Мелисса де ла Круз - Алекс & Элиза

– На самом деле, – сказал он, развязывая горловину мешка, – это…

– Апельсины! – практически взвизгнула тетушка Гертруда. – О, благословенная картина. Мы доели последние мягкие яблоки с чердака сразу после Сретения и с тех пор не видели ни кусочка фруктов. О, я просто чувствую, как мое здоровье улучшается от одного взгляда на них. Целых восемь! Великий Боже, они, должно быть, стоят, как хороший мул! – Она наклонилась поближе, и до Алекса долетел ощутимый запах грушевого сидра – тетушка Гертруда, похоже, была навеселе. – Доктор Кокран в отъезде до понедельника. Мы с вами поделим его апельсин, и это станет нашим маленьким секретом.

– Договорились, – поддержал Алекс.

Он передал ей мешок и повернулся к Элизе, но миссис Кокран тут же подхватила его свободной рукой и подтолкнула к ван Ренсселеру и Черчу.

– Нас слишком мало, чтобы расходиться по отдельным гостиным, – сказала она, провожая его к мужчинам, – и обогрев второй комнаты обойдется недешево, поэтому просто представьте, что вы, джентльмены, в своей комнате, а мы, леди, в своей. Мистер Ренсселер, полагаю, вы знакомы с полковником Гамильтоном. Полковник Гамильтон, это мистер Джон Баркер Черч, и, боюсь, он англичанин, – лукаво прищурилась пожилая дама, – но при этом поддерживает нашу сторону, не без риска лично для себя. Ужин будет готов примерно через полчаса, – добавила она, прежде чем вернуться в другую часть гостиной.

Алекс пожал руки мужчинам и занял еще одно плетеное кресло. Оно стояло спинкой к дамам, и гость счел невежливым разворачивать его, поэтому пришлось устроиться слегка наискосок, чтобы иметь возможность хоть краем глаза наблюдать за Элизой. По крайней мере, ее диван был развернут к его стороне комнаты, и время от времени им удавалось ненадолго встретиться взглядами.

– Полковник Гамильтон, – обратился к нему Джон Черч, – ваше присутствие – честь для нас! Замечательно, что среди нас есть хотя бы один солдат.

– Я вступлю в армию в следующем году, как только мне исполнится семнадцать. Хотел вступить в этом, – объяснил Стивен, – но папа не позволил.

– Уверен, вы станете отличным солдатом, – заверил его Алекс. – И вам тоже еще не поздно вступить в наши ряды, мистер Черч.

Британец выпрямился в своем кресле.

– Думаю, вы согласитесь, что я и без того немало сделал для американцев, полковник Гамильтон. Каждая четвертая пуля, вылетающая из американского ружья, доставлена мной. И все же я остаюсь англичанином и не хочу предавать собственную страну.

– Но пули, которыми мы стреляем, летят в британских солдат, – возразил Алекс. – Это вас не беспокоит?

– Конечно, беспокоит, – заверил Черч. – Так же, как беспокоит вас и любого другого неравнодушного человека. Меня печалит то, что мои соотечественники умирают, вставая на защиту несправедливости, но все же я никоим образом не могу заставить себя поддерживать колониальный строй. Война – самое отвратительное дело. Слава Господу, она приносит прибыль, иначе смысла в ней не было бы вовсе.

Алекс рассмеялся вслед за Черчем и Стивеном, не зная, должен ли чувствовать себя оскорбленным. Кавалер Анжелики оказался либо очень проницательным человеком, либо шутом, трудно было сказать.

– В этой дрянной ситуации есть определенная выгода, – продолжил Черч, – но я с нетерпением жду, когда же война, наконец, закончится, и я смогу вернуться в Англию. Надеюсь, мы сможем привезти американскую демократию и на нашу сторону пруда.

– А как же Анжелика? – спросил Алекс. – Захочет ли она везти американскую демократию на вашу сторону пруда?

– Это мое самое заветное желание, – заявил Черч, глядя поверх плеча собеседника. Алекс обернулся и встретился взглядом с Элизой. Впервые за вечер она смогла улыбнуться именно ему. Молодой офицер ощутил внезапную потребность расстегнуть пуговицы мундира, поскольку сердце в его груди было готово разорваться от радости.

Открылась дверь, вошел Улисс в сопровождении Лоу, юного лакея, и они, после краткого обмена репликами с миссис Кокран, вытащили стоявший у стены стол в центр гостиной. Луиза и еще одна горничная внесли фарфор, блюда, скатерти, скоро накрыли на стол, и мужчинам пришлось подняться, чтобы их кресла придвинули к столу так же, как и кресла с женской половины гостиной. Высокий стул миссис Кокран поставили во главе стола, и вскоре все уже сидели перед тарелками с дымящимся рагу.

К вящему огорчению Алекса, он сидел прямо напротив Пегги, в то время как Анжелика сидела в середине, а Элиза в другом конце стола. Черч сидел рядом с ним, а Стивен – напротив Элизы.

– Полковник Гамильтон, – обратилась к нему Анжелика почти сразу после того, как они сели за стол, – мы довольно часто видим вас в последнее время. Или мне следует сказать, что моя сестра часто видит вас в последнее время.

Алекс почувствовал, как потеплели щеки.

– Вовсе не так часто, как мне бы хотелось, – сказал он спокойно, окуная ложку в рагу.

– Вот как? Тогда должны ли мы предположить, что у вас серьезные намерения в отношении нашей сестры?

Алекс судорожно пытался поднести ложку ко рту как можно ровнее. Он медленно прожевал и проглотил то, что положил в рот, надеясь, что кто-нибудь заговорит, но за столом царила тишина, не считая периодического стука металла о фарфор.

– Я бы не хотел обсуждать свои чувства к мисс Скайлер на публике, если вы не возражаете.

– Боже мой, Элиза, – обратилась Анжелика к сестре, – надеюсь, на поле боя он проявляет больше решительности, чем в делах сердечных, иначе мы обречены на поражение.

Элиза не взглянула ни на сестру, ни на Алекса, но Анжелика продолжила:

– Как я уже говорила, надеюсь, полковник Гамильтон на поле боя решительнее, чем в ухаживаниях, ведь тут он даже не может публично заявить о своих чувствах. Я вот при первой же встрече объявила мистеру Черчу, что он слишком стар и низок ростом, но он не прекращал говорить, что все равно женится на мне!

– Кажется, вы заявили, что я еще и слишком толстый, – со смехом добавил Черч, потирая живот.

– В последнее время мне весьма по вкусу ваша мягкость , – кокетливо заметила Анжелика, – но позаботьтесь, чтобы она не стала рыхлостью и не начала обвисать. Мне, определенно, не понравится быть рядом с человеком, который… обрюзг.

– О, Анжелика, какая дерзость! – вмешалась тетушка Гертруда, хоть было неясно, сказано это с осуждением или одобрением. – Ты бы так не разговаривала, если бы доктор Кокран был здесь.

– А что она такого дерзкого сказала? – спросил Стивен. – Просто мисс Скайлер не хочет быть рядом с человеком, который… – Тут он прижал ладонь ко рту, наконец-то сообразив, о чем речь.

– Не знаю, – снова заговорил Алекс. – Я не думаю, что для мужчины многое допустимо. И предложение – это не залп из всех орудий. Это, скорее, дипломатические переговоры.