Джудит Макнот - Раз и навсегда

– Кроме прочих волнений, у меня разрывается сердце и оттого, что я выхожу замуж до истечения срока траура по моим родителям. Я чувствовала свою вину каждый раз, когда мы ходили на балы. Мне приходилось уклоняться от ответа на вопрос о том, когда погибли мои родители, чтобы люди не поняли, какое неуважение я проявляю по отношению к ним.

– Вы поступали в соответствии с ситуацией, и ваши родители поняли бы и простили вас. Выходя замуж так скоропалительно, вы даете Чарльзу шанс выжить. Вы ведь видели, насколько лучше он выглядел, когда мы сообщили ему о том, что определили дату бракосочетания. Кроме того, решение о прекращении траура принял я, а не вы, так что у вас просто не было выбора. Если кто-то и виноват, так это я.

Виктория согласилась, что он прав, и потому переменила тему.

– Скажите, – чуть осуждающе, но с обворожительной улыбкой поинтересовалась она, – теперь, когда минуту назад я узнала, что мы решили сыграть свадьбу через неделю, не могли бы вы мне сообщить, где мы решили ее сыграть?

– Touche [7] Очко в вашу пользу ( фр. ). , – хмыкнул он. – Так вот: мы решили сыграть свадьбу здесь.

Виктория, энергично протестуя, затрясла головой.

– Пожалуйста, Джейсон, нельзя ли нам обвенчаться в церкви – в маленькой деревенской церкви, которую я видела вблизи Уэйкфилда? Мы могли бы чуть подождать, пока дядя Чарльз не будет в состоянии совершить такую поездку.

Она с изумлением заметила, как в его глазах при упоминании о церкви появилось отвращение, но после минутного колебания он коротко кивнул в знак согласия.

– Если вас устраивает венчание в церкви, то мы проведем его здесь, в Лондоне, в такой церкви, которая сможет вместить всех гостей.

– Пожалуйста, не… – вырвалось у нее, и она ненароком взяла его за рукав. – Я нахожусь очень далеко от Америки, милорд. Лучше было бы провести церемонию в той церквушке вблизи Уэйкфилда – она напоминает мне о доме, и с самого раннего детства я мечтала о венчании в маленькой деревенской церкви…

«Я мечтала о венчании с Эндрю в маленькой деревенской церквушке», – запоздало сообразила девушка и решила, что лучше было бы вообще не упоминать о церкви.

– Я хочу, чтобы свадьба состоялась в Лондоне, на глазах у всего общества, – заявил Джейсон таким тоном, что можно было понять: вопрос решен окончательно. – Однако мы выберем компромиссный вариант. Мы проведем церемонию в лондонской церкви, а потом поедем в Уэйкфилд, где устроим небольшое торжество.

Ладонь Виктории соскользнула с его рукава.

– Считайте, что я вообще не упоминала о церкви. Приглашайте всех сюда, в дом. Было бы почти богохульством освятить в церкви такой брак, который является не более чем коммерческой сделкой. – И, жалко улыбнувшись, она добавила: – Пока мы давали бы клятву в любви и верности друг другу, я бы каждую минуту ждала удара молнии.

– Мы обвенчаемся в церкви, – коротко сказал Джейсон. – А если ударит молния, я возьму на себя расходы по возведению нового купола.

– Добрый вечер, дорогая, – бодро сказал Чарльз, похлопав по краю постели, чтобы она присела рядом с ним. – Садитесь. Ваш с Джейсоном вчерашний визит невероятно поправил мое здоровье. А теперь расскажите подробнее о ваших матримониальных планах.

Виктория подсела к нему.

– По правде говоря, меня многое смущает, дядя Чарльз. Нортроп только что сообщил мне, что Джейсон утром упаковал вещи из своего кабинета и переехал в Уэйкфилд.

– Я знаю, – улыбнулся Чарльз. – Он заходил ко мне перед отъездом и сказал, что принял это решение ради приличия. Чем меньше времени он будет проводить возле вас, тем меньше поводов для сплетен.

– Ах вот почему он уехал! – с облегчением вздохнула Виктория, и лицо ее оживилось.

Плечи Чарльза тряслись от смеха, когда он кивнул:

– Дитя мое, наверное, это первый случай за всю его жизнь, когда он последовал правилам хорошего тона! Ему было очень досадно, но все же он уступил. Вы решительно оказываете на него положительное влияние, – весело заключил герцог. – Возможно, на следующем этапе вам удастся отучить его пренебрегать принципами.

Виктория ответила ему улыбкой, почувствовав облегчение и даже, неожиданно для себя, радость.

– Боюсь, что я ничего не знаю об организации нашей брачной церемонии, – призналась она, – если не считать того, что она состоится в одной из больших церквей Лондона.

– Джейсон позаботится обо всем. Он взял с собой в Уэйкфилд своего секретаря и основной штат прислуги из этого дома, так что они все подготовят. После венчания состоится торжество в Уэйкфилде для ваших близких друзей и некоторых жителей деревни. Думаю, список гостей уже составляется и приглашения уже пишутся. Так что вам остается лишь спокойно жить своей обычной жизнью и наслаждаться мыслью о том, каким сюрпризом станет для всех известие, что именно вы – будущая герцогиня Атертон.

Виктория пропустила мимо ушей слова герцога и перевела разговор на другую тему, которая гораздо больше интересовала ее:

– В ту ночь вы сказали, что собирались что-то такое рассказать о маме и о вас.

Чарльз отвернулся и устремил взгляд на окно. Виктория тут же сказала:

– Ничего не говорите, если это вас может разволновать.

– Дело не в этом, – ответил герцог, медленно переводя взгляд на нее. – Я знаю, как вы все хорошо понимаете и чувствуете, но вы еще очень молоды. Вы любили отца, вероятно, не меньше, чем мать. Если я расскажу то, что у меня на сердце, вы, возможно, начнете считать, что я пытался помешать их браку, хотя клянусь, что никогда не вступал в переписку с вашей матерью после того, как она вышла замуж. Виктория, – с несчастным видом пояснил он, – я пытаюсь сказать, что мне ужасно не хочется, чтобы вы презирали меня, а боюсь, так оно и будет, когда вы услышите мой рассказ.

Виктория обхватила его руку ладонями и мягко заметила:

– Разве я могла бы презирать человека, который так любил мою маму?

Он взглянул на нее, и в его голосе послышалась боль:

– Знаете ли вы, что унаследовали от мамы еще и ее доброе сердце?

Виктория промолчала. Герцог снова устремил взгляд на темный прямоугольник окна и начал рассказ о своих отношениях с Кэтрин. Только закончив его, он решился посмотреть на девушку и не увидел в ее глазах никакого осуждения, лишь печаль и сочувствие.

– Итак, теперь вы знаете, что я любил ее всем сердцем. Любил и вычеркнул из моей жизни тогда, когда она стала для меня единственным человеком, ради которого стоило жить.

– Значит, моя прабабушка вынудила вас так поступить, – заключила девушка, и в ее глазах загорелись огни ярости.

– А они были счастливы, ваши мать и отец? Я всегда задавал себе этот вопрос, но опасался спросить вас.