Мари Клармон - Возрожденная любовь

Маргарет выпрямилась так, что ее позвоночник, и тез того негнущийся от тугого корсета, чуть не сломался.

– Ничего подобного, милорд.

– Какого подобного? – спросил Стенхоуп невинно, его взгляд был устремлен вверх, самым подлым и приводящим в бешенство образом.

– Я о том, на что вы намекаете, – прямо произнесла Маргарет. Она достаточно провела времени среди мужчин на поле боя, чтобы знать, что дозволенные намеки рано или поздно приведут к более вульгарному и непочтительному поведению.

Мэгги откашлялась, готовясь подступиться к вопросу, о котором и подумать не могла всего каких-то полдня назад. О будущем, которого никак для себя не представляла.

– Нет, если мы собираемся… помочь друг другу.

Во взгляде виконта промелькнула вспышка веселья.

– Если вы считаете это намеками, моя дорогая, то вы лечили девственников. И я ясно дал понять во время нашей последней встречи, что не желаю никакой вашей помощи.

Маргарет хотелось осадить его за это мерзкое предложение, она не слышала ничего хуже, учитывая ее опыт с грубиянами, но разговор не терпел отлагательств. Стенхоуп оказался мастером заговаривать зубы. И ни ей, ни ему не будет пользы, если она попадется на его уловки. Джеймсу нужна помощь Маргарет. А теперь и ей нужна его.

Сжав кулаки и с удовольствием ощутив, как ногти впиваются в мягкую плоть, она посмотрела на него с отработанным спокойствием. Если ад существует, то следующие слова точно обрекут Маргарет на вечные муки… пусть в них и есть доля правды.

– Появились новые обстоятельства… обстоятельства, которые, я полагаю, убедят вас принять мое предложение о помощи.

Стенхоуп закатил глаза и повернул голову в сторону, как будто ирландка была докучливой гарпией, собирающейся заговорить его до смерти.

– Неужели?

Мэгги проглотила последние намеки на угрызения совести и быстро произнесла:

– Я думаю, ваш отец нездоров.

Виконт резко повернулся к ней, его тело дернулось в ремнях.

– Нездоров? – потрясенным голосом проскрипел он. – Говорите.

Приказ был резким и напористым, и Маргарет ощутила на языке горечь вины. В конце концов, она собирается использовать его в собственных целях, даже если и сможет помочь ему в процессе. И господи боже, как он двигается! Он снова стал тигром, дикая энергия и животная ярость били связанное тело, пытающееся вырваться из клетки. Каждый мускул на груди натянулся под тонкой простыней, лицо превратилось в жесткую маску.

– Да говорите же! – прошипел он.

Маргарет сидела молча, ненавидя себя за то, что поступает с ним так жестоко. Но она не может позволить себе жалость. Слишком многое на кону: безопасность ее брата, свобода виконта и осуществление цели, с которой она боролась со времени голода.

Черты Стенхоупа смягчились в некоем подобии отчаяния, и он тихо попросил:

– Прошу вас. Что с ним случилось?

– Он болен, – прошептала Мэгги, горло предательски сжалось… потому что ее слова были такими же правдивыми, как и манипулирующими. – Я заметила несколько мелочей. Слабость, усталость могут ослабить сердце пожилого человека. Это легко понять по его побледневшей коже.

Взгляд Пауэрза настороженно блуждал по ее лицу.

– Он ничего мне не говорил.

– Он и не стал бы, правда? – Было так просто использовать странные отношения между отцом и сыном. Просто и тяжело одновременно. – Особенно учитывая последние события.

Пауэрз отвернулся от нее и уставился в потолок. Очередной острый противный укол совести пронзил броню, воздвигнутую возле ее сердца.

– И он ужасно беспокоится о вас, что только добавляет ему бед.

– Он не должен, – заявил Джеймс упрямо. – Я буду в порядке, когда эти ублюдки отвалят. В конце концов, со мной, черт возьми, ничего такого не случилось!

– И вы отлично это продемонстрировали, не так ли? – Маргарет указала на окружавшее их помещение. – Я так понимаю, вы были практически… без сознания, когда вас сюда доставили.

– Это было ошибкой. Поместить меня сюда. Я бы пришел в себя, если бы меня оставили в покое.

Мэгги чуть не выпалила, что согласно отчетам виконт был не в состоянии даже самостоятельно стоять, испражняться или говорить хоть сколько-нибудь связно, и, очевидно, такое повторяется уже не впервой, потому отец и привез его в это место.

– Но вы здесь. И доктора готовы признать вас недееспособным.

Взгляд Стенхоупа вспыхнул, и черты загорелись негодованием.

– Они, черт подери, не смеют!

– Еще как смеют, – ровно ответила Мэгги. Он должен понять, в каком оказался положении, и ей придется заставить его поверить, что брак – это лучший выход. – Если вы продолжите свои дикие и зачастую публичные выходки, во время которых кажетесь настоящим безумцем, вас ради собственной безопасности навсегда запрут здесь, и тогда не останется никакого наследника титула и никакого шанса на нормальную жизнь.

Пламя во взгляде исчезло, и на руке Стенхоупа дернулась мышца.

– И поэтому отец так обеспокоен?

Тень сожаления, промелькнувшая в этом простом вопросе, чуть не заставила Маргарет сменить тактику, но она уже зашла слишком далеко по этому проклятому пути. И теперь ни за что не свернет.

– Это не единственная причина его волнений, но, разумеется, как пэр, он озабочен наследием столь древнего рода.

– А вас? – спросил виконт равнодушно, его руки сгибались и разгибались, несмотря на связывающие тело ремни. – Вас это заботит?

– Ваша родословная? – Она сжала губы, раздумывая. – Нет. Мне нет никакого дела до ваших дурацких английских традиций. Но ваша возможность жить свободно? Да, это меня очень заботит.

Стенхоуп бесстрастно уставился на нее, а затем укоризненно поднял бровь.

– Вы меня за младенца принимаете?

От одной лишь этой мысли у Маргарет дернулись губы. Пауэрз, без сомнения, родился высокомерным и источал сарказм с самого момента появления на свет.

– Что вы, милорд.

– Вам что-то нужно, – прямо заявил он.

Она кивнула. Разумеется, лучше всего действовать с ним напрямую. Он почувствует, если в ее предложении будет слишком много меда.

– Честно говоря, да.

– Выкладывайте.

Маргарет откашлялась, слова казались крайне неудобными.

– Вы должны понять, что то, что я предлагаю, это не только ради меня.

– Как благородно.

Она прикусила щеку, понимая, что это как оторвать повязку, прилипшую к ране. Нужно просто делать это быстро и уверенно.

– Я хочу, чтобы вы женились на мне.

Воцарившееся молчание сопровождалось хохотом сумасшедшего в коридоре.

Пауэрз созерцал ее с удивительно бесстрастным выражением.

– И еще говорят, это я спятил.

Маргарет не удержалась и ответила:

– В самом деле.

Он раздраженно выдохнул.

– Послушайте, дамочка…