминтруда, – раздается на весь зал голос Люка. – Она была нам как родня.

Ну да, да. Очень смешно.

– Да, Эрминтруда, – скованно улыбаюсь я. – Хомячиха Эрминтруда.

Луч света наконец оставляет меня в покое, Дикс Донахью заканчивает речь, а Люк, подмигнув, пробирается ко мне сквозь толпу.

– На Рождество подарю тебе нового хомяка, дорогая, – обещает он, перекрывая аплодисменты. – Будем бороться с дискриминацией вместе. Если у тебя хватает мужества, то и я смогу.

– Тс-с-с! – Меня разбирает смех. – Пойдем, сейчас закуски подадут.

Чтобы я еще хоть раз в жизни заговорила из вежливости с непонятным стариком… По дороге к столу меня останавливают почти на каждом шагу – выразить признательность, расспросить о хомяке, сообщить, что завели детям кролика и не потерпят дискриминации, ведь в наш век это самое настоящее мракобесие.

Наконец мы усаживаемся за стол. М-м, угощение здесь выше всяких похвал! Уплетая антрекот, я почти не прислушиваюсь к беседе – все равно никому и слова не удается вставить в непрерывный монолог обоих Керроу о фильме про Флоренс Найтингейл. Они вещают слаженным дуэтом: заканчивает один, подхватывает другая. Вот еще один неожиданный для меня голливудский урок: казалось бы, обсуждать фильмы так увлекательно. А на самом деле – скука смертная. Сьюз явно того же мнения: уставившись остекленевшим взглядом в пространство, она шепчет мне одними губами: «Скучи-и-ища».

– …сложности с подбором натуры…

– …отличный режиссер…

– …проблемы с третьей частью…

– …правильно подает сюжетную арку Флоренс…

– …обсудили бюджет со студией…

– …с финансированием все на мази. Почти уломали последнего инвестора, но все зависит от какого-то типа с идиотским именем – Джон Джон Сент-Джон. Ничего себе имечко, да? – Керроу яростно хрустит гороховым стручком.

– Вы имеете в виду Джона Сент-Джона Джона? – вдруг включается Сьюз. – А вы его откуда знаете? Это же Паки, – поясняет она мне. – Ты знакома с Паки?

А кто его знает. У Сьюз все друзья детства сплошные Паки, Бинки, Минки… Не люди, а какой-то выводок лабрадоров.

– Э-э, возможно.

– Знакома! – Она поворачивается к Люку. – Ты-то его точно видел.

– Управляющий Таркина по инвестициям, – припоминает Люк. – Да, мы встречались. Заведует медийным отделом вашего бизнеса?

– Вроде того, – неуверенно говорит Сьюз и тут же встречает обрадованной улыбкой вернувшегося из уборной Тарки. – Милый, они знают Паки!

– Бог мой! – Тарки оживляется. – Надо же, как тесен мир!

– Паки? – в замешательстве морщит лоб Кен Керроу.

– Мы его так зовем со школьных времен, – объясняет Тарки. – Славный парень. Работает у меня – сколько? – лет десять уже.

– Работает у вас? – Керроу смотрит на Таркина свежим взглядом. – Вы тоже в кино?

– Кино? – ужасается Тарки. – Нет, боже, что вы! Я фермер. Вы тут, кажется, упоминали арку… Имелась в виду Триумфальная?

– Таркин, позволь один вопрос, – вмешивается Люк. Губы его подергиваются от едва сдерживаемого смеха. – Насколько мне известно, некоторая доля твоих активов принадлежит к области средств массовой информации. Мог Паки спонсировать от твоего имени какие-нибудь фильмы?

– О! – Лоб Таркина разглаживается. – Гхм. Да, действительно, пожалуй. Вот и разгадка.

– Фильмы? – Сьюз таращит на него глаза. – Ты мне ни слова не говорил!

– Вот ваш инвестор, – сообщает Люк Кену Керроу, указывая на Таркина большим пальцем. – Лорд Клиф-Стаюарт.

– Ну что вы, прошу вас, – краснеет Тарки. – Просто Таркин.

Кен Керроу смотрит так, будто подавился антрекотом.

– Это вы?

– Лорд? – Сейдж впервые за все время отрывается от телефона.

– Лорд Клиф-Стюарт! – Керроу, всплеснув руками, поворачивается к жене. – Тот самый британский инвестор. Это ведь на ваши деньги снимали «Скрипичные игры»? – осеняет его внезапная догадка.

– Э-э… да. – Таркину слегка неловко. – Похоже на то.

– Он принес тридцать миллионов за премьерные выходные. Вы поставили на победителя!

– Это заслуга Паки, – скромно опускает глаза Тарки. – Для меня-то все фильмы на одно лицо.

– Простите, отлучусь ненадолго. Пойду отыщу сопродюсера. – Керроу выскакивает из-за стола и рысью несется к соседнему, где начинает что-то с жаром втолковывать другому гостю в смокинге.

– Тарки! – Сьюз хлопает ладонью по столу. – И давно мы инвестируем в кино? Почему я об этом ничего не знаю?

– Но, милая, – озадачивается Таркин, – ты ведь сама просила не забивать тебе голову инвестициями.

– Я имела в виду всякое занудство вроде акций и ценных бумаг! А не кино… – Сраженная внезапной мыслью, Сьюз смотрит на Таркина прокурорским взглядом. – Признавайся! Нас приглашали на премьеры?

– Гхм… – Тарки не знает, куда деть глаза. – Нужно уточнить у Паки. Возможно, я сказал ему, что нас это не интересует.

– Не интересует?! – срывается на визг Сьюз.

– Ваша светлость! – провозглашает вернувшийся Кен Керроу. – Позвольте представить вам моего сопродюсера Алви Хилла.

Корпулентный мужчина с силой жмет Таркину руку.

– Ваша светлость! Несказанно рады видеть вас в Лос-Анджелесе. Если в наших силах сделать ваше пребывание здесь еще приятнее…

Он разливается соловьем минут пять, осыпает комплиментами Тарки, потом Сьюз, советует рестораны и предлагает вывезти всех на экскурсию в каньоны.

– Гхм, спасибо! – смущенно улыбается Тарки. – Вы очень любезны.

Когда Алви наконец отбывает, Таркин извиняется перед собравшимися.

– Прошу прощения. Столько суеты. Давайте есть.

Но это лишь начало. В ближайший час каждый из гостей, похоже, считает своим долгом остановиться у нашего стола и представиться Таркину. Кто-то начинает продвигать свои фильмы, кто-то приглашает его на пробы, кто-то пытается договориться о встрече, а один вызывается доставить всю семью на техасское ранчо самолетом. Тарки – крупная голливудская шишка. В голове не укладывается.

У остальных, видимо, тоже. Люк то и дело закатывается от смеха – например, когда представитель какой-то студии интересуется мнением Тарки насчет франшизы «Американского пирога», а тот неуверенно уточняет, не сеть ли это кофеен вроде «Старбакса». У самого Тарки вид опять ошарашенный. И мне его даже немного жаль. Он сюда приехал отвлечься от дел, а не отбиваться от охотников за деньгами.

Неудивительно, что он столько времени бродит в одиночестве по болотам и пустошам. Олени хотя бы не кидаются к тебе с «заманчивым предложением, которое хорошо бы как-нибудь обсудить за завтраком». Вот теперь какой-то тип в сером костюме с искрой спрашивает, не хочет ли Таркин побывать на съемках.