Гийом Мюссо - Бумажная девушка

– Первый сексуальный контакт?

Она задумалась, мрачно глядя на меня и ясно давая понять, что ее замешательство связано исключительно с содержанием моего вопроса.

– В шестнадцать лет, во Франции, во время лингвистической поездки на Лазурный берег. Его звали Тео.

По мере того как она отвечала, меня охватывало беспокойство, и по ее довольной улыбке я видел, что она отмечает для себя каждый верный ответ. Одно оставалось несомненным: девушка знала мои романы наизусть.

– Ваш любимый напиток?

– Кока-кола. Настоящая. Ни легкая, ни без калорий.

– Любимый фильм?

– «Вечное сияние чистого разума». Потрясающий фильм о том, как больно любить. Такой поэтичный и печальный. Вы его видели?

Она встала, вытянулась во весь рост и пересела на диван. И я вновь поразился ее сходству с Билли: те же сияющие белокурые волосы, та же естественная красота без аффектации, те же насмешливые интонации, тот же тембр голоса, который я описывал в моих книгах как «провоцирующий и насмешливый, то уверенный, то детский».

– Качество, которое вы ищете в мужчине?

– Это вопросник Пруста, что ли?

– Просто похоже.

– Честно говоря, я люблю, чтобы мужчина был мужчиной . Не слишком ценю парней, которые во что бы то ни стало хотят вытащить наружу свою женскую часть. Вы понимаете?

Я с сомнением покачал головой и собрался задать следующий вопрос, когда она спросила меня:

– А вы? Какую черту вы предпочитаете в женщине?

– Фантазию, я думаю. Юмор – это квинтэссенция ума, согласны?

Она указала на цифровую фоторамку, в которой сменяли друг друга фотографии Авроры.

– Но не похоже, чтобы ваша пианистка была такой уж шутницей.

– Давайте вернемся к нашему тесту, – предложил я, садясь рядом с ней на диван.

– Вы задаете вопросы, и это вас возбуждает, я права? Вы наслаждаетесь вашей минутной властью! – сыронизировала она.

Но я не позволил ей отвлечь меня и продолжил допрос:

– Если бы вам пришлось изменить одну черту в вашем облике?

– Мне бы хотелось иметь больше форм и мяса.

А я сел в лужу. Она не ошиблась ни разу. Либо эта женщина была сумасшедшей и отождествляла себя с персонажем Билли, удивительным образом копируя ее, либо она на самом деле Билли, и тогда безумец я.

– Ну как? – поддразнила она меня.

– Ваши ответы доказывают лишь то, что вы хорошо изучили мои романы, – сказал я, стараясь хоть как-то скрыть мое изумление.

– В таком случае задайте мне другие вопросы.

Именно это я и собирался сделать. Провоцируя ее, я отправил книгу в хромированное помойное ведро, открыл маленький переносной компьютер, легкий словно воздух, и напечатал пароль. Честно говоря, я знал намного больше о моих персонажах, чем изложил в моих романах. Чтобы прочувствовать своих «героев», я взял в привычку писать для каждого из них подробную биографию страниц на двадцать. Туда я включал максимум информации, начиная с даты рождения и заканчивая любимой песней, не забыв имя первой учительницы. Три четверти этих «сведений» не попадали в финальный вариант книги, но это упражнение было частью невидимой работы, с которой начиналась загадочная алхимия написания книги. С опытом я в конце концов убедил себя, что такая биография придавала достоверности моим персонажам или хотя бы делала их живыми, чем, вероятно, и объяснялся тот факт, что читатели узнавали в них себя.

– Вы действительно хотите продолжить? – спросил я, открывал файл, посвященный Билли.

Молодая женщина вытащила из одного из ящиков низкого стола маленькую серебристую зажигалку и старую начатую пачку сигарет «Данхилл» – о ее существовании я сам не подозревал, – ее, должно быть, оставила одна из женщин, с которыми я встречался до Авроры. Билли закурила и сделала это стильно.

– Жду не дождусь.

Я посмотрел на экран и наугад выбрал сведения.

– Любимая рок-группа?

– Гмм… «Нирвана», – начала она было, но тут же спохватилась: – Нет! «Ред Хот»!

– Не слишком оригинально.

– Но это верный ответ, так?

Да, она ответила правильно. Несомненно, ей просто повезло. В наши дни все любили группу «Ред Хот Чили Пепперс».

– Любимое блюдо?

– Если меня об этом спрашивает приятельница с работы, я отвечаю: «Салат «Цезарь»», чтобы не сойти за обжору, но больше всего на свете я люблю большую жирную порцию рыбы с чипсами!

На этот раз не о каком везении речи быть не могло. Я почувствовал, что на лбу выступили капельки пота. Никто, даже Мило, никогда не читал «секретные» биографии моих персонажей. Они были только на моем компьютере, и вход был надежно защищен. Отказываясь признавать очевидное, я задал следующий вопрос:

– Ваша любимая позиция в сексе?

– Идите к черту.

Билли встала с дивана и затушила сигарету, сунув ее под кран.

Отсутствие ответа придало мне уверенности:

– Количество партнеров в вашей жизни? На этот раз отвечайте! У вас даже не будет права на джокер, тем более что вы его уже использовали.

Она бросила на меня взгляд, в котором не было ни следа доброжелательности.

– И вы такой же, как все! Только это вас и интересует…

– Я никогда не делал вид, что я другой. Итак, сколько?

– Вы в любом случае уже знаете: с десяток…

– Назовите точную цифру.

– Я не стану их считать в вашем присутствии!

– На это уйдет слишком много времени?

– На что вы намекаете? На то, что я шлюха?

– Я этого не говорил.

– Нет, но очень громко подумали.

Нечувствительный к ее стыдливости, я продолжал то, что все больше становилось похожим на пытку.

– Так сколько?

– Шестнадцать, кажется.

– И из этих «шестнадцати, кажется» скольких вы любили?

Она вздохнула:

– Двоих. Первого и последнего: Тео и Джека.

– Девственника и похотливого павиана. Вы предпочитаете крайности.

Женщина с презрением посмотрела на меня:

– Вау, вот он класс! Вы настоящий джентльмен.

Вида я не подал, но мне пришлось признать, что на каждый вопрос она ответила правильно.

Дзинь!

Кто-то позвонил в дверь, но я не собирался открывать.

– Вы закончили с вашими похабными вопросами? – с вызовом поинтересовалась Билли.

Я задал вопрос-ловушку:

– Ваша настольная книга?

Она смущенно пожала плечами:

– Не знаю. Я мало читаю, у меня нет на это времени.

– Отличный предлог!

– Если вы находите меня слишком глупой, то сердиться вы можете исключительно на себя! Напоминаю вам, что я создана вашим воображением. Это вы меня придумали!

Дзинь! Дзинь!

Посетитель за дверью терзал звонок, но он устанет раньше, чем я.

Раздраженный ситуацией в целом и обескураженный каждым ее правильным ответом, я завелся, не осознавая, что мой допрос превращался в преследование.

– Ваше самое большое сожаление?