Колин Маккалоу - Непристойная страсть

Как огромны запасы человеческих сил, у нее огромные запасы сил, и она расхищала их с небрежностью пирата.

– Я должна была это понять, – сказала она. – Конечно, ты любил меня.

– Я думал тогда прежде всего о себе, – продолжал он, чувствуя себя счастливым оттого, что наконец может ей все сказать. – Если бы ты только знала, как я обвинял себя! Смерть Льюса была так не нужна! Все, что я должен был тогда сделать, это пойти в палату и показать Бену, что со мной все в порядке, что не во власти Льюса повредить мне. – Грудь его поднималась и опускалась, но это скорее было похоже на дрожь, чем на дыхание. – Пока я был у тебя в комнате, Бен остался один, он думал, что Льюс каким-то образом ухитрился добраться до меня и причинить мне вред. А раз Бен пришел к такому выводу, все остальное произошло само собой. Если бы Нейл знал об этом, все могло бы быть по-другому. Но Нейл и понятия не имел. У него на уме было совсем другое. И я даже не был там, чтобы помочь скрыть следы. Им пришлось делать это без меня. – Его рука потянулась было к ней, потом снова упала. – Мне есть за что отвечать, Онор. И то, что я причинил тебе такую боль, мне нет оправданий за это. Даже перед самим собой. Но мне хотелось, чтобы ты знала. Я чувствую, я понимаю, на самом деле понимаю, что я сделал с тобой. И из всего того, за что мне придется отвечать, это самое невыносимое.

Слезы катились по ее лицу, больше из-за него, чем из-за себя.

– Ты больше не любишь меня? – спросила она. – Майкл, Майкл, я вынесу все, но если я потеряю твою любовь…

– Да, да, я люблю тебя. Но у этой любви нет будущего – не может быть, и никогда не было, и Льюс и Бен здесь ни при чем. Если бы не война, я никогда не смог бы встретить такую женщину, как ты. И ты бы встречала мужчин вроде Нейла, а не таких, как я. Мои друзья, тот образ жизни, который мне нравится, даже дом, в котором я живу, – все это не подходит тебе.

– Любишь не жизнь, – возразила она сквозь слезы. – Любишь человека, а через него – и жизнь.

– Ты никогда не смогла бы построить свою жизнь с таким человеком, как я, – сказал он. – Я простой фермер.

– То, что ты говоришь, просто смешно! Я не сноб! И потом, скажи мне, чем отличается один фермер от другого? Один побольше, другой поменьше, вот и все. И счастье в жизни для меня не зависит от количества денег.

– Я знаю. Но ты из другой среды, из другого класса, чем я. У нас разные взгляды на жизнь.

Она странно посмотрела на него.

– Разве, Майкл? Как неожиданно услышать такие слова именно от тебя. Мне кажется, что у нас как раз одинаковые взгляды на жизнь. Нам обоим необходимо заботиться о тех, кто слабее, и мы оба стремимся к одному и тому же – помочь им сделаться самостоятельными.

– Это так… Да, конечно, это действительно так, – медленно выговорил он, а затем спросил: – Онор, что значит для тебя любовь?

Вопрос был настолько не связан со всем предыдущим, что она растерялась.

– Значит? – переспросила она, чтобы выиграть время для ответа.

– Да, значит. Что значит для тебя любовь?

– Моя любовь к тебе, Майкл? Или к другим?

– Твоя любовь ко мне. – Казалось, он наслаждался звуком этих слов.

– Ну-ну… Это значит разделять твою жизнь!

– И что делать?

– Жить с тобой! Вести твой дом, нянчить твоих детей, стареть вместе, – сказала она.

Он был где-то далеко, ее слова тронули его, она видела это, но не смогли проникнуть достаточно глубоко, чтобы коснуться этой спокойной непреклонности, в которой не было места ему самому.

– Но ведь ты не проходила такого рода школу, – сказал он. – Тебе сейчас тридцать, и твоей школой было нечто совсем другое. Другой образ жизни. Разве не так? – Он помолчал, не отводя взгляда от ее глаз, поднятых к нему с выражением страшной растерянности и замешательства, но зародыш понимания появился в них, хотя она и не хотела это признавать. – Думаю, ни ты, ни я не годимся для той жизни, которую ты описываешь. Начиная этот разговор, я не собирался затрагивать это, но ты ведь боец, с тобой годится говорить только начистоту.

– Да, это так, – согласилась она.

– А если начистоту, то дело именно в том, о чем я сказал: ни один из нас не подходит для той жизни, которую ты описала. Теперь уже поздно выяснять, что да почему. Просто я такой человек. Я не доверяю тем потребностям, которые исходят из той части моего «я», которую я обычно в состоянии держать в узде. Я не хочу принижать их, называя телесными желаниями, и не хочу, чтобы ты думала, будто я умаляю мои чувства к тебе. – Он крепко схватил ее за плечи. – Онор, послушай! Я такой человек, я могу однажды не прийти домой, потому что в городе встретил кого-то, кто, по моему мнению, нуждается во мне больше, чем ты. Я не хочу сказать, что брошу тебя или что это обязательно должна быть другая женщина; я имею в виду, что знаю, что ты проживешь без меня, пока я не смогу вернуться. Но, помогая этому человеку, я могу потратить два дня, а могу – два года. Так я устроен. И война дала мне возможность понять, увидеть, кто я такой есть. И тебе тоже война дала такую возможность. Я не знаю, насколько ты готова признаться перед самой собой, кто ты есть, но для себя я понял, что, когда я испытываю жалость, я обязательно должен помогать. Ты цельная личность. Ты не нуждаешься в моей помощи. А раз так, значит, я знаю, что ты проживешь без меня. Как видишь, любовь здесь ни при чем.

– Твои слова звучат как парадокс, – выговорила она, чувствуя, что у нее саднит горло от неимоверных усилий удержаться от новых слез.

– Вероятно. – Он помолчал, раздумывая, что сказать дальше. – Думаешь, я очень высокого мнения о себе? Если бы это было так, мне не нужно было бы, чтобы во мне нуждались. Но мне это нужно, Онор! Я должен чувствовать, что нужен!

– Ты нужен мне! – воскликнула она. – Моя душа, мое сердце, мое тело – каждая частица меня самой нуждается в тебе, и так будет всегда! Майкл, Майкл, потребности бывают разные, так же как и одиночество. Да, я сильная, но это не значит, что мне ничего и никто не нужен! Не смешивай одно с другим, прошу тебя! Ты нужен мне, чтобы жизнь моя обрела смысл и я выполнила свое предназначение!

Но он продолжал стоять на своем и только качал головой.

– Нет, все не так. Тебе не нужно это. Ты нашла уже свое предназначение, смысл своей жизни, иначе ты не была бы той, какой я тебя знаю, – отзывчивой, любящей, увлеченной, счастливой, оттого что делаешь дело, которое очень мало кто из женщин может делать. Почти все женщины могут иметь семью, детей. Но ты – ты другая, ты не можешь довольствоваться такой жизнью, по сути дела, клеткой. Ты прошла другую школу. И именно так ты через какое-то время назовешь эту жизнь, которую хочешь посвятить исключительно мне одному. Клеткой! Ты слишком сильная и свободная птица, чтобы обречь себя на это, Онор. Ты должна расправить крылья и летать на свободе, там, где хочешь, а не сидеть в клетке.