Филиппа Грегори - Любовник королевы

– Нет ничего убыточнее для государства, чем неполновесная монета, – назидательно произнес Дадли.

Сказано было верно, но с оттенком превосходства и словно бы с тайным упреком в адрес Сесила.

– А я и не знал, что вы так сведущи в финансовых вопросах, – с всегдашним своим тактом заметил ему Уильям.

На лице Дадли мелькнула довольная ухмылка, которую он тут же спрятал. Но Сесил успел ее увидеть. Для главного советника это не было неожиданностью.

– Хороший слуга королевы должен заботиться обо всех ее нуждах, – скромно ответил Роберт.

«Боже милостивый, никак он перехватывает письма Грэшема ко мне?» – ужаснулся своей догадке Сесил.

На какое-то мгновение эта страшная мысль настолько ошеломила главного советника, что он потерял дар речи. Мальчишка вздумал шпионить за давним шпионом королевы!

«Должно быть, он подкупил посланника, вскрыл письмо, скопировал его, а потом вновь запечатал. Но как? На каком отрезке пути из Антверпена в Лондон? Если Дадли способен перехватывать письма от Грэшема, то какие еще мои секреты он знает?»

– Значит, мы ставим под удар наше благополучие? – спросила королева.

Роберт Дадли повернулся к ней и произнес так, будто вел доверительную беседу с ней одной:

– Ваше величество, чеканка монет не отличается от всего остального, из чего слагается жизнь. Чем меньше истинных радостей, тем сильнее начинают заявлять о себе низменные наслаждения, отнимающие у каждого человека немало времени и сил. Тогда предметы более тонкие, такие, как истинная любовь или духовная жизнь между человеком и Богом, начинают изо дня в день вытесняться. Разве такое рассуждение не кажется вам верным?

Слова Дадли заворожили Елизавету. Он сумел выразить то, о чем она и сама догадывалась.

– Кажется, – призналась королева. – С каждым днем мне все труднее сосредоточиваться на более тонких предметах. Всегда находятся обыденные дела и заслоняют их.

– Вам суждено быть необыкновенной королевой, а для этого следует научиться выбирать. Каждый день выбирать только самое лучшее, без компромиссов, не слушая никого из советников. Пусть вас направляет только ваше сердце и высшие устремления, – тоном заботливого наставника произнес Дадли.

Елизавета посмотрела на него так, словно он был способен раскрыть ей все тайны Вселенной, будто Роберт, как и его учитель Джон Ди, умел беседовать с ангелами и предсказывать будущее.

– Я хочу выбирать лучшее, – призналась она.

– Другого ответа я и не ждал, – улыбнулся Роберт. – Это одно из многих наших общих качеств. Нам обоим всегда хотелось только лучшего. Теперь у нас есть шанс этого достичь.

– С помощью полновесной монеты? – прошептала королева.

– С помощью полновесной монеты и настоящей любви.

Елизавета с трудом отвела от него глаза и спросила Сесила:

– А что скажешь ты, Призрак?

– Беды с английскими монетами общеизвестны, – ответил главный советник, все еще не отделавшийся от своих мрачных догадок. – Любой лондонский купец заявит вам то же самое. Но действительность часто вносит свои поправки в самые лучшие рецепты. Мы все согласны, что фунт монет более не стоит фунта золота, но изменить положение будет весьма и весьма трудно. У нас нет лишнего драгоценного металла на чеканку новых монет.

– Разве вы ничего еще не придумали? – удивился Роберт, бросив на главного советника требовательный взгляд.

– Я продолжаю обсуждать этот вопрос с другими советниками королевы, – выдавливая из себя каждое слово, ответил Сесил. – С теми, кто уже не первый год пытается решить этот тяжелый вопрос.

– Тогда велите им поторопиться, – беспечно сказал Уильяму Дадли, с лица которого не сходила дерзкая усмешка.

– В данный момент я как раз составляю план.

– Пока вы этим заняты, мы с ее величеством не будем вам мешать и прогуляемся по саду, – объявил Дадли, сделав вид, что не так понял слова Сесила.

– Это работа не одного часа! – огорченно воскликнул тот. – Чтобы все продумать и учесть, понадобится несколько недель.

Но королева уже была на ногах. Дадли предложил ей руку, и они покинули приемную так же быстро, как два школяра, торопящиеся сбежать с уроков.

Сесил повернулся к фрейлинам Елизаветы, которые проворно присели в реверансе, и сказал им:

– Отправляйтесь вместе с королевой.

– А разве она нас звала? – удивилась одна из них.

Сесил кивнул и добавил:

– Захватите теплую шаль ее величества. Сегодня холодно.

В саду Дадли не выпустил руку королевы, а лишь изменил положение своей.

– Я умею ходить самостоятельно, – дерзко заявила Елизавета.

– Я это знаю, – сказал он. – Но мне нравится держать тебя за руку и идти рядом. Ты позволишь?

Елизавета не ответила ни «да» ни «нет», однако руку не выдернула. Она всегда вела себя так: шаг вперед, а потом назад.

Королева позволила ему согревать пальцами ее маленькую ладонь и тут же с явным вызовом заговорила о жене Роберта:

– Ты до сих пор не спрашивал моего разрешения привезти леди Дадли ко двору. Ты что, против ее появления во дворце? Почему не попросишь, чтобы я взяла ее в услужение? Я удивлена, как это ты за столько времени не предложил мне ее в качестве фрейлины. Ведь о своей сестре ты позаботился почти сразу.

– Леди Дадли предпочитает жить вдали от лондонской суеты, – с приятной улыбкой ответил Роберт.

– У вас появилось загородное поместье?

Дадли покачал головой и пояснил:

– Жене по наследству от отца достался домик в Норфолке, но слишком маленький и неудобный. Сейчас она живет со своей мачехой в Стэнфилд-холле, неподалеку оттуда, а на этой неделе отправляется к моим родственникам в Бэри-Сент-Эдмундс.

– Чего же ты не купишь жене другой дом или не построишь новый?

Он пожал плечами и ответил:

– Я непременно присмотрю хороший участок и построю там уютное жилье, но вообще-то намерен основную часть времени проводить при дворе.

– В самом деле? – игриво спросила Елизавета.

– Какой глупец поменяет солнце на сумрак, а золото – на позолоту? Кому после вина с тонким букетом захочется пить кислятину? – тоном искусителя спросил Дадли. – Если мне будет позволено, я готов навсегда остаться при дворе, нежась на его солнце, ощущая себя неслыханным богачом и наслаждаясь ароматом самого потрясающего вина, какое только существует на свете. Разве мы не говорили, что должны всегда иметь лишь самое лучшее и не позволим повседневности заслонить его от нас?

Елизавета долго смаковала комплимент, потом спросила:

– Должно быть, твоя жена уже слишком стара?

Дадли улыбнулся, понимая, что королева поддразнивает его.

– Ей тридцать. Всего на неполных пять лет старше меня. Я думал, ты помнишь. Ты же была на моей свадьбе.