Ханна Хауэлл - Бесценная награда

Бретт поздоровался со спешившимися Натаном и Недом Макфингалами и повернулся к монаху, уже знакомившемуся с сыновьями Бретта и Джоан. Он даже глазом не моргнул, увидев Элисон и ее кота, и Бретт слегка расслабился. Клайд не только не зашипел на священника, но и даже позволил почесать себя за ушами. Ничто не могло успокоить Бретта быстрее, чем поведение этого раздражительного кота. Раз уж тот принял этого человека… И Бретт с улыбкой поздоровался с монахом.

– Так вы священник, да? – спросил он, окинув взглядом монашескую одежду.

– О да. Но я слишком привык к этой рясе, не хочется ее менять. Меня зовут отец Ланди Макфингал, и я кузен этих юношей, которым, к моему прискорбию, срочно требуется исповедаться.

Нед и Натан раздраженно проворчали что-то, и монах так лукаво улыбнулся, что Бретт без тени сомнения понял – этот человек точно станет их новым священником. Отец Ланди любил людей – всех людей, даже тех, кого все прочие церковники осуждали, называя грешниками. Внешне он походил на всех Макфингалов – черные волосы, голубые глаза, привлекательные черты лица, высокий, с поджарым телом. Судя по рукопожатию, силой он тоже не обделен. Когда Бретт представил ему Катриону, как лэрда Банулта, он поздоровался с ней со всем положенным ей уважением и любезностью, и Бретт начал мысленно составлять письмо Брайану, благодаря его за этого человека.

– И только посмотрите на это! – воскликнул отец Ланди, стоя рядом с Катрионой и рассматривая женщин с младенцами. – Думаю, я буду очень занят, благословляя столько новых душ.

– О да, – отозвалась Катриона, пристально глядя на него. – Наш гарнизон два года просидел в неправедном плену, но год назад их всех освободили и вернули домой.

Сказать подобное священнику считалось вопиющей дерзостью, пусть даже это чистая правда, но Катриона должна была понять, как он отнесется к такому житейскому юмору. И когда тот восторженно засмеялся, последние сомнения Катрионы насчет него улетучились. Брайан сказал правду, этот священник для них идеален. Его смех убедил ее, что он не будет осуждать женщин, которые еще только собирались обвенчаться с отцами своих детей.

– Ах, миледи, мне рассказывали про ваши беды и про болезнь, что унесла столько душ. Печальное время и для вас, и для вашего народа. – Он раскинул руки и снова огляделся. – Но только посмотрите, как Господь благословил вас теперь! Столько новых жизней, так много! – Он взглянул на более старших детишек, наблюдавших за ним. – И может быть, кто-нибудь из них захочет учиться.

– Я хочу учиться! – заявила Элисон, шагнув вперед и встав перед священником. – Я очень умная, все так говорят.

Катриона едва не схватила дочь за руку и не оттащила от отца Ланди. Да, кажется, у него неплохой характер, и он вроде бы не собирается осуждать тех жителей деревни, кто пропустил первый шаг к созданию семьи – не обвенчался. И все-таки девочка, заявляющая, что хочет учиться… мало кто из мужчин потерпит такое, а ей совсем не хочется, чтобы он обидел Элисон, грубо отказав. Но с другой стороны, подумала Катриона, Элисон уже пора понять, что в других местах не так свободно и легко относятся к переменам, как в Банулте.

– Ну что ж, значит, будешь учиться тому, чему захочешь. – Отец Ланди посмотрел на Клайда. – Думаю, у тебя и кот умный.

– О да, Клайд очень умный. Он всегда рычит на папу, а папа рычит в ответ.

– Вот и правильно. Наверное, он просто по-кошачьи говорит ему «привет», а твой папа его понимает.

Народ начал осторожно приближаться к священнику, внимательно слушавшему, что Элисон рассказывает про Клайда, а Катриона подошла к Бретту.

– Он и вправду идеален.

Бретт обнял ее за плечи.

– Мне тоже так кажется, – согласился он. – Значит, теперь у тебя есть все, чего ты хотела?

Она положила голову мужу на плечо и обвела взглядом собравшийся во дворе народ. Женщины, боявшиеся за своих детей. Влюбленные, давно хотевшие обвенчаться. Несколько стариков, знающих, что могут не дожить до следующей весны, но теперь совсем спокойных. Хороший муж, любящий ее и согревающий ночами своей страстью. Урожай, обещаюший быть богатым. Ткачество, приносящее им неплохие и такие нужные деньги. Дочь, живая и здоровая, и чудесный сын.

Катриона приподнялась на цыпочки и чмокнула Бретта в щеку.

– Да, теперь у меня есть все, чего я хотела, и это просто замечательно!

Брэ – разновидность кальсон в Средние века.

Сюрко – накидка, надеваемая в Средние века поверх доспехов.