Тесса Дэр - Леди полуночи

Когда поцелуй закончился, Кейт ощутила головокружение, а Торн упал на кровать без сознания.

– Нет! Нет…

Она приложила пальцы к его шее: пульс бился ровно, хоть и учащенно.

Надо действовать, и побыстрее.

Сначала мазь, потом – питье и, конечно, помолиться.

Все вопросы – потом.

Разжигая очаг, Кейт не переставала говорить:

– Не вздумай умереть! Я не позволю, даже если придется продать душу дьяволу. Слышишь?

Будь она проклята, если не вытащит из Торна все тайны! Ей нужны ответы на вопросы.

И ей нужен он.

Ему привиделся гигантский змей. Толстенный канат зловещей силы скользил по улицам и переулкам Лондона, извиваясь, полз садами и чащами Кента, потом, перевалив через невысокие круглые холмы Суссекса, двинулся дальше, на соленый запах океана. Он последовал за ним сюда, в этот старинный замок, где, проскользнув в дымоход башни, упал к нему на постель, обвился вокруг его руки раз, еще раз и еще.

И до боли стиснул.

«Дьявол меня забери!»

Было так больно, словно кости его рассыпались в прах. Потом привидевшийся змей, видимо, решил, что этой боли недостаточно, и устроился у него на груди. И каждый вдох превратился для Торна в сражение с немыслимой тяжестью, когда змей давил ему на ребра.

Охваченный болью, Торн бился с чешуйчатой тварью уже бог знает сколь времени, пока наконец змей не уполз во мрак. И едва ли не в то же мгновение Торн очнулся как от толчка.

Было темно, только в очаге светился огонь. Он не мог шевельнуться. Несмотря на все его старания, не удалось ни подтянуть ноги, ни приподняться, не сесть. Руки и ноги ему не подчинялись.

Уставившись глазами в потолок, он хватал ртом воздух. Струйка пота стекала со лба к уху. В комнате висел густой запах трав и жира.

Сколько времени прошло? Часы? Дни?

Торн слышал, как кто-то возится у очага.

– Кэти? – проскрежетал он.

Голос его был похож на скрежет, и она его не услышала. Поправляя огонь в очаге, Кейт тихо что-то напевала.

Торн закрыл глаза и вернулся памятью к тому, самому первому, дню. Он вошел в «Бык и цветок», а она как раз была там и пела.

Сначала он ее не узнал. Разве такое возможно? Кейт превратилась в женщину – ведь прошло двадцать лет с тех пор, когда он видел ее в последний раз, – и сидела к нему в профиль, но стороной, где не было родимого пятна. На его взгляд – взгляд бывалого вояки, – это была просто очаровательная девушка в белом, ангел с нежным голосом.

Кейт взяла очередную ноту – негромко, но чисто и пронзительно – и все, он был покорен!

Отыскав незащищенное место в его доспехах, та нота глубоко проникла ему в душу, да там и осталась. Ее голос был сладчайшим ядом и звучал в его крови, в его сердце, целиком завладев им до того, как он смог изготовиться к обороне. В ответ всколыхнулись все заложенные в нем импульсы: родственная тяга, желание, стремление защищать и – неожиданно – настойчивая жажда заслужить ее одобрение.

Естественно, ни одна хорошо воспитанная и удачливая леди не посмотрела бы в его сторону, как не посмотрела и она. И у него не было на ее счет ни планов, ни иллюзий, но даже простое осознание возможности испытывать подобные чувства стало для него откровением: он так долго жил словно в коконе, ничего не слышал, ничего не замечал.

Девушка взяла последний аккорд, и музыка растворилась в полной, насыщенной тишине. Сейчас Торн не заметил бы даже взрыва пороховой бомбы в соседнем переулке.

Потом она поднялась из-за рояля, и, когда возвращалась на свое место, Торн увидел метку у нее на виске.

Господь всемогущий! Это же она, Кэти! Беспризорная прелестная Кэти, только взрослая.

Теперь все встало на свои места. Стало понятно, откуда у него взялось это стойкое ощущение, что они знакомы. Он действительно ее знал. И это стремление защищать было привычным, потому что она когда-то находилась на его попечении. И жажда одобрения… Она уходила корнями в далекое прошлое, когда девчушка смотрела на него снизу вверх и в глазах ее читалось что-то близкое к благоговению.

А все эти импульсы… они возникли как эхо на то, что он потерял когда-то, много лет назад, на какие-то воспоминания о человечности еще до того, как его били, морили голодом и жаждой.

Конечно, она не знала его. Наверняка и не помнила: слишком мала была в то время. В юности, одинаково начав в низине, в итоге они оказались по разные края пропасти, которая протянулась между ними. И даже если она пристальнее всмотрится в него со своего края, то вряд ли узнает. Но самое главное – она выжила, выковала себе новую жизнь из того нищенского существования, которое они когда-то вместе влачили. И Торн в тот же момент поклялся себе, что, какой бы очаровательной Кэти ему ни казалась, никогда не подвергнет риску ее счастье.

Целый год он успешно избегал ее, а потом повел себя как идиот, позволив ей подержать свою собаку. Щенок оказался на высоте, загнав в угол первую же подвернувшуюся ему змею.

Свернувшись калачиком, Баджер пристроился у него в изножье, и Торн, хмуро глядя на посапывающий меховой комок, думал: «Это все из-за тебя. Надеюсь, ты понимаешь».

– Проснулся? – Легкие шаги приблизились к кровати, прохладная рука легла ему на лоб. – Я здесь.

– Сколько я пролежал без сознания?

– С вечера. Скоро рассвет, я думаю. – Кейт убрала влажную прядь у него со лба. – Слава богу, температура упала и отек значительно уменьшился.

Он склонил голову набок, чтобы осмотреть себя. Тело почти целиком было накрыто белой чистой простыней за исключением правой больной руки. Жгут уже отсутствовал. Рану прикрывала благоухающая повязка, примотанная к руке несколькими полосками фланели. Следов крови не было, отек начал спадать, хотя воспаление еще не прошло. Кожа переливалась едва ли не всеми цветами радуги, словно рука побывала в гладильной машине, но главное – почти не болела, хотя и казалась какой-то одеревеневшей.

С ним бывало и хуже. Торн напряг мышцы, попытавшись сжать кулак, но пальцы едва дернулись. Тогда он попытался еще раз поджать ноги. Ничего! Это не на шутку встревожило его.

– Выпей вот это.

Кейт поднесла чашку с отваром к его губам. Он поднял голову и сделал глоток. Напиток имел странно знакомый травяной вкус. Торн подумал, что это же питье она несколько раз вливала в него ночью через крепко сжатые зубы.

– Ты была здесь, со мной, всю ночь…

Кивнув, Кейт пожала плечами:

– Как я могла уйти?

– Я у тебя в долгу.

– Обязательно подумаю над тем, что с тебя взять. – Кейт криво усмехнулась.

Торн оглядел свое не желавшее подчиняться тело и заколебался.

– Я… почему-то не могу пошевелиться: тело будто сковано.

В отличие от него Кейт это нисколько не обеспокоило и не испугало.