Вари Макфарлейн - Любовь как сон

Эгги вновь уткнулась в блокнот.

– Я обещаю уважать тебя, почитать, повиноваться тебе…

– Вот это уже ближе к делу, – заметил Крис и забарабанил пальцами по столу.

– Повиноваться?! – воскликнула Анна. – Мы что, живем в девятнадцатом веке?

– Сколько шансов, что твоя сестра будет повиноваться? – спросил Оливьеро, и Анна признала, что отец прав.

– Отныне и вовеки моя любовь нерушима. Ты моя вторая половинка, мой медвежонок, самый дорогой на свете человек…

Эгги с блестящими глазами обвела взглядом родственников.

– Агата!.. – воскликнула мать, вытирая глаза.

Анна переглянулась с отцом и улыбнулась.

– Ну, Крис, теперь ты, – пискнула Эгги, обхватывая плечи руками.

Тот вытер рот салфеткой и достал из кармана листок.

– Агата. Ты сегодня прекрасна, как мечта… – Он прервался. – В смысле, не сегодня, конечно. Это я скажу на свадьбе.

Эгги закатила глаза. Анна захлопала в ладоши.

– Когда я сделал тебе предложение, то не знал, согласишься ли ты. Конечно, ты могла найти кого-нибудь получше. Но я очень рад, что ты сказала «да». И теперь мы вместе.

Тишина. Крис свернул листок.

– Что, и все? – закричала Эгги.

Он явно смутился.

– Ну да.

– «Спасибо, Эгги, очень мило с твоей стороны!»

Анне не верилось, что сначала она не хотела слушать чтение клятв. Она давно так не веселилась.

– Я могу еще что-нибудь добавить, – обиженно произнес Крис.

– Да уж пожалуйста.

– Эгги, это личная клятва. Личная. Твой принц и медвежонок должен сам решить, что сказать, – заметила Анна.

– Да, и пусть он скажет что-нибудь личное! – потребовала Эгги.

Как только убрали со стола, Крис предложил подвезти Анну. Они с Эгги жили в Тоттенхэме и часто подвозили ее до дома.

Анна решила, что это отличная возможность, и достала с родительского чердака неразорвавшуюся бомбу – коробку со школьными дневниками. После встречи выпускников Анна подумала, что пора прибраться. Она всегда боялась, что кто-нибудь их прочтет. Настало время избавиться от старого хлама раз и навсегда. Анна не собиралась когда-либо перечитывать свои дневники. Сомневалась, что выдержит. Конец она и так знала.

Пока они загружали коробку и массивный пакет с разным барахлом в багажник, Анна решила сказать пару слов Крису:

– Не позволяй Эгги слишком давить. Ты – тоже важное действующее лицо на свадьбе. И ты написал отличную клятву.

– Да это не то. Я ее разыграл, – сказал Крис и подмигнул. – Я не собирался читать свою клятву при всех. Пусть будет сюрприз.

Анна рассмеялась.

Она подумала: Эгги тратила на подготовку свадьбы массу времени, денег и сил, тогда как главное у нее уже было. Крис. Анна надеялась, что сестра не променяет чистое золото любви на серебряные ложечки для сыра.

Джеймс довольно легко нашел нужную аудиторию на плане колледжа и шагнул в пустой лекционный зал с неприятным предчувствием, которого не испытывал со времен защиты дипломного проекта, когда впереди маячили экзамены. Он изучал психологию в Оксфорде, но толку от нее в жизни было – как от Лютера на собачьих боях.

Анна, сидевшая в первом ряду, махнула рукой в знак приветствия. Она не улыбнулась. Джеймс кивнул, чуть-чуть приподняв уголки губ, – всё лучше, чем ничего. Он переложил сумку из руки в руку и ощутил в животе свинцовую тяжесть при мысли о том, что ему предстояло провести час с этой женщиной. Господи, отчего некоторые люди притаскивают на работу свое дурное настроение? Ведь он не виноват, если она поругалась с парнем, или у нее проблемы с начальством, или она не может выплатить кредит за новую кухню. Почему нельзя просто вести себя вежливо?

– Здравствуйте. Я вижу, все технические вопросы улажены, – сказал он, указывая на видеокамеру и микрофон, приколотый к свитеру Анны. Она даже не постаралась прихорошиться, хотя ей и предстояло говорить на камеру.

Копна кудрявых волос была стянута резинкой в пучок, который грозил вот-вот рассыпаться. Черный, похожий на паутину свитер, с вплетенными серебряными нитями, висел бесформенным мешком, но, наверное, стоил уйму денег. Ева иногда покупала такие вещи в качестве домашней одежды.

И почему ученые всегда выглядят неопрятно и неизящно? Словно намекают, что им недосуг думать о таких банальных вещах, как примерка и глажка.

А-а, похороны. Вот почему она надела траур.

– Технической стороной занимается мой коллега Патрик, – сказала Анна, указывая на стеклянную будку в дальнем конце аудитории. Там маячила чья-то фигура.

Джеймс взглянул на тарелку, которая стояла рядом на столе. На ней были остатки чего-то желтого, похожего на яйцо, и пятно коричневого соуса.

– Что это? – выпалил он, прежде чем успел спохватиться.

– Омлет в булочке. Готовят у нас в столовой.

– А-а, – протянул Джеймс, не желая ее обидеть. Слава богу, что он уже поел. – Я правильно запомнил, что вы – профессор? Доктор Анна Алесси.

– Да, – чопорно подтвердила она.

Это имя казалось смутно знакомым. Джеймс вдруг вспомнил: «Алесси» – марка стильной кухонной утвари. У него даже где-то был штопор «Алесси». Он подумал, что не стоит уточнять; тогда Анна наверняка обвинит его в расизме и в том, что он недооценивает итальянское культурное наследие.

– Тогда я буду задавать вопросы, а вы рассказывайте о том, что интересно. Нам для приложения нужны фрагменты длиной в минуту-полторы.

Анна кивнула и отхлебнула из кружки, стоявшей на полу. В ней плавал розовый пакетик. Ну разумеется, она пила травяной чай.

– А еще, – Джеймс вновь повернулся к ней, – я хочу извиниться за ту несчастную встречу выпускников. Мой друг Лоренс вечно цепляется к женщинам. Я просил его не лезть к вам, но… – он пожал плечами, – это же Лоренс.

– Да, конечно, ничего страшного, – быстро ответила Анна.

Джеймс ожидал продолжения, – может быть, упреков, – но она выжидающе молчала.

– Э… ладно. У дизайнеров есть один вопрос, который они просили с вами обсудить в первую очередь. – Он открыл на экране ноутбука изображение. – Они хотят сделать основной заставкой реконструкцию головного убора Феодоры и просят вас проверить детали.

Анна склонила голову набок.

– Диадема? Я могу частично описать оригинал, но, чтобы сделать полную реконструкцию, придется многое присочинить, а я не люблю выдумывать. В моей области на выдумки некоторым образом наложен запрет, сами понимаете. Я бы предпочла использовать артефакты, которые хорошо нам известны. Если вы не против.

– Например?

Джеймс мысленно вздохнул. Процесс предстоял непростой.

– Например, мы одолжили в нью-йоркском музее Метрополитен изумительный пояс. Он из чистого золота, очень тяжелый. Его носили на официальных церемониях и событиях исключительной важности. Он значим ничуть не менее, чем диадема.