Элизабет Эссекс - Почти скандал

– Ну да, на «Пикле». И мы сразу же поспешили доставить в адмиралтейство донесения Коллингвуда. Но тебе, как я понимаю, пришлось нелегко.

Да, Салли пришлось не то что нелегко, а скорее очень тяжело. Причем во многих смыслах. И все это время ее близкие находились совсем рядом, а она об этом даже не знала.

– Но как ты обо мне узнал?

– Я получил письмо от нашего патера, в котором тот все изложил. Вернее, почти все – никто так и не знает, что случилось с Ричардом.

– Я тоже не знаю, – пожала плечами Салли, гадая, каким образом отец узнал о случившемся с ней.

– Патер, кстати, скоро будет дома, чтобы навести здесь порядок.

– Папа собирается домой? Когда, Оуэн, когда?

– Думаю, в ближайшее время, так же как и остальные, ведь он наверняка написал и им тоже. И это замечательно, потому что мы сможем все вместе отпраздновать мое бракосочетание.

– Бракосочетание? – ошарашенно повторила Салли.

– Именно… Я привез тебе сестру. – Оуэн указал на свою изящную спутницу, молча и терпеливо стоявшую рядом с ним. – Она будет жить с тобой, составляя тебе компанию и не позволяя стареть в одиночестве.

Оуэн обращался с ней так же, как всегда: в своей обычной добродушно-грубоватой манере. Однако каждое его слово жалило, кололо и обжигало. И Салли никак не могла защититься. А этот толстокожий болван Оуэн пер на всех парусах дальше, невзирая на шиканье жены.

– Да, ей не нужно пускать пыль в глаза, так, Салли? По правде говоря, наш патер послал меня домой, чтобы я взглянул на тебя и сообщил ему, как на самом деле обстоит дело. Ну-ка, позволь. – Оуэн довольно бесцеремонно взял ее за подбородок и стал разглядывать шрам с таким деловым видом, словно это была часть такелажа, требующая замены.

– Все не так уж и плохо, – заключил он.

Наконец Салли не выдержала.

Наплевав на приличия, она выругалась, как ругаются только матросы, и, лягнув брата по ноге, убежала в свою комнату.

На следующий день новоиспеченная невестка застала Салли за завтраком. Часы показывали всего лишь семь утра. Черт бы побрал эту девицу… Время было столь раннее, что такая утонченная штучка не должна бы еще даже проснуться, не говоря уж о том, чтобы выглядеть так, будто сошла с картинки в модном журнале.

Салли намеренно укрылась в задней части дома, в комнате, выходившей окнами в сад, которую так любила ее мать. Но эта девица все равно ее отыскала, как натасканная собака-ищейка.

– Доброе утро, – произнесла невестка с непринужденной уверенностью женщины, убежденной, что весь мир готов ей угодить. – Какая чудесная комната. Да и сам дом замечательный. По описаниям Оуэна я представляла его довольно мрачным старым строением без какого-либо комфорта и с безвкусным интерьером. Но теперь понимаю, что Оуэн слишком привык к спартанским условиям корабля, чтобы воспринимать тонкости декора. Если не возражаете, я хотела бы к вам присоединиться. Вчера мы так и не были представлены друг другу. Меня зовут Грейс. Леди Грейс Барроу в недавнем прошлом. Теперь же я леди Грейс Кент, жена капитана Кента.

Это куклоподобное создание выдало свой монолог на едином дыхании, жизнерадостно журча словами, словно маленький звонкий ручеек. Судя по улыбке, юная леди прямо-таки наслаждалась звучанием своего нового имени. На вид ей было не больше шестнадцати, и, возможно, она израсходовала немало чернил, выписывая в школьной тетради различные варианты фамилий, которые можно обрести после замужества.

– Приятно познакомиться. – Салли поднялась, ибо леди Грейс по-прежнему стояла и, похоже, ожидала от нее такого же проявления вежливости. И оказалось, что с высоты своего роста ей было совсем нетрудно взирать на невестку сверху вниз.

Однако леди Грейс это ничуть не смутило. За вялую попытку быть учтивой она вознаградила Салли искрящейся улыбкой.

– Мне тоже очень приятно. Но сидите, пожалуйста. Можно к вам присоединиться?

– Конечно, – коротко ответила Салли, поскольку не знала, что еще сказать, не опасаясь показаться грубой или смешной.

Но когда Грейс села и устремила на нее улыбчивый и полный ожидания взгляд, Салли почувствовала, что у нее нет другого выбора, кроме как заполнить неловкую паузу.

– Я должна извиниться за свое вчерашнее поведение. Не думайте, пожалуйста, будто я вам не рада и не желаю семейного счастья. Как раз наоборот.

Салли ненавидела себя за подобную неуклюжесть и напряженность. Черт возьми, она знала, как вести себя в кают-компании, разбиралась в тригонометрии и навигации, смогла совладать с Гамиджем и даже отравить его, так почему же ей так трудно общаться с этой глупышкой?

– Надеюсь, миссис Дженкинс позаботилась о ваших потребностях и комфорте?

– О да, в полной мере. Хотя я привезла с собой свою горничную. – Грейс указала на девушку, которая как раз вошла в комнату с наполненным подносом. – Вероятно, вы сочтете меня неразумной из-за того, что я совершила побег со своей служанкой, но…

– Побег? – изумилась Салли.

– Ну как вам сказать… – Грейс озорно улыбнулась, ожидая, когда горничная уйдет. – Спасибо, Докинз. Это был не совсем побег, поскольку мой капитан Кент обеспечил наше бракосочетание по специальному разрешению. Мы отпраздновали свадьбу в Лондоне, в доме сэра Чарлза Миддлтона… вы его знаете? – Леди Грейс даже не стала дожидаться ответа и продолжила щебетать: – Мои родители не возражали. По правде говоря, они были вполне довольны таким выбором, как капитан Кент. К тому же они значительно старше и уже давно позволяют мне поступать так, как я сочту нужным.

То чувство, которое не давало покоя Салли, скорее всего являлось завистью. Ей как будто даже хотелось поменяться с Грейс местами, хотя она всегда считала девиц подобного типа никчемными избалованными пустышками, далекими от реальной жизни.

Интересно, каково это – ощущать весь мир у своих ног и вести себя так, как сочтешь нужным?

– Думаю, это только выглядело как побег, – продолжила Грейс. – Потому что мы уехали так внезапно. Но мы ведь отправились к вам, это было необходимо. – Она опять улыбнулась. – Чтобы убедиться, что вы в полном порядке.

Салли не испытывала ни малейшей потребности в подобной заботе.

– Ну и как, убедились?

Грейс ничуть не смутил ее холодный тон.

– Да, и я рада этому. Хотя сожалею, что Оуэн повел себя вчера… довольно бестактно. Я знаю, многим он кажется слишком жестким, даже грубым и бесцеремонным, однако, получив то письмо, он уже не мог думать ни о чем, кроме вас.

Салли вовсе не хотелось быть сосредоточием всеобщей жалости.

– Я не сомневаюсь, что вы испытываете ко мне искреннее сочувствие, – проговорила она твердым и спокойным голосом, копируя Коллиара. – Но я давно знаю своего брата, и если в первые дни медового месяца он думал только обо мне, то, возможно, у него что-то не в порядке с головой.