Дженнифер Ли Арментроут - Лаксены. Начало (сборник)

Я подняла голову, пытаясь сморгнуть слезы.

– Я доверяла Блейку, а должна была верить Дэймону. Я позволила всему этому случиться.

Мэтью повернулся ко мне, сжав мое лицо ладонями:

– Ты не можешь взваливать на себя весь груз ответственности. Это не ты делала выбор за Блейка. Не ты вложила в его руку смертельное оружие.

Горе разрывало меня на части, из моей груди вырвался полувздох-полувсхлип. Его слова не облегчили моей вины, и он это знал, но потом случилось неожиданное. Он притянул меня в свои объятия, и я разрыдалась. Я захлебывалась слезами, уткнувшись головой ему в плечо, и чувствовала, как вместе с моим сотрясается и его тело, быть может потому, что он тоже оплакивал свою потерю. Время шло, часы пробили полночь в знак ознаменования Нового года, и я встретила его потоком слез и разбитым сердцем. Через какое-то время поток слез иссяк, и опухшие глаза открылись.

Мэтью отстранился, осторожно взглянув мне в лицо. Его голос звучал сипло и устало:

– Это все еще не конец света для тебя… для Дэймона. Это только начало. Теперь вы знаете, что поставлено против вас. Постарайтесь не закончить так же, как Доусон и Бетани. Вы оба сильнее этого.

Я провела остаток ночи, пытаясь скрыть от мамы реальные факты произошедшей трагедии. Хотя что-то я должна была ей рассказать. Без сомнения, то, что здесь происходило, зафиксировали спутники. И еще мне не давало покоя кое-что из того, что успел сказать Воган. И хотя я поняла далеко не все, мне казалось, что самое худшее еще впереди. Это вопрос дней, может быть, недель. Гибель Адама также вызовет вопросы.

Но маме необязательно узнавать обо всем сейчас. Я убедила ее в том, что штормовой порыв ветра сломил ветку и бросил огромный сук прямо в окно второго этажа. Это было вполне правдоподобно, если учесть, что Дэймон сломал несколько деревьев на нашем участке. Факт разбросанных по всему дому картин объяснить было сложнее, но мама на удивление приняла мою невнятную версию, и мы больше к этому не возвращались.

Проспав все утро первого дня в новом году, я проснулась ближе к вечеру, съела тарелку сахарных хлопьев и снова провалилась в сон, пытаясь сбежать от мрачных навязчивых мыслей. Но чувство вины продолжало терзать меня даже во сне. Мне снились Блейк, Адам и даже Воган. Я плыла по озеру, а они окружали меня, ныряли в толщу вод и тащили меня ко дну.

И как бы странно это ни было, но снова проснувшись уже вечером и приняв душ, я натянула на себя то, что попалось под руку, и направилась к тому месту, которое преследовало меня в кошмарах. Мама к этому моменту уже успела уехать, однако я смутно помнила, что слышала голос Уилла.

Снег продолжал сыпать крупными хлопьями, но благодаря яркому лунному свету, отражавшемуся от девственно-белой поверхности, я легко смогла найти путь к озеру и замерла у застывшей недвижимой воды, замотанная в шарф, подаренный мамой на Рождество, укутанная в свитер, на руки я натянула вязаные перчатки. Случившееся обретало все большую ясность для меня. Мне не становилось легче, но я уже могла с этим справляться.

Адам был мертв.

Не сегодня завтра в город нагрянет МО в поисках Вогана… и когда это случится, они выйдут на меня… и на Дэймона.

И я стала убийцей. Я убила. Пусть не своими собственными руками, но именно я подтолкнула каждого к тому, что произошло. Погибли люди – как невинные, так и те, кого сложно было таковыми назвать. Дэймон был прав: жизнь – есть жизнь. Но чья бы кровь ни обагрила мои руки, я никогда теперь не смогу ее смыть, она впиталась в мою кожу, оставив на ней темное пятно.

И каждый раз, когда я закрывала глаза, мне виделся Адам, и мою грудь сдавливала боль, которая, наверное, останется во мне навсегда. Я не была уверена, что смогу пойти на следующий день в школу. После всего, что произошло, это казалось бессмысленным.

Я так и не обнаружила того, кто предал Доусона и Бетани, но я понимала, что вокруг нас больше, чем мы думали, подставных лиц, которые следили за каждым нашим шагом. Невидимые часы тикали, отсчитывая время, приближавшее меня к моему собственному Судному дню. И мне некого было в этом винить, кроме самой себя.

Через некоторое время я почувствовала тепло, растекавшееся по моему затылку, и мое сердце замерло в груди. Но я не смогла заставить себя обернуться. Почему Дэймон был здесь? Он должен был меня ненавидеть. Так же, как и Ди.

Под его ногами хрустел снег, и это казалось мне крайне странным. Дэймон мог двигаться совершенно бесшумно, когда этого хотел. Вот он остановился за моей спиной, и тепло его тела укрыло меня, словно плед. Я не могла игнорировать его вечность, в то время как он, если того хотел, вполне мог стоять так бесконечно долго. Удивленная и настороженная, я оглянулась.

– Я знал, что ты будешь здесь. – Он отвел взгляд, и его лицо напряглось. – Я всегда сюда прихожу, когда мне нужно подумать.

Выдохнув, я произнесла первое из того, что вихрем кружилось в моей голове:

– Как Ди?

– Она выживет, – ответил он, а глаза его потемнели. – Нам нужно поговорить. – Дэймон склонился надо мной прежде, чем я успела что-либо ответить. – Ты сейчас занята? Вдруг я отвлекаю тебя от чего-то важного. Смотреть на озеро – задача, требующая большой концентрации.

Слова и выражение лица Дэймона совершенно ничего не говорили мне о его настроении.

– Нет, я не занята.

Его ультрасветлые глаза снова остановились на моем лице.

– Тогда пойдем ко мне?

В моей груди запульсировала тревога. Вдруг он хочет убить меня и спрятать мое тело? Безумие, конечно, но после всего, что я сделала… Мое горло пересохло, и мы молчали всю дорогу, пока шли назад. А когда я вошла вслед за ним в дом, я почувствовала, как затряслись мои повлажневшие руки.

– Голодна? – спросил Дэймон, когда мы вошли в холл. – Я не ел весь день.

– Да, немного, – ответила я.

Он прошел на кухню и, вытащив упаковку ветчины, начал готовить два сэндвича. Я села за стол. Он добавил в мою порцию горчицу так, как я это любила, и я была готова снова разрыдаться. Мы поели в напряженной тишине, потом, когда он убрал со стола, я неловко поднялась:

– Дэймон, я…

– Не сейчас, – произнес он и, вытерев руки, вышел из кухни, даже не позвав меня с собой. Вздохнув, я молча последовала за ним, но когда Дэймон начал подниматься на второй этаж, мой пульс дал сбой.

– Дэймон… почему мы идем наверх?

Он оглянулся на меня, положив руку на перила из красного дерева.

– А почему нет?

– Не знаю. Просто это кажется…

Он продолжил подниматься по лестнице, не оставив мне другого выбора. Мы прошли мимо пустой спальни Ди, которая выглядела так, словно по комнате пронесся ураган. Дальше располагалась еще одна спальня, в которую дверь была закрыта. Очевидно, она когда-то принадлежала Доусону и, возможно, до сих пор оставалась нетронутой. Неудивительно. После смерти отца прошло немало времени, прежде чем мы с мамой смогли убрать его вещи.