Эммануэль Арсан - Эммануэль. Верность как порок

Разве бедро Лукаса, прижатое к ягодицам Эммануэль, могло само по себе стать поводом для ревности? Ведь девушка не забывала ласкать и его.

Возбужденный член Лукаса в руке Эммануэль? Но другой рукой она держит его собственный член. Такое равенство показалось ему забавным, разумным и даже эстетически приятным.

Он чувствовал, что еще немного, и его неопытность уступит место эйфории от новых ощущений.

Марк спрашивал себя: ревновал бы он, будь на месте Лукаса другой мужчина?

Поначалу он решил, что – да: если бы этот незнакомец был недостоин Эммануэль. Но что, если бы она все равно любила его? Смог бы в этом случае Марк не принимать недостойного?..

«Довольно! Вернусь к этому позже! А пока лучше постараюсь в полной мере насладиться тем, как она ласкает мой член. Ласкает лишь одной ей известным способом».

Способ этот был известен и Лукасу, поскольку обеими руками Эммануэль проделывала с их членами одинаковые действия. Марка даже охватило чувство гордости:

«Он должен признать, что ни одна женщина не способна на такие потрясающие ласки».

И это еще что! Лукас испытает поистине ни с чем не сравнимое удовольствие, когда проникнет внутрь этого чуда, заставит ее кончить и сам кончит в нее!

Марк уже не просто отринул от себя всякую ревность – он был готов разделить с другим мужчиной то наслаждение, те восхищение и искренность, что воплощала в себе любовь Эммануэль.

И даже если она уже занималась с Лукасом сексом где-то в другом месте – это было не в счет. Настоящими любовниками они станут именно здесь. И даже больше, чем любовниками, решил вдруг Марк, они станут мужем и женой! Этой ночью у Эммануэль станет одним мужем больше.

Марк не представлял себе уз крепче семейных. Что ж, подумал он, пусть в этот день они свяжут их троицу.

Более того, ему хотелось, чтобы эта связь материализовалась в нечто более растяжимое, чем традиционное обручальное кольцо: к примеру, в длинную цепь, которой он бы скрепил руки Эммануэль, удерживавшие два напряженных члена.

Он перетряхивал эти идеи у себя в голове на все лады и при этом молчал, однако Эммануэль знала его слишком хорошо, чтобы не заметить охватившее его возбуждение, которое показалось ей несколько излишним. Столь же излишней ей показалась и скованность Лукаса.

«Надо срочно как-то рассмешить этих мальчиков!» – сказала она себе.

– Видишь, Лукас, к математике иногда стоит относиться серьезно! Как бы я смогла отметить мой двадцать седьмой день рождения, если бы нас было меньше трех человек? Двадцать семь – это ведь три в третьей степени, не так ли? И если это степень готовности ваших концов, что я сжимаю в руках, то она просто великолепна!

Она удовлетворенно присвистнула, нежно, едва слышно, однако этот звук еще больше усилил эрекции мужчин. Эммануэль воскликнула:

– Разве существует для женщины большее счастье, чем иметь под рукой такое великолепие?

В качестве благодарности за этот необычный подарок девушка по очереди поцеловала их в губы, стараясь по возможности не забывать о работе руками. Эти поцелуи продолжались до тех пор, пока у нее не закружилась голова.

«Теперь они тоже меньше думают и больше чувствуют!» – решила Эммануэль.

Она решила нарушить изначальную симметрию и склонилась над Лукасом, лаская его лицо грудью. Он тотчас же обнял ее за талию.

Она ловко отстранилась и, упершись ягодицами Марку в живот, склонилась таким образом, что член Лукаса оказался прямо напротив ее рта. Покрыв его пылкими поцелуями, она сомкнула на нем губы и аккуратно лизнула головку. Потом она заглотила его полностью, но ненадолго: Эммануэль хотела раззадорить мужчин.

Марку же одной только попки было мало, ему не терпелось войти в свою женщину. Она, будто почувствовав его нетерпение, повернулась к нему и переключилась на его фаллос.

Ягодицы же достались Лукасу, который принялся их самозабвенно облизывать.

Руки молодого человека блуждали по ее телу. Эммануэль перехватила его ладонь и направила в сторону лобка Марка.

Продолжая ласкать член Марка, она сомкнула на его основании пальцы Лукаса, и рука мужчины задвигалась в такт ее губам.

Лукас не проявлял особой инициативы, но и не сопротивлялся. Он позволил Эммануэль вытворять с собой то, что до этого делал лишь с самим собой, но никогда – с другим мужчиной.

Невольно он подумал:

«Какая, по сути, разница? Мастурбирую я свой член или чужой, если подумать, оба случая являются проявлением гомосексуальности».

Если бы Эммануэль могла говорить, она бы сказала своему любовнику:

«Я хочу, чтобы ты помог Марку кончить мне в рот».

Но через мгновение ее поза вновь изменилась. Эммануэль опять переключилась на член Лукаса, но на этот раз выпускать его изо рта она не собиралась.

Лежа на боку, она подставила Марку свою аппетитную попку. Тот сразу же ухватился за ее бедра и начал по очереди пробовать каждую из ее дырочек. Эммануэль охотно предоставила ему это право выбора.

В конце концов Марк остановился на той, что была влажнее и в которую было легче проникнуть. Она раздвинула ноги, чтобы он смог войти в нее до конца. Она постаралась сосредоточиться, чтобы не кончить раньше времени, поскольку хотела, чтобы Лукас в полной мере смог насладиться ее ртом. Она старалась как можно дольше сохранять трезвость ума и тела, чувствуя в себе двух мужчин одновременно.

В какой-то момент она даже испугалась, что они захотят овладеть ею по очереди, тогда как она хотела обоих сразу.

Эммануэль вдруг поумерила свой пыл, стала пассивнее:

«Теперь настал их черед действовать!»

Она знала, что мужчины начнут совершать одинаковые движения. Эти движения, вне зависимости от их воли, будут иметь равные амплитуду, темп и возрастающую грубость.

«Я научила мой рот быть вагиной, а вагину – ртом! – ликовала она. – И вот он, результат!»

Подумав так, она мысленно сказала себе:

«Не думаю, что один из них будет завидовать другому, ведь у каждого – лучшие мои части!»

А следующая мысль, которая посетила ее, была своего рода воззванием к богу похоти и разврата:

«Только бы они одновременно кончили в меня!»

Она так и не поняла, внял ли бог ее мольбам. Ее собственный оргазм был настолько неистовым и долгим, что она не заметила, как желаемые струи единовременно заполнили ее рот и вагину.

Они лежали втроем, сплетясь ногами, руками, губами, членами. Они молчали, застыв на грани полуяви-полусна, пока судороги в конечностях не заставили их распутать этот клубок.

– Ночь выдалась непростой, чтобы спать, – отметил Марк.

– Ты говоришь как Лукас, – заметила Эммануэль.

Но Марк ничуть не смутился и закончил свою мысль: