Зоэ Арчер - Чужак

– И если они убедятся, что нам можно доверять, то мы сможем заключить сделку, – добавил Саймон.

При словах «можно доверять», Элис рассмеялась.

– Я никогда раньше не бывала на званом ужине.

– Они чертовски скучны, но сегодня нам будет весело.

– Потому что мы будем нагло лгать?

– Обман иногда помогает приятно проводить время.

Элис упорно смотрела на картину, изображавшую Плимутский залив – словно не хотела встречаться с Саймоном взглядом.

– А ты… Ты не расскажешь мне о правилах, по которым проходят эти ужины? Я их не знаю. – Элис со вздохом развела руками, и она по-прежнему отказывалась смотреть на него.

Саймон понял: ей было ужасно стыдно признаваться в своем невежестве. Он дернул за шнур сонетки и через несколько минут появился молодой мужчина в форме отеля. Он учтиво спросил:

– Чем могу помочь, мистер Шейл?

– Мне нужен поднос, накрытый для официального ужина. Все чашки, бокалы, тарелки и приборы.

– Да, разумеется, – кивнул коридорный.

Слава богу, штат прислуги был хорошо вышколен, и никто не задавал вопросы.

– А через полчаса приготовьте мне и моей жене ванну. И пришлите горничную, чтобы помогла моей жене раздеться, – добавил Саймон.

О чудо! Он не запнулся на последних словах!

– Да, мистер Шейл.

Саймон протянул молодому человеку шиллинг, и тот поспешил уйти.

– Я ничему не училась… уже лет десять, – пробормотала Элис.

– Из тебя выйдет прекрасная ученица, – заверил Саймон.

И он оказался прав. Она быстро освоила все правила этикета для званых ужинов. И не только научилась пользоваться приборами, но и запомнила все ритуалы во время подачи блюд – в светском обществе ужасно любили все усложнять.

Затем, желая убедиться, что она запомнила все правильно, Элис спросила:

– Значит, я должна говорить слуге только «нет» или «да»? Даже не благодарить? Но это так грубо…

– Благодарить слуг – еще хуже. Ведь благодарность означает, что они превысили свои полномочия, а это очень плохо.

Элис кивнула и с усмешкой проговорила:

– А дома мне приходится думать лишь о том, как бы утащить из-под носа Генри последний кусок хлеба. Если только Сара его не захочет… – поспешно добавила она.

Саймон с улыбкой кивнул. Некоторые женщины могли ненавидеть беременных невесток, но Элис была счастлива ухаживать за Сарой – доброта ее была природной. И это вовсе не сахарная фальшивая щедрость, которую выказывают дамы общества, когда хотят, чтобы другие люди восхищались их благотворительностью. Великодушие Элис было настоящим – он точно это знал.

– Званый ужин только пресловутая вершина айсберга. В библиотеках полно книг по этикету и правилам благопристойного поведения.

– Какая зряшная трата бумаги! – воскликнула Элис.

– Но прекрасная возможность писать на полях книг неприличные заметки.

Она с возмущением уставилась на него.

– Ты писал на своих книгах?..

Вот оно – очередное доказательство их имущественного неравенства. Стоимость книги ничего для него не значила. Один книготорговец на Странде часто откладывал для него особенно интересные книги – записки путешественников, географические исследования, последние романы мсье Верна, – и он покупал все оптом.

– Мальчики вроде меня растут с уверенностью, что весь мир предназначен лишь для их развлечения, – пробормотал Саймон.

– Значит, они растут, считая, что имеют право писать на чем угодно? Но не все же они таковы?

Он невольно заерзал на стуле. Было очевидно, что между ним и Элис протягивается невидимая нить. Ему следовало бы ее обрезать, но боль при этой мысли была слишком велика.

– Сегодня эти мужчины и их жены будут говорить вещи, которые могут шокировать тебя. Или обозлить. Но помни: они этого не сознают. Малейший намек на то, что ты с ними не согласна, – и нас попросту выкинут из дома.

Элис усмехнулась.

– Я подложу под задницу ладони, чтобы никого не ущипнуть.

Он подался и проговорил:

– Запомни хорошенько: классовые различия – это бог, которому молятся все эти люди. Они ненавидят и обожают тех, кто стоит выше, и не признают людей, стоящих ниже. Если начнешь кидаться камнями в их идола, – нас распнут.

Серьезность его тона, казалось, шокировала Элис. Но она все же кивнула.

– Мне будет чертовски неприятно, но я помолчу. Или даже… – Она содрогнулась. – Соглашусь с ними.

– Вот и хорошо, моя девушка!

Они в упор посмотрели друг на друга. Он сейчас говорил как шахтер, – говорил так, словно она – действительно его девушка. Но это же неправда! Они никогда не смогут быть вместе.

В дверь постучали. Саймон вскочил и открыл ее. У порога стояли коридорный и горничные в фартучках, с ведрами горячей воды. А за их спинами появился здоровяк в униформе, тащивший еще одну сидячую ванну.

– Вы заказали ванны через полчаса, мистер Шейл, – жизнерадостно объявил коридорный. – Тридцать минут прошло.

Саймон жестом пригласил слуг войти. Горничные стали выливать воду в ванны, предварительно поставив одну у камина. Потом Саймон наделил всех чаевыми, но одна женщина задержалась и вопросительно взглянула на Элис.

Сообразив, в чем дело, Элис встала и направилась в ванную комнату. Саймон же нервно барабанил пальцами по каминной полке – он представлял раздетую Элис. Вот ей отстегивают лиф и юбки скользят на пол… За ними следуют нижние юбки, турнюр и корсет, и Элис остается лишь в панталончиках, сорочке и чулках. Потом снимается и это, и он явственно слышит, как она опускается в воду и с удовлетворением вздыхает.

Из ванной вышла горничная с охапкой одежды Элис и, краснея, сложила все в сундук.

– Дерните за звонок, когда захотите, чтобы я одела миссис к вечеру, сэр, – прошептала горничная.

– Моя благодарность на комоде, – проворчал Саймон.

Девушка сунула в карман монету, присела и быстро ушла. Саймон закрыл за ней дверь.

Из ванной доносились блаженные стоны, и он тоже застонал, к счастью – мысленно. «Хорошо бы сейчас принять не горячую ванну, а холодную», – промелькнуло у него Элис вышла из ванной с разметавшимися по плечам влажными волосами, завернутая в длинный фланелевый халат. Опустив голову, она уставилась на свои розовые ноги, которые Саймон нашел весьма привлекательными.

Откашлявшись, он сказал:

– Я уже выкупался и оделся, так что не скромничай.

Он действительно надел брюки и рубашку, но этим и ограничился. До ужина оставалось несколько часов – и будь он проклят, если проведет это время полностью одетый. Вода все еще была горячей к тому времени, как он уселся в ванну, и теперь его веки и конечности наливались тяжестью. Саймон распростерся на шезлонге с книгой на коленях, но стоило Элис выйти из ванной, как он мгновенно забыл все, что успел прочитать.