Эми Хармон - Бесконечность + 1

– Все не так плохо, как кажется, Бонни Рэй. Я чувствую себя довольно хорошо. Вот увидишь, я поправлюсь. В следующий раз, когда ты вернешься в Грассли, я отращу огромные сиськи, такие, каких ты никогда не видела. У тебя волосы как у Долли Партон, а у меня будут сиськи, как у нее. И не вздумай раздобыть себе такие же! Никаких «ну мы же близняшки»! Когда мы поедем в Вегас, я хочу, чтобы все смотрели только на меня.

Я окажусь в Вегасе уже завтра. И Минни со мной не будет. Я так и не пронесусь в танце по ярко освещенной сцене вместе с сестрой, без одежды и с перьями на голове. Мне придется танцевать без нее, я сама стану одиноким перышком на ветру, и мир, разноцветный и пустой, пронесется мимо меня. У меня закружилась голова, и я прикрыла глаза. Финн протянул руку и коснулся моей щеки.

– Где ты была, Бонни Рэй? – ласково спросил он.

– О чем ты? – Мне нравились его прикосновения. Я прижалась щекой к ладони Финна, и головокружение прошло.

– Иногда ты со мной, на поверхности, полная жизни, безумная и такая красивая, что больно смотреть. – Его глубокий голос звучал печально, и я понимала, что это моя вина. – Но порой, вот как сегодня, – тихо продолжил он, – уходишь глубоко в себя, и твое лицо напоминает притихший дом. Свет не горит, окна и двери закрыты. Я знаю, что ты там, но тебя нет со мной. Может, в такие минуты с тобой Минни. Но нет, мне кажется, ты там одна. И я мечтаю, чтобы ты меня впустила.

Преодолев расстояние между сиденьями, я скользнула к нему на колени и положила голову ему на плечо, обвила его руками как можно крепче, вдохнула знакомый запах. Я открыла ставни дома, который Финн так точно описал, и позволила ему заглянуть внутрь. Он коснулся моего лба губами и продолжил вести машину, правой рукой держась за руль, а левой обнимая меня.

– Завтра наш день рождения, – произнесла я ему на ухо. Мне не хотелось говорить громко. – Иногда я так по ней скучаю, что мне ничего не остается, кроме как запереть двери и забиться в темный угол.

– Ох, Бонни. Мне так жаль, – прошептал Финн.

– Тебе тоже тяжело отмечать день рождения? – спросила я.

– Мы с Фишером родились с разницей в два часа. Он появился на свет первым, в одиннадцать вечера седьмого августа. А я – восьмого, чуть позже часа ночи. Так что у каждого был свой день рождения… Но да. Дни рождения – это тяжело. – Финн помолчал. – Значит, когда ты становишься такой тихой и печальной… это из-за Минни?

– Сейчас мне плохо, потому что я думаю о завтрашнем дне. О том, что я потеряла. Но и до смерти Минни у меня бывали такие моменты. Бывало, что я на целый день просто отключалась. Бабуля говорила, что это просто плохое настроение. У всех оно бывает. Может, она права. Но иногда мне кажется, что это скорее полное отсутствие настроения, а порой и вовсе похоже на самую черную депрессию. Особенно плохо бывает после того, как я выкладываюсь по полной, выступая каждый вечер, изливая душу со сцены. Я люблю все это – петь, выступать на концертах. Люблю людей и музыку. Но иногда я забываю оставить что-то для себя… И в итоге оказываюсь опустошенной. Свет гаснет, и не всегда бывает просто снова его зажечь.

– Понимаю.

Финн провел рукой по моей спине, пытаясь меня утешить. Потом его пальцы скользнули по моему подбородку, обвели изгиб ушной раковины, коснулись губ. В ответ я повернула голову и прижалась губами к его шее, и в груди будто развязался тугой узел, а вот внизу живота все сжалось.

– Но у тебя есть ключ, Финн. Я разрешаю тебе входить в мой дом. Даже если в окнах темно и ты не знаешь, что обнаружишь внутри. Все равно заходи, ладно? – К горлу подкатил ком, но я продолжила: – Я буду рада тебе, пусть даже в доме беспорядок и ты пришел без приглашения.

Финн потерся щекой о мою щеку и покрепче обнял меня, прижимая к себе так сильно, что стало трудно дышать, а я уткнулась в него и зажмурилась, мысленно умоляя последовать за мной в темноту за закрытыми веками. Через несколько минут он свернул с шоссе и остановился на давно закрытой заправке. Указатель, висевший на столбе, все еще врал, что здесь можно перекусить и выпить пива, а прохладный февральский ветер со скрипом раскачивал его взад-вперед. Слова, выцветшие на солнце, были едва различимы. Может, однажды я так же растаю под лучами софитов.

Жар наполнял нас и рвался наружу, а огоньки на приборной панели заменяли нам звезды. Финн обхватил меня обеими руками, вдыхая жизнь в мое тело, вливая новые краски. Его губы позвали меня, и я встретила его на пороге.

«МАЛКОЛЬМ „МЕДВЕДЬ“ ДЖОНСОН, уже долгое время занимающий должность телохранителя певицы Бонни Рэй Шелби, стал жертвой угонщиков машины. Это произошло вчера на заправочной станции между Сент-Луисом, штат Миссури, и Нэшвиллом, штат Теннесси. Сообщается, что Джонсон был без сознания, когда бригада скорой помощи и полиция прибыли на место преступления. Бумажник и телефон потерпевшего были украдены вместе с его машиной, что затруднило процедуру установления личности, но полиция подтвердила, что это действительно Малкольм Джонсон. В него выстрелили с небольшого расстояния, и сейчас он находится в больнице в критическом состоянии. О свидетелях и уликах, которые могли бы помочь следователям выяснить, кто совершил это жестокое нападение, пока не сообщается. Полиция не дает больше никаких комментариев.

Есть основания полагать, что примерно в это же время Бонни Рэй Шелби в сопровождении бывшего заключенного Инфинити Джеймса Клайда также находилась в Сент-Луисе. Высказываются предположения, что там же могла состояться встреча звезды с ее телохранителем, закончившаяся ссорой. В данный момент полиция все еще не может однозначно утверждать, удерживают ли мисс Шелби против ее воли. Однако сложно не заметить сходство между нападением на мистера Джонсона и другим преступлением Инфинити Джеймса Клайда. Клайд совершил вооруженное ограбление магазина в Бостоне в две тысячи шестом году и провел пять лет в тюрьме. В результате нападения один человек погиб, еще один серьезно пострадал».

Одеяло, на котором они лежали, на самом деле было расстегнутым спальником, который им удалось купить утром. Еще один такой же валялся неподалеку, все еще запакованный. Холодно не было, но солнце уже клонилось к горизонту, а после заката температура понизится. Финн подумывал о том, чтобы укрыть лежавшую рядом Бонни, которая, как всегда, уткнулась в него, будто прячась от чего-то. Но он не хотел, чтобы их приняли за бродяг, а потому решил подождать.

Они остановились километрах в ста от Альбукерке, Нью-Мексико, в маленьком городке, который гордо называл себя лучшим местом на Земле, что вовсе не делало чести планете.