Ванесса Келли - Соблазнительная невинность

– Ты заслужил отдых, – согласился Доминик. – Но я не уверен, что это правильно. Если тебя ничем не занять, случившееся во Франции так и будет тебя тяготить.

Аден презрительно фыркнул.

– Меня никогда и ничто не тяготит.

Мать поцокала языком.

– Это неправда, дорогой. Ребенком ты часто впадал в меланхолию, и мне неприятно видеть, что старые привычки вернулись.

Доминик с умным видом кивнул. Аден недоверчиво уставился на них. Должно быть, он единственный шпион в истории, кто вынужден терпеть идиотские нотации собственной матери во время выполнения задания.

– Могу вас заверить, – проворчал он, – что я не собираюсь сидеть дома и страдать.

Да только они абсолютно правы. Он действительно собирался запереться у себя в покоях и пить до беспамятства как минимум неделю. Всего минуту назад душевные терзания были основной частью этого плана.

Доминик небрежно отмахнулся.

– Пока самое главное – это безопасность леди Вивьен. Я много думал, как разобраться с этим происшествием, и решил, что нам нужен ты. Положение позволяет тебе спокойно бывать в свете и присматривать за ней. Никто не посмеет поставить под сомнение твое право находиться там, а значит, ты с легкостью сможешь собрать информацию о близком окружении ее милости.

Сент-Джордж чуть не застонал. Светское общество. Его самый страшный кошмар.

Мать встрепенулась.

– Я помогу тебе, Аден. Я знаю всех друзей и знакомых Вивьен, и ее семью, разумеется.

На этот раз он не сумел смолчать.

– Черт побери, должно быть, ты шутишь, мать.

Она изумленно приподняла брови.

– Аден, что за выражения!

Он посмотрел на Доминика с твердым намерением отказаться. Его не уговорят нянчиться с избалованной светской мисс (и не важно, насколько она соблазнительна), и он ни под каким видом не станет работать с собственной матерью. Это самое бредовое, что он когда-либо слышал в жизни.

Но все возражения замерли на кончике языка, стоило ему взглянуть в худощавое морщинистое лицо шефа. Его черты казались высеченными из гранита, и жесткость только усугублялась ледяным выражением суровых зеленых глаз. Когда дело доходило до выражения собственного мнения, Доминик позволял своим агентам многие вольности, но всегда имелась грань, за которой любые дискуссии прекращались. Обычно это происходило, когда он выглядел как теперь.

Вздохнув, Аден рухнул в другое кресло у массивного стола. Ноги отяжелели от изнеможения, и он желал только одного – упасть в кровать и проспать целый месяц. Он не хотел брать на себя ответственность за Вивьен. Ни за кого. Только не после той провальной операции во Франции.

– Прошла целая вечность с тех пор, как я бывал в Лондоне, – сказал он. – Я совершенно отошел от всей этой чепухи.

– Леди Торнбери тебе поможет, – произнес Доминик с дьявольской усмешкой.

– Да, потому что мой траур как раз подошел к концу, – поддакнула мать. – Вполне понятно, что я снова начну выезжать, и ни у кого не возникнет подозрений по поводу того, что ты меня сопровождаешь. – Она одарила сына самой обворожительной улыбкой. – Мы сможем чудесно проводить вместе время.

Адену захотелось застрелиться. Мать избегала его долгие годы, а сейчас собирается проводить с ним время?

– Неужели кроме меня больше никого нет? – спросил он покорно.

Доминик помотал головой.

– Все остальные в поле. Разумеется, я продолжу расследование похищения, у меня имеются весьма полезные связи. – Его глаза налились яростным холодом. – И я сделаю все возможное, чтобы поймать негодяя, стоящего за этим неслыханным преступлением. Леди Вивьен больше не подвергнется опасности.

Аден с трудом скрыл удивление. Его наставник редко проявлял столь сильные эмоции или так близко принимал к сердцу расследуемые дела, в особенности подобного рода. Очевидно, в истории, случившейся с Вивьен, что-то задело его лично.

Доминик вроде бы немного успокоился.

– Но мне нужен кто-то из высшего общества. Человек, который может появляться в свете и оставаться рядом с леди Вивьен. – Он замолчал, украдкой переглянувшись с матерью Сент-Джорджа.

Аден вздохнул.

– И что теперь?

Мать умиротворяюще улыбнулась.

– Похоже, Вивьен тебе доверяет, а это для нее крайне необычно. После смерти ее дорогого отца несколько лет назад она стала весьма сдержанной во всем, что касается мужчин. Я знаю, что у нее репутация ветреной кокетки, но она совершенно незаслуженная.

Иисусе. Это последнее, что Адену хотелось услышать. Он не хотел эмоционально втягиваться в отношения с Вивьен и не хотел, чтобы она и дальше смотрела на него с обожанием, как на героя, – это совершенно неуместно.

– Она бы испытывала то же самое по отношению к любому, кто ее спас, – холодно отозвался Аден.

– Возможно, – сказал Доминик. – Но ты в самом деле готов доверить обеспечение ее безопасности кому угодно? Тот, кто совершил преступление, непременно сделает еще попытку, и мы все это знаем.

Аден сжал кулаки и сердито нахмурился, глядя на шефа. Эти двое очень ловко загнали его в угол, а теперь сидят, как парочка сфинксов, и ждут его ответа. Но он уже принял решение. Всего-то и требовалось, что подумать о той Вивьен, которую он нашел в пещерах, – одурманенной наркотиком, испуганной до смерти и мучительно уязвимой. Мысль о том, что такое может приключиться еще раз, была непереносима. Разумеется, ему придется придумать, как сохранять разумную дистанцию, раз уж она успела проявить немыслимую способность выбивать его из колеи. Так что он сделает все возможное, чтобы защитить ее, но на эмоционально безопасном расстоянии.

Как допустить, чтобы с ней снова это случилось, хотя он в состоянии уберечь ее?

Аден глянул на часы на каминной полке.

– У нас не так много времени до возвращения леди Вивьен, – обратился он к Доминику. – Сомневаюсь, что последние сутки вы провели в праздности, так что расскажите все, что я должен знать и кого мне придется убить, чтобы защитить ее.

Вивьен осторожно спускалась по лестнице, крепко держась за полированные дубовые перила. Она наконец-то снова почувствовала себя человеком, все, что ныло и болело, успокоилось в абсолютной роскоши горячей ванны с розовой водой. По правде говоря, долгое пребывание в ванне значило для нее куда больше, чем простое смывание грязи после страшного приключения. Оно помогло избавиться от мерзких воспоминаний о лапавших ее вонючих руках и ужасе, с которым она ждала худшего.

Добравшись до подножия лестницы, Вивьен с трудом подавила зевок. Почти пьяная от изнеможения, она больше всего хотела опуститься в удобное на вид кресло, стоявшее у двери кабинета, закрыть глаза и уплыть в сон. А чего не хотела точно, так это разговоров о случившемся и о том, с чем ей придется столкнуться в ближайшие дни. В особенности – разговоров с сэром Домиником. Он умел проникать в самые сокровенные мысли.