Сьюзен Филлипс - Герои – моя слабость

Тео отбросил одеяло.

– Увидимся утром.

– Я так и думала.

Энни получила от Тео то, чего хотела, – лучший секс в своей жизни, но при этом установила границы.

«Очень умно, – одобрительно кивнула Милашка. – Ты наконец-то усвоила урок».

На следующий день Энни снова повела Ливию на прогулку. День выдался слишком ветреным, чтобы бродить по берегу, и они устроились на ступеньках крыльца. Энни должна была убедиться, что не навредила девочке своим вмешательством. Она усадила на колено Плутовку. Кукла сразу, без обиняков завела разговор на щекотливую тему:

– Ты злишься на меня за то, что я говорила о твоем папе, когда мы спускались на берег?

Ливия сжала губы, ненадолго задумалась, потом медленно покачала головой.

– Слава богу, – отозвалась Плутовка. – Я боялась, что ты рассердилась.

Снова мотнув головой, Ливия взобралась на каменную балюстраду, заменившую деревянное ограждение. Потом повернулась к кукле спиной и уселась верхом на перила.

Энни замерла в нерешительности. Свернуть разговор или продолжить? Ей следовало узнать побольше о мутизме [28]и психологических травмах у детей. Пока же она могла полагаться лишь на собственное чутье.

– Я бы здорово рассвирепела, если бы мой папа обижал маму, – продолжала Плутовка. – Особенно, если бы я не могла никому об этом рассказать.

Ливия принялась скакать на воображаемой лошадке, обнимая балюстраду.

– Или спела бы об этом песенку. Кажется, я уже упоминала, что пою божественно. – Плутовка взяла несколько нот и изобразила вокализ. Энни тренировалась не один год, чтобы научиться петь голосами своих кукол, произвольно меняя тембр, что отличало ее от других чревовещателей. Наконец кукла замолкла. – Если захочешь, чтобы я спела еще о том, что случилось, дай мне знать, – предложила она.

Оставив лошадку, Ливия повернулась и посмотрела на Энни, потом на Плутовку.

– Да или нет? – прощебетала кукла. – Я жду твоего мудрого решения. Как скажешь, так и будет.

Ливия опустила голову и принялась обдирать остатки розового лака с ногтя большого пальца. Явное «нет». Энни вздохнула про себя. А чего еще она ожидала? Неужели она и впрямь думала, будто ее неуклюжее вмешательство способно исцелить такую глубокую травму?

Поерзав на балюстраде, Ливия подняла глаза на Энни. Потом медленно, нерешительно кивнула.

Энни показалось, что сердце замерло, пропустило удар.

– Вот и хорошо, – откликнулась Плутовка. – Я назову свою песню «Баллада об ужасной истории, приключившейся с Ливией». – Энни торжественно откашлялась, надеясь, что ее нехитрая уловка поможет вытащить запретную тему из темноты на свет, сломав печать молчания. Это самое большее, что она могла сделать для Ливии.

Она продолжила свою песенку, импровизируя, как и накануне, но на этот раз исполнила стишки серьезным тоном, без воплей и подвываний. Ливия ловила каждое слово куклы, потом важно кивнула и вернулась к игре в лошадки.

Услышав шум за спиной, Энни обернулась.

Тео прислонился к углу дома в дальнем конце крыльца. Даже издалека были отчетливо видны хмурые морщинки у него между бровями. Он слышал песенку и явно не одобрял затею Энни.

Ливия тоже его заметила и замерла на балюстраде. Тео подошел ближе, неслышно ступая по каменным плитам.

«К черту его неодобрение», – пробормотала Энни про себя. По крайней мере, она пыталась помочь Ливии. А что сделал он, кроме того, что испугал девочку?

Плутовка все еще сидела у нее на колене. Энни резко подняла куклу.

– Стой! Кто идет?

Тео застыл на месте.

– Тео Харп. Я здесь живу.

– Это ты так говоришь. Докажи.

– Ну… мои инициалы вырезаны на полу беседки.

«Да, рядом с инициалами Риган».

Плутовка недоверчиво вздернула подбородок.

– Ты хороший или плохой, мистер Тео Харп?

Он изогнул темную бровь, внимательно глядя на куклу.

– Я стараюсь быть хорошим, но это не всегда легко.

– Ты съедаешь овощи? Не оставляешь их на тарелке?

– Все, кроме брюквы.

Плутовка повернулась к Ливии и произнесла громким театральным шепотом:

– Он тоже не любит брюкву. – Кукла снова взглянула на Тео: – Ты не бузишь и не упрямишься, когда приходит время принять ванну?

– Я принимаю душ. И мне это нравится.

– Ты выбегаешь из дома в одних носках?

– Нет.

– А таскаешь сладости, когда никто не смотрит?

– Только ореховое печенье.

– Твоя лошадь пугает детей.

Тео бросил выразительный взгляд на Ливию.

– Вот почему детям нельзя заходить в конюшню без меня.

– Ты когда-нибудь ругаешься? – продолжала Плутовка.

– Стараюсь не ругаться, – серьезно ответил Тео. – Только если «Сиксерс» [29]проигрывают.

– Ты умеешь сам причесываться?

– Да.

– А ногти грызешь?

– Нет, совершенно точно.

Плутовка тяжело вздохнула, опустила голову и спросила, понизив голос:

– Ты когда-нибудь обижал мам?

– Никогда, – не моргнув глазом, ответил Тео. – Никто не должен обижать мам.

Плутовка повернулась к Ливии, склонив голову набок:

– Что скажешь? Пусть остается?

Ливия согласно кивнула. На этот раз твердо, без колебаний. Потом соскользнула с перил.

– Можно мне теперь поговорить с Энни? – спросил Тео Плутовку.

– Пожалуй, я пойду сочинять песенки, – отозвалась кукла.

– Хорошая мысль.

Энни убрала Плутовку в рюкзак. Она ожидала, что с исчезновением куклы Ливия вернется в дом, однако та медленно прошла вдоль крыльца и спустилась по короткой лестнице. Энни хотела позвать ее, но девочка не собиралась убегать. Подобрав прутик, она ковыряла замерзшую землю возле самого дома.

Тео кивком указал на дальний угол крыльца, давая понять, что разговор будет личным. Энни последовала за ним, посматривая одним глазом на Ливию. Тео заговорил тихо, чтобы ребенок не мог слышать:

– И как давно это продолжается?

– Ливия давно подружилась с Плутовкой, но я только пару дней назад завела разговор об отце девочки. И, опережая твой вопрос: нет, я не знаю, что делаю. Хотя и сознаю, что имею дело с проблемой слишком сложной и запутанной для непрофессионала. Считаешь меня сумасшедшей?

Тео задумался.

– Ливия определенно стала менее замкнутой. И, похоже, ей нравится твое общество.

– Ей нравится общество Плутовки.

– Это Плутовка заговорила с девочкой о случившемся, верно? Плутовка, а не ты? – Энни кивнула. – И Ливия подружилась с куклой?

– Вроде бы да.

Тео недоуменно нахмурился.

– Как тебе это удается? Я взрослый человек. Я знаю, черт возьми, что это ты заставляешь куклу говорить, и все же смотрю на куклу.

– Я хорошо делаю свое дело. – Энни пыталась изобразить сарказм, но это ей не удалось.