Дэни Аткинс - Судьба на выбор

Полицейский распахнул заднюю дверь фургона «Скорой помощи». Родителям оставалось пройти буквально пару шагов. Репортеры чуть ли не хором стонали от разочарования.

– Пожалуйста, одно фото! – выкрикнул кто-то из журналистов. – Всей семьи: матери, отца и счастливых влюбленных.

Наверное, на моем лице отразилось все, что я думаю, но Ричард еле заметно покачал головой. Наверное, он прав. Не стоит трясти на публике грязным бельем и делиться подробностями личной жизни. Я неохотно встала между матерью и Ричардом, и дружным фейерверком защелкали вспышки.

– Так, ребята, хватит, теперь освободите пространство. Отходим назад, не задерживаемся, – наконец вмешался детектив, и полицейские принялись умело теснить толпу. – Всем спасибо за помощь!

В толпе раздались аплодисменты, и я признательно улыбнулась, сканируя собравшихся взглядом. Джека по-прежнему нигде не было видно.

– А давайте еще один снимок? – ликующий вопль из толпы. – Как насчет поцелуя?

Полагаю, Ричард разглядел в моих глазах ужас, потому что поспешно ответил:

– Думаю, на сегодня достаточно.

Он потянул меня к себе, поворачивая спиной к камерам. Я вскарабкалась на подножку «Скорой помощи», в которой возле матери уже хлопотал врач. И, обернувшись напоследок, я смогла наконец разглядеть Джека – точнее, бампер его автомобиля, исчезавшего в сером облаке гравийной крошки.

Несмотря на уговоры, мама наотрез отказалась ехать в больницу. В конце концов мы решили больше ее не мучить и отправились домой. Я даже не стала возражать, что Ричард едет с нами – это подразумевалось само собой. Сегодняшняя драма заметно истончила разделяющую нас стену. Даже боль от измены и невыполненных обещаний тускнела в сиянии его триумфа. Ведь именно Ричарду удалось предотвратить трагедию.

Более того, я не видела ничего странного в том, как он принялся хозяйничать на нашей кухне: Ричард поставил чайник, без спросу вытащил кружки и заварил крепкий ароматный напиток.

Я наблюдала за его действиями и прислушивалась к разговору родителей в соседней комнате. Мама рассказывала, как добралась до ущелья – оказывается, она (кто бы мог подумать!) поймала попутку.

– И это после всех ее нотаций, чтобы я никогда не садилась в чужой автомобиль? – потрясенно спросила я, принимая у Ричарда дымящуюся кружку. – Она могла заблудиться, попасть под машину, наткнуться на маньяка, да черт возьми, просто-напросто свалиться в долбаное ущелье!..

Я еще долго могла продолжать в том же духе.

– Ну, ничего же не произошло, – успокаивающе произнес Ричард. – Все закончилось хорошо. Можешь расслабиться. Фрэнсис повезло. За ней, наверное, целый легион ангелов-хранителей присматривает.

Я слегка улыбнулась.

– Нет, только один – ты.

Он заметно смутился, хотя мои слова пришлись ему по вкусу.

– Может, теперь нам удастся убедить твоего отца, что надо искать какие-то другие варианты?

Пряча лицо, я уткнулась носом в кружку. Это его «нам» вызвало неприятный холодок по коже.

Остаток дня пролетел незаметно: то и дело приходили врачи и полицейские, телефон разрывался от звонков. К счастью, прогулка обошлась для мамы практически без последствий, по крайней мере, внешне; она получила разве что пару царапин и синяков. Что касается эмоционального состояния… Отец хмуро бормотал что-то о предстоящем визите работников службы опеки и психиатров.

– Это же хорошо, – решил приободрить его Ричард. – Значит, скоро мы получим поддержку от государства.

Отец выдавил улыбку, сомневаясь, что ему нужна такая помощь. Я молчала, теперь переживая из-за «мы» – похоже, Ричард снова считал себя частью семьи. Однако кое-что волновало меня куда сильнее. Джек. Я весь день не могла до него дозвониться. Набирала его номер каждые десять минут, но слышала лишь раздражающе механический голос, уведомлявший, что «абонент отсутствует в сети».

Ричард внимательно смотрел на меня всякий раз, когда я бралась за телефон, тем не менее, с непривычной сдержанностью ничего так и не сказал.

К вечеру моя смутная тревога переросла в злость. Джек понятия не имел, что происходит. И если я для него что-то значу, это он должен названивать мне без перерыва, а не наоборот!

Ричард вызвался сходить в соседнее кафе и заказать что-нибудь на ужин, а я в очередной раз попыталась набрать номер Джека и вдруг услышала в трубке гудки. Схватив куртку с крючка, я выскочила через заднюю дверь во двор, чтобы никто не мешал. Гудки следовали один за другим, сердце колотилось все сильнее. Я заставила себя вздохнуть полной грудью. Не хотелось начинать разговор с ненужных интонаций, которые можно было бы расценить как обиду или злость.

– Привет, – послышалось в телефоне.

При звуках привычного акцента напряжение стало отпускать.

– Привет, это я… – Надеюсь, он так же легко узнает меня по голосу.

– …простите, я не могу сейчас разговаривать. Оставьте ваш номер, и я перезвоню. – Долгий гудок и тишина. Джек включил голосовую почту.

– Привет, Джек, это Эмма. Уже поздно, и я волнуюсь, все ли у тебя в порядке? Весь день с тех пор, как мы расстались, не могу до тебя дозвониться. Пожалуйста, перезвони.

Наверное, стоило еще что-нибудь добавить, но я слишком злилась. Должен ведь понимать, как мне не хотелось участвовать в поднятой газетчиками шумихе. Почему он не может взять трубку и дать возможность объясниться?

За ужином мама клевала носом, да и отец выглядел не лучше. Вообще удивительно, что они до сих пор держались на ногах после сегодняшней суматохи.

– Слушайте, вы идите спать, а я сама все уберу, – предложила я, поднимая со стула засыпающую маму.

– Мы уберем, – поправил Ричард, собирая грязные тарелки и пластиковые контейнеры.

Мама кивнула и поплелась к лестнице. Отец, однако, так легко не сдавался.

– Мне, наверное, лучше остаться здесь, – начал он, хмурясь. – На всякий случай.

Я понимала, что его беспокоит, сама весь вечер думала о том же.

– Сегодня она точно никуда не пойдет. Слишком устала.

– И все же не хочу рисковать. Надо будет установить на двери какую-нибудь сигнализацию.

Я вздохнула. Папа не догадывался, что я больше переживаю за него. Он уже немолод, в его возрасте нельзя сидеть всю ночь на посту.

– Давай я сегодня посплю в гостиной, – предложила я. – Дверь в коридор закрывать не буду и легко услышу шаги в прихожей.

Я принялась подталкивать отца к лестнице.

– Иди уже. Спокойной ночи. – Я поцеловала его в морщинистую щеку.

Мы с Ричардом быстро навели порядок. Вытирая кухонную столешницу, я тоже широко раззевалась. Все мы сегодня не выспались, хоть и по разным причинам.

– Ты устала, – заметил Ричард. – Сядь в гостиной, я принесу чаю.