Диана Гэблдон - Стрекоза в янтаре. Книга 2. Время сражений

Я мысленно рассуждала и спорила сама с собой, когда Колум вдруг поставил свой стакан бренди и в упор взглянул на меня.

– Знаете, сколько я выпил этого с утра?

– Нет.

Его руки были узловатыми, загрубелыми и сухими от болезни, но в то же время ухоженными. Слегка покрасневшие веки и налитые кровью глаза могли быть как от трудного путешествия, так и от выпивки. Речь его была совершенно нормальной, разве что порой он специально пытался сделать вид, что слегка навеселе. Но я знала, как Колум пил раньше, и имела ясное представление о его возможностях.

Он отвел в сторону руку Ангуса, потянувшегося к бутылке:

– Здесь всего полбутылки. Я прикончу ее к вечеру.

– О!

Так вот почему меня попросили захватить с собой свой медицинский саквояж. Я потянулась, чтобы взять его.

– Вам не нужно употреблять так много бренди. Скорее, вам поможет небольшая доза настойки опиума, – сказала я, перебирая свои многочисленные бутылочки. – У меня здесь…

– Я звал вас не для этого, – перебил он меня на полуслове.

Он мог скрывать свои мысли, но мог также и высказывать их, когда считал нужным.

– Мне не составит труда достать опиум. Думаю, что в городе всегда найдется аптекарь, продающий его, или маковый сироп, или даже неразбавленный опиум для такого случая.

Я закрыла крышку своего саквояжа и сидела, положив на него руки. Итак, он не желал временного забытья в состоянии опийного опьянения, пренебрегая обязанностями главы клана. Но если ему не требуется временное забвение, зачем я ему понадобилась? Или он желает вечного забвения? Я знала Колума Маккензи. Его ясный безжалостный ум, в недрах которого созрел план устранения Джейлис Дункан, способен не пощадить и себя самого.

Теперь мне все стало ясно. Он явился сюда, чтобы встретиться с Карлом Стюартом и окончательно решить, будут ли Маккензи Леоха участвовать в восстании якобитов под предводительством принца. И если будут, то возглавит их Дугал. И тогда…

– Я всегда считала, что самоубийство – смертный грех, – сказала я.

– Мне тоже так кажется, – заметил он с невозмутимым видом. – Грех гордыни – по меньшей мере. Я бы выбрал себе чистую смерть и в удобное для себя время. Однако думаю, что мне недолго придется страдать от такого греха, ведь где-то в возрасте девятнадцати лет я перестал верить в существование Бога.

В комнате было тихо. Лишь слышалось потрескивание огня и приглушенные звуки шутливой потасовки внизу. Я слышала его медленное, глубокое дыхание.

– Почему вы обращаетесь ко мне? – спросила я. – Вы правы, опиум можно достать где угодно, были бы деньги. А у вас они есть. И вы прекрасно знаете, что слишком большая доза может убить. И это будет легкая смерть.

– Слишком легкая. – Он покачал головой. – Меня мало что интересует в жизни. Но до самой смерти я хочу сохранить разум. Что же касается легкости смерти…

Он слегка повернулся на диване, не скрывая того, что испытывает при этом неудобство.

– Сейчас я обрету ее.

Он кивнул на мой саквояж.

– Вы делились с миссис Дункан своими познаниями в медицине. Я подумал, что вы, возможно, знаете, чем воспользовалась она, чтобы убить своего мужа. Это получилось быстро и надежно, – устало заключил он.

– Согласно решению суда, она использовала для этого колдовство.

«Суда, который приговорил ее к смерти в соответствии с вашим желанием», – мысленно добавила я.

– Или вы не верите в колдовство? – спросила я.

Он засмеялся чистым, беззаботным смехом.

– Человек, который не верит в Бога, вряд ли поверит в существование Сатаны.

Я все еще медлила, но он обладал способностью беспощадно судить о людях, как и о себе самом. Прежде чем попросить меня об одолжении, он попросил у меня прощения и понял, что я умею ценить справедливость и могу прощать. И это, как он считал, правильно. Я открыла свой саквояж и вытащила маленький пузыречек цианида, который держала, чтобы травить крыс.

– Благодарю вас, миссис Клэр, – сказал он, снова переходя на официальный тон, хотя глаза продолжали улыбаться. – Если бы даже мой племянник не доказал вашу невиновность в Крэйнсмуире, я все равно не поверил бы, что вы ведьма. Я до сих пор не могу понять, кто вы и откуда взялись, но то, что вы не ведьма, в этом я уверен твердо.

Он помолчал, вздернув одну бровь, и продолжил:

– Я не думаю, что вы склонны мне объяснять, кто вы есть на самом деле.

Я минуту колебалась. Человек, который не верит ни в Бога, ни в черта, вряд ли поверит моему рассказу. Поэтому я слегка пожала ему руку и сказала:

– Считайте меня ведьмой. Это ближе всего к истине.

На следующее утро по дороге на внутренний двор я встретила на лестнице лорда Балмерино.

– О, миссис Фрэзер! – радостно приветствовал он меня. – Я как раз вас ищу.

Я улыбнулась ему. Всегда веселый, жизнерадостный, он был одной из светлых личностей в Холируде.

– Надеюсь, вас не беспокоит дизентерия, лихорадка или оспа? – сказала я в ответ. – Не может ли это подождать немного? Мой муж и его дядя устроили турнир на шотландских палашах в честь дона Франсиско де ла Каэтано.

– Правда? Должен сказать, что я и сам с радостью посмотрел бы его. Мне нравится видеть мужественных людей с мечом в руках. Я отношусь с одобрением ко всему, что доставляет удовольствие испанцам.

– И я тоже.

Считая, что разносить корреспонденцию его высочества внутри Холируда слишком опасно для Фергюса, Джейми теперь располагал только информацией, которую получал непосредственно от Карла, а ее было немало. Карл считал Джейми одним из своих ближайших друзей. Мой муж был, наверное, единственным из всех шотландских военачальников, удостоившихся такой чести.

Поскольку деньги иссякали, Карл признался Джейми, что возлагает большие надежды на поддержу Филиппа – короля Испании, чьи последние письма в Рим Якову были обнадеживающими. Дон Франсиско, хотя и не являлся в полном смысле слова посланцем короля, все же был одним из придворных Филиппа и мог бы по возвращении представить королю правдивую информацию по поводу якобитского восстания.

– Зачем я вам понадобилась? – спросила я у лорда Балмерино, когда мы вышли на дорожку, огибавшую фасад замка, направляясь к месту ристалища.

Небольшая толпа зрителей уже собралась, но ни дона Франсиско, ни обоих участников турнира еще не было.

– О! – Неожиданно вспомнив, лорд Балмерино полез в карман своего плаща. – Ничего важного, дорогая леди. Я взял это у одного из своих посыльных, который получил их от своего родственника. Думаю, вы найдете их содержание забавным.

Он протянул мне небольшую папку небрежно отпечатанных бумаг. Похоже, это были листовки, которые во множестве раздавались в тавернах, вывешивались на дверях и стенах домов в городах и деревнях.