Джудит Макнот - Раз и навсегда

Оскорбленная гордость заставляла ее делать вид, будто она наслаждается танцами со своими партнерами и вслушивается в их льстивую болтовню, но на деле ее слух был настроен лишь на звуки голоса Джейсона, и ее сердце екало, когда он оказывался вблизи.

С нарастающей тоской Виктория наблюдала, как Джейсон хладнокровно стоял в кругу трех прелестных блондинок, которые соперничали друг с другом, добиваясь его внимания, и из кожи вон лезли только ради того, чтобы увидеть, как он нехотя улыбается.

Не раз после прошлой ночи она позволяла себе погрузиться в воспоминания о сладости его поцелуя. И сейчас она просто не в состоянии была думать ни о чем, кроме того, чтобы он опять стоял рядом с ней, а не флиртовал с теми дамочками, и дьявол с ним, с общественным мнением!

В этот момент молодой человек лет двадцати пяти напомнил ей, что она обещала ему следующий танец.

– Да, конечно, – вежливо, но без энтузиазма ответила она. – Кстати, который сейчас час, мистер Баскоум? – спросила девушка, когда он повел ее в танце.

– Полдвенадцатого.

Виктория чуть не застонала. Сколько еще придется мучиться, пока этот бал наконец завершится!

…Чарльз вставил ключ в замочную скважину и открыл парадное как раз в тот миг, когда Нортроп поспешил навстречу герцогу.

– Не было никакой нужды дожидаться меня, Нортроп, – добродушно сказал Чарльз, передавая ему шляпу и трость. – Который час?

– Половина двенадцатого, ваша светлость.

– Лорд Филдинг и леди Виктория появятся лишь ранним утром, так что не вздумай ждать их, – посоветовал он. – Ты ведь знаешь, что эти балы продолжаются далеко за полночь.

Нортроп пожелал ему доброй ночи и исчез в своей комнате. Чарльз повернул в противоположную сторону и направился к салону, намереваясь насладиться бокалом портвейна и поразмышлять о романе Джейсона и Виктории, который наконец завязался накануне ночью.

Он пошел через приемную залу, но громкий, настойчивый стук в парадную дверь заставил его остановиться и повернуть назад. Полагая, что, должно быть, юная парочка забыла ключи и вернулась домой пораньше, он открыл дверь с приветственной улыбкой, которая сменилась вопрошающим взглядом, когда он увидел перед собой высокого, хорошо одетого мужчину лет тридцати.

– Простите меня, что я потревожил вас в такое позднее время, ваша светлость. Меня зовут Артур Уинслоу, моя юридическая фирма имеет срочное поручение от родственной фирмы в Америке: мне необходимо немедленно передать это письмо вам, а второе – мисс Виктории Ситон.

– Леди Ситон нет дома, – сказал Чарльз, а в его мозгу уже возникла мысль о неминуемой катастрофе.

– Я знаю, ваша светлость. – Молодой человек жестом показал на свой экипаж, ожидавший на улице. – Как только мной были получены эти письма, я срочно прибыл сюда и ждал вашего возвращения. Согласно полученным нами инструкциям, в случае отсутствия леди мы должны передать это письмо вам, чтобы вы вручили его адресату. – С этими словами он вложил второе письмо во вспотевшую ладонь Чарльза и приподнял шляпу. – Доброй ночи, ваша светлость.

Холодный страх охватил герцога, когда он закрывал парадное и распечатывал письмо. Первым делом он поискал глазами имя отправителя. «Эндрю Бэйнбридж», – прочитал он.

Герцог пристально смотрел на эти буквы, и у него заныло сердце; затем он заставил себя читать. По мере чтения его лицо становилось все бледнее и буквы поплыли перед глазами.

Когда письмо было прочитано, печали герцога не было предела. У него затряслись плечи и по щекам заструились слезы, ибо всем его мечтам и надеждам пришел конец. Это был такой удар, от которого заломило виски. Когда слезы высохли, он постоял неподвижно еще несколько минут, незрячим взглядом уставясь в пол.

Затем понемногу его плечи распрямились и он поднял голову.

– Нортроп! – крикнул Чарльз, поднимаясь по ступенькам лестницы, но вместо своего голоса услышал приглушенный шепот. Он прочистил горло и снова позвал: – Нортроп!

Дворецкий прибежал в ту же минуту, на бегу накидывая ливрею.

– Звали, ваша светлость? – тревожно посмотрел он на герцога, остановившегося на середине лестницы и судорожно вцепившегося в перила.

Чарльз обернулся и посмотрел на него.

– Вызови доктора Уортинга, – приказал он. – Скажи, чтобы он немедленно приехал, это срочно.

– Послать сразу же и за лордом Филдингом и леди Викторией?

– Да нет же, черт возьми! – буркнул герцог, но тут же опомнился. – После прибытия доктора Уортинга я дам тебе знать, как поступать дальше, – поправился он, продолжая медленно подниматься по лестнице.

Уже начинало светать, когда кучер маркиза Уэйкфилда остановил гарцующих серых в яблоках коней у дома номер шесть по Аппер-Брук-стрит. Ни Джейсон, ни Виктория за всю дорогу не промолвили ни слова, но когда девушка заметила, как Джейсон напрягся, она выпрямилась и огляделась, ища причину его тревоги.

– Чей это экипаж?

– Доктора Уортинга. Я узнаю его гнедых. – Джейсон быстро распахнул дверцу, выскочил из экипажа и бесцеремонно вытащил девушку, а затем помчался к подъезду, перепрыгивая через ступеньки и словно забыв о Виктории. Девушка подобрала длинные юбки и бросилась за ним. Когда бледный как мел Нортроп открыл парадное, ее охватила паника.

– Что случилось? – резко спросил Джейсон.

– Ваш дядя, милорд, – мрачно ответил старый дворецкий. – У него сердечный приступ. С ним доктор Уортинг.

– Боже мой! – воскликнула Виктория, в страхе цепляясь за рукав Джейсона.

И они вместе пустились бежать вверх по лестнице, а Нортроп крикнул им вслед:

– Доктор Уортинг просил без предупреждения не входить!

Джейсон только собирался постучать, как доктор Уортинг сам вышел к ним. Он плотно прикрыл за собой дверь и сказал:

– Я слышал, как вы подъехали.

– Ну и как он?

Врач снял пенсне и стал задумчиво протирать стекла. Наконец, глубоко вздохнув, он поднял голову.

– У него очень серьезный рецидив, Джейсон.

– Нам можно к нему?

– Да, но должен предупредить вас обоих: не делайте и не говорите ничего такого, что может взволновать его.

Голос Виктории задрожал:

– Он не… не…

– Рано или поздно мы все туда уйдем, дорогая, – сказал доктор с таким мрачным видом, что у Виктории подкосились ноги.

Они вошли в комнату к находившемуся при смерти герцогу и встали по обе стороны изголовья. Прикроватная тумбочка была ярко освещена светом свечей, но Виктории все в этой комнате показалось таким же темным и пугающим, как ожидающая своего жильца отверстая могила. На одеяле лежала безжизненная рука Чарльза, и, глотая слезы, девушка взяла ее в свои ладони, отчаянно надеясь вдохнуть в него хоть капельку своей силы.

Глаза Чарльза судорожно приоткрылись, и ему с огромным трудом удалось сфокусировать взгляд на ее лице.