Киран Крамер - Ты прекрасна!

С этими словами она гордо развернулась на пятках, отчаянно надеясь, что этот мужчина поверил ее лжи относительно оружия. И, конечно же, она не скажет ему и о кетчупе «Хайнц», который накануне нашла в буфете. Пусть жрет свой проклятый стейк без приправ!

Бо, конечно, был немного пьян, но он видел, что Лейси Кларк не играла, когда изображала Грету – она действительно была ею, этакая обожженная южным солнцем версия Кейт Аптон с небольшой примесью Мэрилин Монро и, наверное, Шер. Да, конечно, в ней было что-то от многословной Шер. Сексапильная штучка. От нее так и веяло чувственностью. Такую женщину любой мужчина захотел бы видеть в своей постели. Вовсе не вешалка. У нее достаточно мяса на костях, а лицо… Такое лицо лишит покоя даже столетнего старика. Надменная и заносчивая красотка, а в следующий момент – невинная деревенская девочка.

А какая непредсказуемость!.. Никогда не знаешь, каким будет ее следующий шаг. Такая женщина заставляет мужчину ждать… А чего, собственно, мужчина может от нее ждать? Вероятно, чего угодно. Но какому мужчине не нравится привкус интриги?

Да, необычная женщина. Но ему такая не нужна. Так что лучше уж сосредоточиться на приготовлении стейка. Запах жареной говядины напоминал об отце – тот каждую пятницу требовал на ужин огромный кусок филе. Бо помнил, как Теу резал мясо, стуча ножом и вилкой по любимым фарфоровым тарелкам мамы.

– Вам достанется маленькая комната, – сказала Грета, подходя к лестнице. – Я заслужила большую – годами тяжелого труда, оставшегося неоцененным. А вы здесь только потому, что достаточно богаты для покупки билетов на «Лейкерсов».

– Пойдет, – кивнул Бо, даже не взглянув на женщину. Он чувствовал ее возмущение и чувствовал исходившую от нее энергию. Хм… возможно, она рассматривала его задницу. Женщины часто уделяют ей повышенное внимание. – Знаете что… – Бо резко развернулся и уставился ей в глаза.

Лейси порозовела.

– Что?.. Что-то еще?

– Вы не будете тут командовать – даже не надейтесь! Возможно, я сегодня слегка перебрал с виски – разве что самую малость, – но у меня есть столько же прав находиться здесь, сколько и у вас. Боле того, подозреваю, что даже больше. – Мистер Уайлдер снова повернулся к сковороде. Краем глаза продолжая следить за девушкой, он добавил: – Ну, что скажете?

– Думаю, завтра на рассвете за вами приедет лимузин, чтобы отвезти на студию, – презрительно фыркнув, проговорила Лейси.

– Не угадали! – Бо весело рассмеялся. – До студии я доберусь бегом.

– Но ведь это… несколько миль отсюда.

– Ничего, я захватил с собой кроссовки.

– Звезды не бегают на съемочную площадку.

– Я – бегаю. – Он перевернул стейк. – Вы слишком долго вращались в испорченной голливудской тусовке, мисс Гильденстерм. Это наложило на вас отпечаток.

Лейси сделала несколько шагов к собеседнику.

– Но ведь вы и есть та самая «испорченная голливудская тусовка». Я читаю газеты, мистер Французский Замок.

– Вы меня уличили. Я – настоящий сукин сын, когда приезжаю туда. Слуги обязаны называть меня «месье» и жарить стейки по-американски с французскими трюфелями. Они это ненавидят.

Лейси неопределенно хмыкнула – вероятно, не нашла слов.

Бо мысленно улыбнулся. Ох, как же ее легко разозлить!

В следующее мгновение она взбежала, нет – взлетела вверх по лестнице. «Гибкая и светлая» – именно эти слова пришли ему на ум. А забавно… Думая о Грете Гильденстерм, он употреблял совсем другие прилагательные – чувственная и темная.

Отец после ужина со стейком, как правило, удалялся в библиотеку и закрывал за собой дверь. А наутро он, Бо и его лучший друг Рикки шли в лес на охоту или просто на долгую прогулку.

Маленькие ритуалы. Они заставляют тебя чувствовать что-то хорошее, надежное, безопасное… Но, увы, в конечном итоге ничего не значат.

Бо положил мясо на тарелку, нашел лист фольги, завернул его – и сунул в холодильник. К дьяволу стейк! К дьяволу все, кроме новой работы, которая должна была стать… редкостным дерьмом, и с этим ничего не поделаешь.

Бо вымыл сковородку, выпил два стакана воды из-под крана – удивительно вкусной – и минут пять расхаживал по кухне, методично открывая и закрывая ящики, бессмысленно таращась на их содержимое, а также на обои, стол и старую лампу, которую, кстати, вполне можно было бы выключить. Потом он прошел мимо винтовой лестницы и вошел в полутемную гостиную, освещенную только лунным светом, каким-то образом пробивавшимся сквозь грозовые облака.

Он сел на диван, протестующе заскрипевший старыми пружинами, откинулся на спинку и несколько минут глубоко и ровно дышал, закрыв глаза и думая… ни о чем и обо всем сразу. В мозгу теснились образы: Имоджен, старая верная подруга, никогда не устававшая о нем заботиться; темноглазая Грета Гильденстерм из сериала, а также – ее подправленная версия в жизни, более вспыльчивая и раздражительная, чем политик, ожидающий парламентских слушаний. И еще – проклятье! – предстоящий фильм…

Подумав о старом контракте, связавшем его по рукам и ногам, Бо тяжко вздохнул. Похоже, ничего нельзя сделать. Или можно?.. Быть может, его агент прозаседает всю ночь с адвокатами и разработает план спасения?

Телефонный номер Бо помнил наизусть.

– Эй, Сьюзен… – проговорил он, когда она наконец ответила.

– Слишком поздно! – немедленно выпалила Сьюзен. – Мы прочесали весь контракт густым гребнем, но ничего не обнаружили, ни одной зацепки.

Бо услышал веселые голоса ее дочерей – одиннадцатилетних близняшек.

– А если я разорву контракт?..

– Получишь серьезные проблемы с законом. И сольешь некоторых студийных старожилов, в том числе – нескольких режиссеров. Возможно, они больше не снимают, но их мнение оказывает существенное влияние на молодых. Так что лучше забудь.

– Убить бы этого Рэнди.

– Он и так уже труп. Что, не помнишь?

– Да, знаю. – Бо чувствовал себя идиотом, испытывая столь сильную ненависть к покойнику. Но с другой стороны… Ведь только клинический идиот мог позволить своему бывшему агенту подложить ему такую свинью.

– Не ругай себя, – раздался в трубке голос Сьюзен. – Ты был молод, честолюбив и наивен. Ты же знаешь, в этом бизнесе случается всякое. Тебе просто не повезло.

– Я должен был обдумать каждое слово. – Отец тогда предложил оплатить юриста, который проверил бы контракт, но он, Бо, отказался – не желал ничего получать от отца, считал, что сам в состоянии разобраться со своими делами.

– Повторяю: забудь, – снова послышался голос Сьюзен. – Ведь это всего шесть недель.

– Шесть недель ада, – проворчал Бо. – Кроме того, есть один нюанс… Я хочу поспешить в аэропорт, чтобы завоевать девочку. Или все разрушить. Ну… ты же знаешь…