Моника Мерфи - Второй шанс для него

И это правда.

Я здесь недалеко. Позволь забрать тебя и отвезти.

Смотрю на его сообщение слишком долго, не обращая внимания на Оуэна, ноющего теперь о том, что он снова вынужден сам себе готовить обед. Что, черт возьми, Колин хочет? Почему он оказался рядом с дырой, где я живу? Бессмыслица какая-то. Если только он не приехал за мной специально…

Мне не нужно быть на работе почти за час до начала, – отвечаю я.

Заплачу тебе за дополнительное время. Собирайся.

Вздохнув, печатаю в ответ:

Дай мне пять минут.

– Мне нужно идти, – говорю я Оуэну, отправляясь к себе. Моя рабочая форма не изменилась, если это вообще можно назвать униформой. Все официантки должны носить самые что ни на есть возмутительные вещи. Есть, как минимум, четыре различных варианта, выставляющих все напоказ: грудь рвется наружу или ткань полностью облегает фигуру. Очень сексапильно. Мы не выглядим распутно или что-то в этом роде, но если я неосторожно наклонюсь, каждый увидит мою задницу. В таких нарядах чрезвычайно удобно светить нижним бельем.

Хватаю платье с вешалки, когда замечаю в дверном проеме Оуэна.

– Что случилось? – спрашиваю его.

Он пожимает плечами.

– Как думаешь, может, мне сделать тату?

Немедленно поворачиваю к нему голову. Господи, с чего он вообще задумался об этом?

– Во-первых, тебе только четырнадцать, и по закону ты не можешь сделать себе тату. Во-вторых, тебе опять же только четырнадцать. Ты, правда, хочешь что-то набить на своем теле и навсегда?

– Не знаю. – Он снова пожимает плечами. – Думал, это будет круто. И потом, ты же сделала себе, так почему мне нельзя?

– Может быть, потому что я взрослая, а ты нет? – За несколько недель до Рождества, когда я еще верила, что у нас с Дрю шанс, я набила одну. Самую глупую татуировку, которую можно представить. Думала, сделав это и словно получив частичку его, неважно, как мала эта частица, навсегда врезавшаяся в мою кожу, я каким-то образом верну его себе.

Не сработало. А теперь это навсегда со мной. Слава богу, татушка такая маленькая. Вероятно, я могла бы полностью закрыть ее, если бы захотела.

Но сейчас не хочу.

– Значит, ты выбила инициалы какого-то парня на теле, и это круто, но я не могу сделать художественное тату дракона на спине или что-то вроде того? Так нечестно.

Он качает головой, его светло-русые волосы падают на глаза, и мне хочется стукнуть его.

А еще я хочу обнять его и спросить, где же тот милый, простой мальчишка, который испарился менее года назад. Потому что сам он чертовски уверен: этого мальчика здесь больше нет.

– Это другое. – Отворачиваюсь и срываю платье с вешалки, зажав его в руке. – Мне нужно переодеться, выметайся.

– И кто же этот парень? Ты никогда не говорила мне.

– Никто. – Эти слова кажутся неподъемными, когда слетают с моих губ. Он, безусловно, был кем-то . Он был для меня всем в краткий и напряженный момент моей жизни.

– Он не никто. Он разбил твое сердце. – Голос Оуэна сочится злобой. – Однажды я узнаю, кто он, и надеру ему задницу.

Не могу сдержать улыбку. То, что он защищает меня… это так… прекрасно. Мы команда, Оуэн и я. Мы всегда будем друг у друга.

Выхожу из дома. Не хочу, чтобы Колин постучался в мою дверь и встретился с Оуэном. Или, еще хуже, вошел в нашу облезлую квартиру. Где бы ни жил Колин, уверена: это удивительное место. Если его дом хотя бы вполовину так прекрасен, как и ресторан, то он удивительный.

Едва успеваю спуститься по лестнице, и вот он в блестящем черном мерседесе, двигатель мурлычет, автомобиль новехонький, ни царапинки. Делаю шаг назад, когда парень открывает дверь и выходит из машины, светловолосый бог с умопомрачительной улыбкой и мерцающими голубыми глазами.

Он обходит автомобиль, широким жестом открывая для меня пассажирскую дверь.

– Карета подана.

Я в замешательстве. Не ошибка ли это, ехать в его машине вместе с ним? Я не боюсь Колина, но не хочу сама себя загнать в неловкую ситуацию. Он флиртует, но он же флиртует почти со всеми своими сотрудницами – и с клиентками тоже. Он никогда не пересекает черту, всегда вежлив и знает, когда отступить, если это становится необходимо.

Но не подаю ли я ему неверный сигнал, позволяя отвезти меня на работу? Он просто случайно оказался рядом, смог заехать и подхватить меня? Не верю в это.

Ни на одну секунду.

– Ты приехал специально, чтобы забрать меня? – спрашиваю его в тот момент, когда Колин сам забирается в салон и захлопывает дверь.

Он поворачивается ко мне, его лицо так близко к моему. Автомобиль хороший, но с небольшим салоном, и обстановка довольно интимная. Колин пахнет дорогим одеколоном и кожей, и на мгновение мне интересно, смогла бы я на самом деле что-то чувствовать к этому парню.

И так же быстро понимаю: нет, не смогла бы. Мое сердце все еще намертво привязано к другому. К тому, кто никогда не придет.

– Ты довольно прямолинейна, не так ли? – спрашивает Колин, глаза блестят в полумраке.

– Это лучше, чем выдавать ложь пачками, не так ли? – изгибаю бровь в ответ.

Смеясь, он качает головой, пока заводит машину.

– Так и есть. Я действительно был неподалеку, Фэйбл. Вспомнил, что ты живешь здесь, и написал тебе. Я знаю, ты не всегда можешь взять машину.

Я отработала в его ресторане всего три смены, а он уже столько знает обо мне. Это качество хорошего босса или преследователя?

– Сегодня у меня была возможность воспользоваться маминой машиной.

Он выезжает со стоянки на дорогу, рука небрежно удерживает руль, а вторая опирается на центральную консоль. У него все так просто. Легко. Он действует так, словно может получить от жизни все, и заслуживает всего, что бы ни получил.

Поэтому я завидую ему. Вряд ли я когда-то смогу почувствовать нечто подобное.

– Хочешь, отвезу обратно, и ты сможешь сама сесть за руль? – Веселье звучит в его глубоком голосе. Должно быть, он думает, я пошутила.

– Нет, – вздыхаю я. Это глупо. Что мы делаем? – Хотя мне будет не на чем вернуться домой.

– Я тебя подброшу.

Не утруждаю себя ответом.

И продолжаю молчать, отдирая заусенцы на пальцах. Пока он ведет машину, мы оба молчим. Кожа рук у меня совсем сухая, кутикулы не аккуратные, и я думаю о других девушках, с которыми работаю – вот у кого идеальный маникюр и педикюр. А я действительно выгляжу как побитая молью Золушка, которую наконец-то извлекли из подвала и разрешили поработать среди сияющих прекрасных принцесс. Но я тоже могла бы светиться. Немножко потереть – и тусклый налет легко бы сошел с меня.

Хотя когда я нахожусь на новой работе, то чувствую…. может, и не так уж легко . И мне это не нравится.

– Дурная привычка, – говорит Колин, нарушая тишину. – Ты должна заняться своими руками.