Адриенна Бассо - Невеста шотландского воина

– У тебя есть немного времени?

– Для тебя – всегда! Забирайся к нам наверх, здесь и поговорим.

Грейс заколебалась, затем, тяжело вздохнув и приподняв подол юбки, начала осторожно забираться наверх. Только тогда Эван вспомнил, что Грейс боится высоты. Поспешно подойдя к лестнице, он подал ей руку, которую она с благодарностью приняла.

Очутившись наверху, Грейс перевела дыхание и принялась осматривать со стены прилегавшие к замку поля и леса. Вид в самом деле был прекрасный. Налюбовавшись, она повернулась к мужу.

– У нас мало мяса. Было бы хорошо, если бы сегодня или ты, или кто-нибудь еще отправился на охоту.

Эван взглянул на хмурое небо. Обычно перед дождем животные прячутся в укрытия, но если в замке не хватает мяса, то его задача – достать его.

– Ладно, после полудня отправлю часть людей в лес, но не бревна рубить для стен, а на охоту за мелкой дичью.

– А как же бревна? Без них стен не построить.

– Ничего, выкрутимся. Да и на голодный желудок, как известно, много не наработаешь.

– Знаешь, как бы обрадовалась кухарка, услышав твои слова.

– Согласен. Диву даюсь, как только она умудряется кормить такую ораву, имея так мало провизии.

Грейс энергично закивала:

– Вот-вот, ты должен повторить то же самое ей. Искренняя похвала окрыляет человека.

Эвану стало неловко. Как он мог забыть о такой малости, как похвала? Он давно понял, как влияет на людей любое доброе слово, каким бы коротким оно ни было. При всем при этом доброе слово так легко произнести, оно ведь ничего не стоит.

– Спасибо за напоминание. Сегодня вечером после ужина обязательно поблагодарю кухарку.

Грейс просияла.

– Мне тоже пора идти. Меня ждут в ткацкой мастерской. Там плохо работает один из станков. Надо посмотреть, в чем дело.

Эван проводил ее любящим взглядом. Когда Грейс скрылась из виду и он обернулся к Алеку, то увидел, как его друг весело улыбается.

– Ну, чего скалишь зубы?

– Вот уж никогда не думал увидеть тебя влюбленным по уши. Глядя на тебя, меня разбирает смех. Ты похож на изнывающего от любви телка.

– Не мели чепуху!

– Не скажи. Это видно по твоим глазам. Ты смотришь на Грейс так, как будто без нее не можешь прожить и часа.

Эван тихо чертыхнулся себе под нос. Алек посмеивался, но ведь он прав! Больше всего он любит быть вместе с Грейс, а когда они расходятся, каждый по своим делам, то он почти все время только и думает что о ней. А от радости в ее глазах и от ее улыбки у него тут же становится тепло на сердце.

Заканчивая ту или иную работу и оценивая ее, он всегда представлял, что скажет об этом Грейс. А когда становилось невмоготу от навалившихся забот, он всегда утешал себя одной-единственной мыслью: как это у него хватило ума и настойчивости убедить Грейс выйти за него? Вместе с тем от мысли, что над ней нависла большая опасность, у него все напрягалось внутри. Нет, Эван ни за что не допустит, чтобы с Грейс случилось какое-нибудь несчастье. Он сумеет во что бы то ни стало защитить ее.

Что касается физической близости, то это вообще было нечто из ряда вон выходящее. И дело было вовсе не в том, что он очень долго не спал с женщиной, а в чем-то совсем другом. Между ними не было и тени недомолвок, ничего недосказанного, все было честно и искренне, что сильно отличалось от тех чувств, которые он испытывал, когда спал с другими женщинами. Иногда он задавал себе один мучительный вопрос: счастье не вечно, когда-нибудь оно должно закончиться, их страсть остынет, и что будет тогда? Но как ни было удивительно, она только разгоралась, делаясь все сильнее, горячее и чище. Что это, если не любовь?

Эта мысль волновала Эвана, не давала покоя. Но другая мысль была еще более волнующей: а что, если в один прекрасный день окажется, что Грейс испытывает к нему точно такие же по силе и глубине чувства?

Как всегда по утрам после завтрака, большой зал пустел, все расходились по своим делам. День выдался солнечный, и Грейс решила заняться шитьем и штопкой. Но перед тем как заняться рукоделием, надо было доделать эскиз вышивки, который она набросала на днях. Дело в том, что она собиралась вышить гобелен, которому предстояло украсить главную стену зала.

Битва при Бэннокберне – вот что она намеревалась изобразить на гобелене. Победив в ней англичан, Роберт стал королем, а Шотландия – независимой. Разумеется, центром композиции был сам король Роберт во всем блеске своего величия, а рядом с ним должен был стоять Эван, что было, конечно, неправдой.

Нет-нет, Эван, конечно, сражался под Бэннокберном, но не бок о бок с королем. Однако художественное преувеличение, нарочно придуманное Грейс, служило одной крайне важной цели. Будучи незаконнорожденным, Эван был лишен многих прав в том мире, в котором он жил, поэтому Грейс решительно взялась за это дело. Эван должен был получить законное имя, высокое звание лэрда, которое он мог бы передать по наследству.

Гобелен был частью хитрого плана, придуманного Грейс. Дальше она собиралась просить содействия брата, чтобы с помощью Брайана обратиться с просьбой к королю о присвоении Эвану законного имени. Как раз в том письме, которое она послала Маккенне, и был подробно изложен ее план.

Конечно, Эван заслужил право быть главой клана, его вождем. Но у любого клана должно было быть свое собственное название – красивое, гордое имя. С помощью Брайана Грейс надеялась добиться королевского согласия на образование нового клана, вождем которого должен был стать ее муж. Как только согласие короля будет получено, Эван обретет возможность дать название своему клану, и название нового клана станет его законным именем.

Поразмыслив немного над рисунком, Грейс дорисовала нескольких шотландских воинов по обе стороны от короля, придав всей композиции более патриотичный вид. Внизу под ногами короля лежали поверженные враги. При одном лишь взгляде на рисунок хотелось крикнуть: «Да здравствует Шотландия!», причем возникало впечатление, что англичан победили два человека – король и ее муж Эван. Но именно такого эффекта она и добивалась.

Свернув лист бумаги с рисунком и спрятав его в корзину с нитками, Грейс с живостью принялась за рукоделие. Многое как из одежды Эвана, так из ее нарядов нуждалось в починке. Грейс начала вдевать подходящего цвета нитку в иголку, как вдруг откуда ни возьмись перед ней появился черный как смоль котенок с маленьким белым пятнышком на груди и смешным тонким хвостиком, похожим на прутик.

Темная его шерсть блестела, зеленые глаза сверкали. Весело мяукнув, котенок, как настоящий лев, бросился на нитку, свисавшую до пола, и, уцепившись за нее когтями, потянул на себя.

– Оттуда ты взялся, такой храбрец? – рассмеялась Грейс. Ободренный ласковой интонацией ее слов, котенок разыгрался вовсю и, упав на спину, принялся играть ниткой.