Вари Макфарлейн - Любовь как сон

– Что хорошего в любви? – поинтересовался, стоя в лучах прожекторов и обращаясь к зрителям, Дилан Келли. Пьеса постепенно подползала к закономерному финалу – что жизнь дерьмо. – Любовь – это наркотик. Опиум, который облегчает боль вечного одиночества. Как положено, она притупляет чувства. «Любовь» – вот что мы говорим, когда встречаем другого и теряем себя.

«Заткнись уже и надень штаны».

– А пьеса наводит на мысли, – заявил Лоренс.

– Да, на мысли о том, какое это убожество, – ответил Джеймс.

Анна знала, что он безжалостен в своем остроумии, но, в общем, здесь оказался прав.

– Тебе не понравилось? – спросил Лоренс механическим голосом автоответчика.

– В последний раз я испытывал такую ненависть к ирландцам, когда они кого-то взорвали.

Мишель расхохоталась, и Джеймс улыбнулся ей. Анна радовалась, что эти двое поладили. Зато Эгги вела себя глупее обычного – она то и дело отпускала такие реплики, что Джеймс терял дар речи.

Лоренс предложил где-нибудь выпить, и они зашли в паб для туристов на Ковент-Гарден – сплошь окна в свинцовых переплетах, яркая красная краска цве́та лондонских автобусов, блестящие латунные украшения. Там они пили теплое пиво из запотевших стаканов.

– Я поняла только одно. Что у Дилана Келли член не помещается в трусах, – заявила Мишель.

Джеймс и Лоренс поморщились.

– А тут жарко, – заметил последний.

– Но он все равно душка, – вздохнула Эгги, обмахиваясь программой.

– Ты правда так думаешь? – с искренним удивлением спросил Джеймс.

В обычной ситуации Эгги в ответ только взвизгнула бы. Но на сей раз она что-то пробормотала, притихла и кивнула. Анна подумала: о чудо, Джеймс Фрейзер заставил ее сестру замолчать. Впрочем, тут же повисло неловкое молчание.

– Он похож на извращенца-сантехника, который взвинчивает цену, флиртует с твоей женой и вдобавок сжирает все печенье.

Анна рассмеялась, но в то же время слегка поежилась. Вот сноб. Ее будущий зять, например, работал художником-декоратором. Трудиться можно не только за компьютером. «Ты, пижон с “Макбуком”». Мишель предложила Эгги выйти покурить, и Анна ощутила некоторое облегчение.

– Ну а ты что скажешь? – спросил Лоренс, глядя на нее поверх своего стакана.

У Анны возникло отчетливое ощущение, что она угодила в заранее расставленную ловушку.

– Хм… Это было как-то… По-моему, в пьесе сулят много откровений, но так и не доносят их до зрителя. Почему, например, герой вернулся к той хозяйке галереи, к Элоизе, которая обращалась с ним как с полным дерьмом?

– Не потому ли, что мы все заслуживаем наказания? – с горестным смехом предположил Лоренс.

– Но Элоиза ничего не поняла. Она же такая холодная.

– Иногда ты до смерти любишь именно того человека, который вытирает о тебя ноги.

– В двадцать лет – да, допустим. Но герою-то за тридцать. Если человек согласен всю жизнь волочиться за ледышкой в кружевном лифчике, это кое-что о нем говорит.

Анна взглянула на Джеймса, который внимательно разглядывал музыкальный автомат. Она с запозданием сообразила, что, возможно, он провел параллели с собственной ситуацией. Но, впрочем, Анна никогда не видела Еву. Неужели он принял ее слова близко к сердцу?

– Понимаешь, в какой-то момент неприятные люди на сцене, которые занимаются сексом, превратились просто в неприятных людей, которые занимаются сексом. Я не понимаю, почему мне должно быть до них какое-то дело, – закончила она.

– Совершенно согласен, – сказал Джеймс.

– А я бы хотел написать что-нибудь в этом духе, только получше, – заявил Лоренс.

– Про победы над десятками женщин? «Постельный махинатор». Сочинение Лоренса О’Грэди. – Лоренс явно обиделся. – Ты будешь как тот тип, специалист по пикапу, который сочинил «Игру». Британская пляжная версия.

– Необязательно выставлять меня идиотом. Я вообще-то могу быть и серьезным, медитировать, рассматривать пупок…

– Да, да, только рассматриваешь ты обычно не свой пупок, – парировал Джеймс, и Анна рассмеялась.

Лоренс скривился.

У Джеймса зазвонил телефон, и Анна попыталась сосредоточиться на Лоренсе, вместо того чтобы вслушиваться в напряженный обмен репликами.

– Вообще-то моей матери необязательно было знать… серьезно, Ева? Сейчас? Я знаю, что он тупой, но все-таки сомневаюсь, что он успеет покончить с собой, прежде чем я вернусь. Я… Ну ладно, ладно, договорились. Мы в «Ягненке и флаге». Увидимся. – Он убрал телефон. Анна и Лоренс взглянули на него. – Извините… Ева где-то вычитала, что пыльца лилий ядовита для кошек. Она хочет заехать и убрать из квартиры цветок, который подарила моя мать. Боюсь, два часа она потерпеть не в состоянии. Она зайдет сюда за ключами.

Анна ощутила холодок любопытства при мысли о том, что ей предстоит увидеть бывшую жену Джеймса. Если они действительно расстались. Скорее всего, Джеймс и Ева просто жили бурной жизнью – такие супруги расходятся каждый месяц, чтобы не заскучать.

– Она что, шантажирует тебя этим комком меха? – поинтересовался Лоренс. Джеймс поморщился. – Погоди-ка, – продолжал Лоренс. – Когда ты предупредил ее, что выставляешь дом на продажу?

Джеймс покосился на Анну. Она догадалась, что ему не хочется обсуждать свои проблемы при ней.

– Сегодня? – настаивал Лоренс.

Он явно ликовал при мысли о том, что смущается теперь кто-то другой.

Джеймс кивнул.

– Знаешь, что задумала Ева? Она проверяет, с кем ты проводишь вечер. Она решила нагрянуть к тебе домой, чтобы поглядеть, нет ли там следов… борьбы. Ну, ты понял. Постельной.

Джеймс, явно смущенный, пожал плечами. Анна отвела взгляд. Она сообразила: Лоренс намекал, что Джеймс с кем-то встречается. Это не вполне соответствовало легкому налету меланхолии, который постоянно ему сопутствовал, но, видимо, Джеймс одновременно был способен залечивать разбитое сердце и совершать сексуальные подвиги.

Ева вошла в паб как звезда в студию ток-шоу. Светлые волосы, высокие скулы, кошачьи глаза, миниатюрное крепкое тело, обтянутые темными джинсами стройные ноги.

– Сто лет не виделись! – воскликнул Лоренс и чмокнул Еву в щеку.

– Привет, Лоренс, – без улыбки ответила та.

Ее голос звучал сексуально и бесстрастно, как бывает у скандинавов.

Джеймс представил жене остальных:

– Ева, это Анна, Эгги и Мишель.

Судя по выражению лица Евы, с тем же успехом он мог назвать Тома и Джерри. Она обвела женщин взглядом, и Анне показалось, что на ней глаза Евы задержались дольше всего.

– Приятно познакомиться, – сухо произнесла она.

Разговор за столиком продолжился. Анна делала вид, что слушает, в то же время пытаясь уловить, о чем говорили Джеймс и Ева, пока он искал ключи.

– Положи их под синий горшок, когда будешь уходить.