Эммануэль Арсан - Эммануэль. Антидева

Рука Квентина поднимается от колена по бедру до заветной точки и ласкает девушку под юбкой.

Эммануэль резко вскакивает, срывает с себя майку и грациозно, подобно балерине, вновь ложится рядом с Квентином, освобожденная от лишнего груза.

– Что вы делаете? – спрашивает она у Марио.

– Описываю вас.

Обнаженная грудь Эммануэль столь прекрасна, что Квентин долго любуется девушкой, не прикасаясь к ней. Затем Квентин берет Эммануэль за руки и кладет их ей на грудь. Девушка послушно ласкает себя, чтобы молодой человек насладился зрелищем, пока чувство нежности переполняет чашу страсти.

Они прижимаются друг другу так тесно, словно лежат в узкой траншее, прорытой, чтобы убежать из тюрьмы. Мужское тело, липкое, вымазанное в глине, отяжелевшее от усталости и напрасной надежды, трется о тело сообщницы. Беглянке пришлось снять мокрую рубашку, стесняющую движения: обнаженные груди теперь в объятиях густой каменистой земли. От полосатых штанов заключенной тоже пришлось избавиться: выбравшись на свободу, она наденет то, что собрала в узелок – вместе с картами и цианистым калием. Тело мужчины прижимается к ней, и ей неловко сгибать колени, прорываться вперед локтями, она полностью вверяет себя ему. Чувствует твердый живот, он поддерживает ее, а прохладные губы на ее губах приятно освежают. Часовые все равно выстрелят, так о чем сожалеть? Она девственница, но член, раскрывающий ее бедра, невероятно силен. Сопротивляться бесполезно. Мужчина кусает ее губы, и поцелуй заглушает крик. Рыхлая земля впитывает кровь. Такой момент – не время для нежностей, не время для того, чтобы быть внимательным или осторожным. Мужчина набрасывается на девушку как зверь. И она не понимает, счастлива или напугана. Она растерзана, переполнена, она стала женщиной. Крик мужчины выдаст их, но освобождение плоти уже произошло, и женщина стонет вместе с любовником.

На реке покачиваются джонки с высокой кормой, пронзая ночь.

– Я бы хотел, – говорит Марио по-английски, – чтобы сейчас ею по очереди овладели десять или двадцать выбранных мною мужчин.

– О чем вы говорите? – спросила Эммануэль.

– О вас. О том, чтобы отдать вас на съедение полчищу мужиков. Это было бы великолепно.

– Сегодня я предпочитаю заниматься любовью только с Квентином, Мечтой и вами.

– Знаю. Поэтому меня и возбуждает идея насладиться вами иначе.

– Я думала, для вас нет ничего важнее моего согласия.

– Оставим ваше согласие на завтра. Сегодня мне хочется кое-чего другого.

– Чего именно? Сделать из меня вещь?

– Вполне возможно. Но почему вы так говорите? Может быть, все наоборот… Я мечтаю о чем-то жестком, терпком, животном… Я мечтаю о том, чтобы целая армия, с моего дозволения, прошла через мою пленницу. Но я также хочу присутствовать при этом и контролировать ситуацию, чтобы ваше наслаждение соответствовало моим ожиданиям.

Тон Марио становится высокомерным.

– Достаточно об этом говорить. Я узнаю, чего хочу, лишь получив это.

Эммануэль умолкает. Но Марио сам себе противоречит:

– Существует ли в мире, спрашиваю я вас, сладострастие более возвышенное, даже божественное, чем то, поддаваясь которому мужчина нанимает самцов, чтобы те изнасиловали его любимую женщину?

Внезапно выражение страсти и безумия на лице Марио сменяется элегантной улыбкой. Он делится с друзьями своим заключением:

– Итак, можно сделать вывод, что мы любим друг друга!

– П оедем на вашей машине, – предлагает Марио. – Я поведу.

Ясное солнце пробилось сквозь пелену рассвета. Стало свежо. И тепло, как в Европе весной. Эммануэль наслаждается ветром, который гладит ее по лицу и развевает волосы. Она поздно встала и все еще потягивается.

Марио поднялся в ее комнату и выбрал подходящий наряд. Куда более закрытый, чем обычно. И прекрасные платиновые украшения.

Марио помог Эммануэль собраться. Ей нравилось, что он прикасается к ее обнаженному телу. День начался удачно.

Они прибывают к одному из самых популярных отелей города. Марио оставит машину на эспланаде перед входом.

– Мы идем в «Шандра»? – волнуется Эммануэль.

В холле она встретит человек двадцать, которые ее знают и, конечно, догадаются, зачем она пришла…

Марио не отвечает, но в тот момент, когда она уже думает, что у нее нет выбора, машина вдруг резко поворачивает налево. Эммануэль буквально валится Марио на плечо. Отель исчез, теперь они находятся между двумя высоченными зелеными изгородями, а небо далеко, словно смотришь в него со дна колодца. Прежде чем Эммануэль успевает что-либо спросить, машина сворачивает направо и оказывается в саду.

– Любопытно, – произносит Эммануэль. – Я не знала, что с этой стороны изгороди – садик. Почему с другой стороны входа его не видно?

– Обман зрения. Кусты специально подстрижены так, чтобы его не было видно, – объясняет Марио. – Обычно никто, кроме посвященных, ничего не может заподозрить. Это удобно.

Размеры здания, к которому они приближаются, смущают Эммануэль. Кажется невозможным, чтобы в этом квартале располагалось столь монументальное и одновременно столь незаметное для всех строение. Эммануэль тысячу раз проходила здесь, почти каждый день бывала в этом месте, но видела почему-то лишь бело-черный силуэт отеля.

Фасад у здания прямоугольный, плоский, голый, наподобие Эскориала, но вместо высокомерной матовости камня или кирпича эти стены будто отражают тысячи огней. Можно подумать, что какой-нибудь волшебник превратил бриллиант в гигантский дворец, который все время скрывался за деревьями в просторном закрытом парке.

– Этот дом словно из стекла. Как такое возможно?

– Он сделан из разных пластин стекла толщиной в пятнадцать-двадцать сантиметров, они прочнее бетона. Ни жар, ни холод, ни взгляды людей не проникают сквозь такой материал. Но внутри во всех помещениях светло – и окна не нужны.

– А как же проветривать?

– С помощью специальных люков, расположенных на террасах. Кондиционеры освежают и распределяют воздух.

– Но двери тоже нет! Как же туда войти?

– Туда попадают не через дверь, – признал Марио.

Автомобиль продвигается вдоль стены, и глаза щурятся от мерцающих бликов. Машина заворачивает за угол, и становится понятно, что здание одинаковое со всех сторон. Огромный ледяной куб.

Марио тормозит, но не выходит из машины. Эммануэль берет его за руку, внезапно они оказываются под землей. Марио снова заводит машину и едет медленно, выезжает из лифта, тот поднимается вверх уже пустой и закрывает прямоугольник неба, видимый еще минуту назад.