Дженнифер Ли Арментроут - Лаксены. Начало (сборник)

– Дорогая моя, может, я уже и в возрасте, но глаза меня еще не подводят. К тому же там было на что посмотреть.

Меня еще раз передернуло. От отвращения.

– Ты что, вдруг стала нимфоманкой? Или у тебя просто кризис среднего возраста? Может, мне уже следует показать тебя доктору?

Ополаскивая тарелку, она бросила не меня взгляд через плечо.

– Просто попробуй с ними познакомиться. Мне кажется, будет лучше, если у тебя появятся здесь друзья еще до начала учебы, – она зевнула. – К тому же они могут показать тебе окрестности.

Мне совсем не хотелось думать о первом дне в этой школе. Новое окружение и все такое… Я выбросила недоеденную яичницу в ведро.

– Было бы неплохо на самом деле. Но как-то не хочется стучать к ним в дверь и умолять подружиться.

– Ну зачем сразу умолять? Надень какой-нибудь свой флоридский сарафанчик позавлекательней. – Она дернула край моей футболки. – И начало будет положено!

Я опустила глаза. МОЙ BLOG ЛУЧШЕ, ЧЕМ ТВОЙ VLOG – кричала надпись. Это была чистая правда.

– А что, если я выйду к ним в этом наряде?

Она задумчиво потерла подбородок:

– Это точно произведет впечатление.

– Мам! – засмеялась я. – Ты должна отругать меня за эту дурацкую идею!

– Детка, я уверена, что ты не наделаешь глупостей. Но попробовать стоит.

Не представляю, как я могла бы «попробовать».

Она снова зевнула:

– Ну ладно, милая, я пойду посплю немного.

– Давай. А я пока поеду куплю что-нибудь вкусненького.

А еще земли для посадки и каких-нибудь цветов – клумба возле дома выглядела действительно ужасно.

– Кэти? – Мама остановилась на пороге и нахмурилась.

– Да?

По лицу ее пробежала какая-то тень, глаза погрустнели.

– Я знаю, что этот переезд для тебя огромное испытание. Тем более в последний учебный год. Но это лучшее, что можно было сделать. Оставаться там, в нашей квартире, без него… Пора начинать жить по-новому. Твой отец на самом деле был бы не против.

Боль, оставшаяся, казалось, во Флориде, снова затопила меня.

– Я знаю, мама. Все в порядке.

– Правда? – она сжала руку в кулак.

Солнечный свет, пролившийся в окно, заиграл на ее обручальном кольце.

Я быстро кивнула, чувствуя, как ей нужна моя помощь:

– Правда, мам. И я зайду к соседям, спрошу, где ближайший магазин. Попробую, понимаешь?

– Здорово! Позови меня, если что-то понадобится, хорошо? – она снова широко зевнула, да так, что на глазах выступили слезы. – Люблю тебя, родная.

Я хотела было сказать, что тоже люблю ее, но не успела и рта раскрыть, как она уже скрылась в комнате. Она пыталась изменить все, и я, в конце концов, должна хотя бы как-то помочь ей в этом. Не сидеть в своей комнате наедине с ноутбуком целыми днями – чего она всегда опасается. Хотя, конечно, зависать со сверстниками, которых я никогда не знала, тоже не входило в мои планы. Лучше книжку почитать или ответить на комменты в блоге.

Я закусила губу. И словно услышала голос отца, который не раз повторял: «Ну же, Котенок, включись в эту жизнь!» Я расправила плечи. Отец-то всегда был включен в эту жизнь…

Спросить, где ближайший магазин, вполне благовидный предлог, чтобы познакомиться с кем-то. И если они действительно мои ровесники, как говорит мама, то, может статься, и план мой сработает. Глупости это, конечно, но что уж делать. И пока решимость не оставила меня, я быстро промчалась по лужайке и по подъездной дороге добежала до соседнего крыльца.

Приоткрыв переднюю дверь, я постучала, чуть отступила назад и разгладила футболку. Спокойно. Я сделала это. Ничего странного в том, что я всего лишь хочу спросить, где тут магазин.

Послышались тяжелые шаги, дверь отворилась, я увидела широкий, загорелый, отлично сложенный торс. Обнаженный. У меня даже дыхание перехватило. Джинсы свободно болтались где-то ниже пояса, открывая пупок и темную поросль, теряющуюся глубоко под ремнем.

Идеальный рельефный пресс, именно такой, к которому так и тянется рука. Совсем не то, что я ожидала увидеть у семнадцатилетнего – как мне показалось – парня. Я так и не произнесла ни слова, только таращилась.

Наконец подняла глаза. На его высоких скулах лежала тень от длинных темных ресниц. Он смотрел вниз, на меня, и потому цвет этих глаз я различить так и не смогла.

– Чем-то помочь? – презрительно скривились его сочные, зовущие к поцелуям губы.

Глубокий и уверенный голос. Такому не хочется противоречить – только подчиняться, не задавая лишних вопросов. Вдруг ресницы взметнулись вверх, и я увидела глаза. Настолько яркие, что не верилось в их реальность. Изумрудно-зеленые, они резко контрастировали с загорелой кожей парня.

– Эй? – снова произнес он, опершись рукой о дверной косяк, и наклонился ко мне: – Ты умеешь разговаривать?

Я набрала побольше воздуха, и вдруг волна стыда и неловкости затопила меня, щеки вспыхнули.

Он поднял руку, откинул небрежную прядь со лба и посмотрел куда-то за мою спину:

– Так. Начнем сначала.

Мне хотелось провалиться, но вдруг я услышала собственный голос.

– Я… я подумала, может быть, ты знаешь, где здесь поблизости какой-нибудь супермаркет. Меня зовут Кэти. Я недавно переехала сюда, – чувствуя себя полнейшей идиоткой, я махнула рукой в сторону своего дома. – Пару дней назад.

– Я знаю.

Таааааааааак.

– Я просто хотела спросить, где здесь ближайший магазин и продаются ли там, кроме продуктов, какие-нибудь цветы.

– Цветы?

Я не разобрала, это был вопрос или утверждение, но попыталась объяснить:

– Цветы. Тут у нас клумба…

Он ничего не сказал. Только пренебрежительно повел бровью.

– Ага…

Моя потерянность постепенно отступала, давая место растущей злости.

– Видишь ли, мне нужны цветы…

– Для клумбы. Я понял, – он прислонился к дверному косяку и скрестил на груди руки. Что-то промелькнуло в его глазах. Не раздражение… нечто другое.

Я глубоко вздохнула. Если этот кретин еще раз перебьет меня… И сказала громче и четче, с интонациями, которые часто звучали в голосе моей матери, когда я была помладше и пыталась поиграть с тем, что трогать было строго запрещено:

– Я хотела бы узнать дорогу к магазину, где продаются продукты и цветы.

– Ты знаешь, что в этом городе всего один светофор? – Его брови взлетели так высоко, точно парень сомневался в том, что я не полная дура.

Так вот, оказывается, что означало выражение его глаз! Он просто смеется надо мной!

От неожиданности я опять замолчала. Может, он и вправду «очень даже ничего» и даже более чем «ничего», но какой же он, оказывается, идиот!

– Все, что мне нужно сейчас, это узнать, где магазин. Но, кажется, я не вовремя.

Он ухмыльнулся:

– Ты всегда будешь здесь не вовремя, девочка.

– Девочка? – повторила я удивленно.