Тилли Бэгшоу - Сидни Шелдон. Узы памяти

– Уильям Джеффри Хэмлин. Мы почти уверены, что это он приходил в Кингсмир в тот вечер.

Алексия казалась изумленной, что было вполне естественно.

– Но откуда вы это знаете?

– Наши эксперты поработали над пленками с камеры и сделали лицо более четким. Ваш привратник вспомнил, что у этого человека был американский акцент, так что мы послали фото нашим друзьям в госдепартамент и ФБР. На всякий случай. Нам повезло. Не будь у него тюремного срока, мы бы никогда его не нашли.

– За что он сидел? – оживился сэр Эдвард.

– Непредумышленное убийство. – Алексия нервно прикусила губу.

– Все не так плохо, как звучит. Утонувший ребенок в начале семидесятых. Хэмлин как раз был вожатым в лагере. Вышел в конце восьмидесятых. Никаких дальнейших нарушений, никаких преступлений. Судя по тому, что мы знаем, я был бы крайне удивлен, если бы это он отравил пса.

Алексия взглянула в добрые глаза Хэмлина и согласилась.

– Что он здесь делает? – спросил сэр Эдвард. – Я имею в виду в этой стране.

– Мы не знаем. Возможно, приехал отдохнуть. Зато мы знаем, что у него долгая история психиатрических проблем. Министр, вы знаете причину, по которой этот человек может интересоваться вами?

– Ни одной, – покачала головой Алексия.

Она смотрела в лицо на экране. Было в нем что-то такое печальное…

– И имя «Уильям Хэмлин» ничего для вас не значит?

– Простите, нет.

– Он опасен? – вмешался сэр Эдвард.

– Возможно, нет. Как я сказал, он не буйный и ни разу в жизни не совершал насилия. Но с шизофрениками никогда нельзя знать наверняка. Думаю, он все еще в стране, а если это так, мы должны его найти. Меня больше волнует телефонный звонок.

На экране снова появилось изображение: рассерженное, угрюмое лицо еще одного мужчины средних лет.

Этого человека Алексия узнала и инстинктивно сжала губы.

– Гилберт Дрейк.

– Совершенно верно.

– Кто такой Гилберт Дрейк? – встревожился Мэннинг.

– Таксист из Восточного Лондона, – пояснил Грант.

– И друг Санджая Патела, – с горечью добавила Алексия.

– Вот как!

Сэр Эдвард знал о деле Патела. Все в Британии знали о деле Патела. Именно оно, более чем другие, едва не разрушило карьеру Алексии де Вир как министра тюрем.

Чисто человеческая симпатия, которую Алексия одно время могла питать к Пателу, давно сменилась холодным гневом. Сторонники Патела были не только агрессивны и сыпали угрозами, но таблоиды, особенно «Дейли Мейл», превозносили его, как самого Ганди.

– Расскажите о Дрейке, – попросил сэр Эдвард.

– Его дважды предупреждали относительно угроз в адрес миссис де Вир, – пояснил комиссар. – Провел четыре месяца в тюрьме за незаконное ношение оружия.

– И вы считаете, что это Гилберт Дрейк звонил прошлой ночью?

– Вполне возможно.

– Но каким образом таксист из Восточного Лондона получил телефонный номер министра внутренних дел, которого нет ни в одном справочнике?

Комиссар нахмурился:

– Это больше всего нас тревожит. Мы не знаем точно, был ли это Дрейк. Правда, некоторые вещи указывают именно на него. Он и раньше вам угрожал. И тоже пользовался цитатами из Библии.

– Верно. – Алексия зябко передернула плечами.

– Мы знаем, что Дрейк стал активным членом секты возрожденных христиан. Ведет блог, посты в котором пестрят подобными выражениями. Он также непонятно зачем ездил в Оксфордшир, избирательный округ министра внутренних дел. Так что его интерес к миссис де Вир должен быть весьма живым и неподдельным.

Алексия встала и подошла к окну.

Искаженный голос в трубке напугал ее больше, чем хотелось признать. Сама мысль о том, что за всем стоит непроходимый мерзавец вроде Дрейка, оскорбляла ее гордость.

– Вряд ли это был Дрейк.

– Почему?

– Уверена, что звонок был международным или междугородним. Тот факт, что его не удалось отследить, и использование синтезированного голоса доказывают, что звонил человек с такой степенью интеллекта, которую Дрейк просто не может иметь. Он не стратег и самое большее, на что способен, – бросаться камнями.

Комиссар обдумал сказанное.

– Возможно, вы правы, министр. Надеюсь, что так. Но нам стоило бы поговорить о деле Патела.

Алексия подняла глаза к небу:

– Неужели это так необходимо? Как я устала слышать имя Санджая Патела, просто передать не могу! Все считают его святым, а не осужденным драгдилером, участвовавшим в переправке нелегальных беженцев, который был наказан по заслугам и в соответствии с британскими законами.

«Они правы в отношении мадам де Вир», – подумал Грант.

Ему она понравилась больше, чем ожидалось, и эта женщина – крепкий орешек.

– Расскажите мне о деле, мадам. С вашей точки зрения.

– Вопрос не в точке зрения, комиссар. Факты есть факты. Случившееся стало публичным достоянием.

– Прошу вас, министр внутренних дел, исполните мой маленький каприз. Тут мы с вами в одной команде.

– Хорошо, – вздохнула Алексия. – В 2002 году в Дувре был арестован некий Ахмед Хан. Он прибыл в эту страну еще с двенадцатью мужчинами как часть партии нелегальных иммигрантов. В фургоне, перевозившем Хана и остальных, были найдены наркотики, преимущественно героин. Во время допроса Хан сказал полиции, что в Пакистане боялся за свою жизнь, – они все это говорят, – и что его двоюродный брат Санджай Пател организовал приезд в Англию. Он отрицал, что осведомлен о героине. Ни один из остальных беженцев не упомянул о том, что кого-то знает в Англии. Было названо имя Патела, а кроме того, это он нанял водителя. Патела арестовали, и он признался, что помогал своему кузену Хану, но уверял, что также понятия не имеет о героине. Так или иначе, его судили и признали виновным в контрабанде наркотиков и нелегальной транспортировке людей. Судья приговорил его к минимальному сроку. По-моему, к двенадцати годам.

– Пятнадцати, – поправил комиссар.

– Разве? Верно. В любом случае его подача просьбы об обжаловании была назначена на июнь 2004 года, но после вступления в силу моих реформ по вынесению приговоров и наказаний подача просьбы была отменена, а срок заключения соответственно увеличен.

– До двадцати двух лет.

– Именно.

– Крутой подъем.

Алексия прищурилась:

– Похоже, вы сочувствуете, комиссар.

– Да, до какой-то степени, министр. Всякий нуждается в надежде, даже преступники. Отнимите надежду и получите отчаявшихся людей.

На мгновение в воздухе повисло напряженное молчание. Потом Алексия широко улыбнулась. Приятно хотя бы для разнообразия видеть, как кто-то имеет мужество ей возразить или по крайней мере постоять за себя. Комиссар, конечно, ошибался, но Алексия находила, что он все больше ей нравится.

– Что ж, – дружелюбно заметила она, – Санджай Пател наверняка согласился бы с вами. Но он повесился в камере на Рождество 2008 года. С тех пор его сторонники винят меня в его смерти.