Джилл Шелвис - Великолепный и сексуальный

– Десять лет назад в ванных комнатах не было видеокамер, – глухо произнесла она.

– Похоже, за эти годы кое-что изменилось, – отозвался Броуди невозмутимым тоном, хотя кипел от ярости.

– Да, – мрачно признала Мэдди, продолжая бить по клавишам. Внезапно монитор с картинкой из ванной мигнул и изображение изменилось. Началась обратная перемотка.

Броуди увидел себя, стоящего под душем рядом с Мэдди, лицом к лицу. Губы их шевелились, но шум воды мешал разобрать слова. Слава богу, план Мэдди сработал. Он повернулся спиной к камере, демонстрируя свою мокрую голую пятую точку.

Броуди хорошо помнил эту минуту, потому что именно тогда Мэдди сказала ему: «Не здесь». Было невероятно трудно обуздать себя, стоя рядом с обнаженной женщиной, глядя, как по ее блестящему гладкому телу стекают струи воды и мыльная пена. При других обстоятельствах от одного лишь просмотра этой записи у Броуди в жилах закипела бы кровь.

Но это грубое вмешательство в частную жизнь привело Броуди в бешенство. При мысли о том, что чьи-то наглые, похотливые глаза видели запись, его захлестнула ненависть. Уже не в первый раз на чертовом острове Стоун-Кей.

Запись продолжала проигрываться, поскольку Мэдди ошеломленно застыла на месте, держа палец на кнопке.

Броуди на экране привлек ее к себе и обнял. Руки Мэдди обхватили его плечи, крепко сжали, а потом мягко оттолкнули. Черно-белая фигура Броуди отступила, и Мэдди предстала перед камерой во всем своем великолепии. Она запрокинула голову и закрыла глаза, подставляя лицо потокам воды.

Вне себя от ярости, Броуди шагнул к монитору, собираясь сорвать его со стены, но Мэдди преградила ему дорогу. Ее взгляд не отрывался от экрана.

Броуди неохотно остановился, глядя на свое черно-белое изображение. Там, на экране, он смотрел на Мэдди, и в его глазах ясно читались все его чувства.

Просмотр записи заставил его пережить их вновь, всколыхнув воспоминания о той минуте в ванной. Должно быть, Мэдди угадала это, потому что, тихонько выругавшись, снова застучала по клавиатуре. Картинка пропала с экрана.

Наступила неловкая тишина.

– Мне следовало знать. Прости, Броуди. Я сейчас сотру эти кадры. – Ее пальцы быстро барабанили по кнопкам. – Удалю всю вечернюю запись. Подожди минутку.

Броуди так яростно стиснул челюсти, что, казалось, зубы вот-вот начнут крошиться. Все мониторы внезапно погасли. Мэдди мрачно усмехнулась.

– Гляди-ка, случалась небольшая неприятность. Ладно, большая неприятность. Все камеры слежения отключились.

– Надолго?

– Думаю, пока не прибудет мастер, чтобы устранить неисправность. Он приедет на катере, а значит, к тому времени мы покинем остров. Но никаких гарантий дать не могу. – Она потянулась к ноутбуку. – Это не займет много времени.

Броуди встал у нее за спиной, настороженно прислушиваясь к малейшему шуму. У него сводило живот от тревоги, он должен был защитить эту женщину любой ценой.

– Здесь ничего нет, – произнесла Мэдди через какое-то время. В ее голосе звучало горькое разочарование. – Ничего, что я могла бы взять с собой.

– Тогда выключай компьютер. Мы уходим.

– Да, – согласилась она впервые за минувшие сутки.

Впрочем, Броуди не почувствовал радости победы, потому что Мэдди держалась спокойно, на редкость спокойно. Это означало, что ему следует пересилить себя, чтобы подавить злость. Если Мэдди способна сохранять хладнокровие и невозмутимость, то он тоже на это способен. Его голого снимают на камеру в душе? Ничего страшного. Он и глазом не моргнет.

Это оказалось чертовски трудно.

– Ты кажешься спокойным, – произнесла Мэдди. – Но я знаю: ты взбешен так же, как и я.

Мэдди хорошо знала Броуди и вдобавок разделяла его гнев. Это признание на мгновение обезоружило Броуди. И успокоило.

– Да. – Броуди медленно перевел дыхание. – Ужасно.

– Я понятия не имею, что делать.

Он сжал руку Мэдди. Ее откровенность дорогого стоила.

– Мы не можем уехать до рассвета.

– Увы.

– Тогда, думаю, ты знаешь, как лучше поступить.

– Да. Уверена, ты считаешь, что искать глупо, но…

Броуди терпеть не мог всевозможные «но». Вот если бы речь шла о но… ногах, о ее прекрасных стройных голых ногах, тогда другое дело.

– Но я должна добыть доказательства преступлений Рика. Если я их не получу, а он осуществит свои угрозы, то за решетку отправится не Линн. – Мэдди тяжело вздохнула. – А я.

– За что? – недоверчиво спросил Броуди.

– Если я тебе скажу, боюсь, ты не захочешь продолжать этот разговор. – Мэдди отвернулась. – На самом деле, твое отношение ко мне быстро изменится.

– Это невозможно, – твердо сказал Броуди и, взяв ее за плечи, повернул к себе.

Если Мэдди думала, что получит срок за убийство Рика, то она ошибалась, потому что Броуди намеревался первым прикончить его.

– Расскажи мне.

– Линн не убивала Мэнни. Это сделала я.

С этими словами Мэдди направилась к двери.

Мэдди потянулась к дверной ручке, но Броуди остановил ее, поймав за руку.

Она отлично понимала, что ее признание произвело эффект разорвавшейся бомбы. Мэдди надеялась, что ей никогда не придется рассказывать Броуди об убийстве Мэнни, что больше никто не узнает ее тайну.

Броуди неотрывно смотрел на нее. Во взгляде его читались недоверие и потрясение. Казалось, воздух вдруг застыл, сгустился, потяжелел.

– Что ты сказала?

– Я убила Мэнни.

– Брось. – Броуди не хотел верить. – Ты серьезно?

– Да, серьезно.

Наверное, ему не часто приходилось заниматься любовью с убийцами. Мэдди хорошо понимала, что чувствует Броуди. Разумеется, он хотел добиться ответа на мучившие его вопросы. В детстве ему здорово досталось, однако Броуди был человеком с высокими моральными принципами и сейчас наверняка задумался, как с ним обстоят дела у Мэдди.

Мэдди сама не раз задавала себе тот же вопрос. Да, она убила Мэнни. Ничто не могло изменить этого факта, ни пустые разговоры, ни обсуждения. Мэдди попыталась высвободиться, но Броуди держал ее за плечо.

– Подожди.

Прижав Мэдди спиной к двери, Броуди обхватил ладонями ее лицо и заглянул в глаза. Она сжала его запястья, пытаясь вырваться, но довольно скоро оставила попытки: он намертво преградил ей путь телом, крепким как скала.

– Нас могут хватиться, – предупредила Мэдди. – Мы должны быть…

– Одна минута ничего не изменит. Расскажи мне о Мэнни. Линн встречалась с ним?

– Он ей нравился. Ей было шестнадцать, и она увлеклась двадцатидвухлетним головорезом. Глупой девчонке в этом возрасте легко вскружить голову.

– Кажется, я догадываюсь. Он этим воспользовался.

Конечно. Броуди достаточно долго пробыл на Стоун-Кей, чтобы понять, какого сорта люди работают на Рика.