Киран Крамер - Будь со мною нежен

И Тру могла сказать, что это именно так, не пустые слова. Когда отец смотрел на нее, в его глазах было столько печали.

– Да, с-сэр.

Она никогда прежде не видела отца таким встревоженным. Ее потрясло, что отец думает, будто бы двенадцатилетняя девочка может справиться с такой задачей. Но, может, она сумеет? Надо постараться.

И в этот момент Тру стала взрослой.

Он похлопал ее по плечу.

– Хорошо, милая. А теперь веселись.

Тру пыталась улыбаться, но ее сердце было разбито. Это был худший день рождения за всю ее жизнь. А Харрисон? Бедняга! Ему еще хуже. Что может быть страшнее, чем узнать, что твой отец сидит в тюрьме? Он даже виду не показал, когда говорил, что у него есть для нее подарок.

И наконец, в тот день на крыльце Тру поняла все. Все эти дни рождения устраивались не для нее: это было лишь напоминание ей об обязанностях перед семьей Мейбенк. Именно поэтому она той же ночью написала записку Харрисону, что больше никогда не будет встречаться с ним в «Раю песчаного доллара», и слезы текли по ее щекам.

«Я надеюсь, ты поймешь. Моей семье нужно, чтобы я стала взрослой».

Тру добавила еще несколько строк, затем, скатав записку в шарик, хотела засунуть в ящик Харрисона в школе, но кругом было полно народу. Тогда она подкараулила Гейджа, брата Харрисона, и попросила передать записку, как только тот придет домой, тысячу раз заставив пообещать, что он выполнит поручение. Это все, что она могла сделать.

Несколькими секундами позже резкий толчок разбудил Тру, и она выпрямилась на сиденье, беспомощно моргая, не понимая, где находится, но затем увидела Харрисона и почувствовала, как книга давит на грудь.

Что это… Атланта осталась далеко позади?

– Ну как? Тебе лучше?

Его профиль был словно высечен на монете – монете из коллекции «Сексуальные мужчины».

– Намного лучше. Спасибо.

Она и Харрисон Гембл рядом! Да, это удача… Если бы можно было сейчас связаться с Франклин Минт, [6]то в следующем году журнал «Пэрейд» добавил бы целую страницу, что принесло бы кучу денег.

Но, слава богу, ей больше не нужно беспокоиться о деньгах.

Тру выпрямила спину и села поудобнее.

– Не могу поверить, что я… – Они как раз проезжали по знакомой роще дубов. – Постой-ка! Где мы? В Бискейне?

– Ну да. – Он довольно усмехнулся.

– Я спала? Все три часа?

– Спала открыв рот. Даже всхрапнула пару раз.

Господи! Какой ужас – с открытым ртом… Еще эта книга давила на грудь, поэтому Тру поторопилась вытащить ее. Это было не очень изящно, но что делать?

Харрисон хихикнул, совсем как мальчишка с юга, – и хихиканье это скорее напоминало гогот.

– Южанин! – бросила она.

– И горжусь этим! – улыбнулся он.

– Высади меня на Мейн-стрит – дальше я пешком. – Зачем ему смотреть на ее дом? – Я не думала, что ты подвезешь меня прямо к Мейбенк-холлу.

– Ты все еще живешь там?

– Угу.

– Хорошо, это не так далеко. Между прочим, что означает знак, мимо которого мы проезжали? «Кооперативный сбор помидоров через две мили»? Это ведь все ваша земля. Не могу представить, чтобы твоя мама могла позволить себе такое.

Тру передернула плечами.

– Кооперативное фермерское хозяйство.

– Никогда не подумал бы, что Мейбенков могут волновать подобные вещи.

– Я скажу, что меня волнует, – отозвалась Тру, нахмуривштсь. – Суперзвезда появляется здесь и распугивает всех покупателей. Кроме того, твой брат Гейдж живет в другой стороне.

– Ну да. От тебя до его дома всего пять минут, – усмехнулся Харрисон. – Я отвезу тебя домой и в награду получу самые спелые помидоры, идет?

– Ну может ли быть иначе? Ты всегда все делал по-своему, – вздохнула Тру. – Но я должна сказать кое-что, прежде чем мы продолжим разговор.

– Давай!

– Вспомни, что первая песня, которую ты написал, была обо мне. Я думаю, это сделало тебя звездой.

– Ты хочешь сказать, что своим успехом я обязан тебе? Потому что много лет назад ты послала меня ко всем чертям и разбила мое юное сердце?

– Нет. – Тру помолчала. – Да. Немножко. Правильно?

– Нет.

– Не обидишься, если я попрошу тебя о маленьком одолжении?

Харрисон присвистнул.

– Прости, но ты уже получила некую компенсацию, мисс Мейбенк. Разве твой мир не сладкий чай и воскресный ужин с цыпленком, сервированный на фарфоре времен Джорджа Вашингтона и Войны за независимость?

Она не стала оспаривать его слова.

– Я просто подумала… раз уж так случилось, что ты здесь, не мог бы ты… простить и забыть?

– Эй, мы больше не в школе, – усмехнулся Харрисон. – Стоит ли говорить об этом?

– Спасибо. – Для нее это все еще было очень важно. Тру думала об этом и переживала из-за того, что случилось тогда после выпускного. – То есть, если наши пути разошлись, ты не станешь ворошить старое? Особенно то, о чем не знает никто?

Он приподнял бровь.

– Думаю, нет такого человека в Бискейне, который не догадывался бы, что в ту ночь на пляже мы не только прогуливались. Черт, девушка, на следующий день я должен был приехать за тобой на белом коне. Я приехал, только на потрепанном синем пикапе, но ты мне отказала. И получила то, что получила, стараясь быть принцессой, мисс Очарование.

Проехав мимо знака с гигантским алым помидором, Харрисон свернул на проселочную дорогу, ведущую к Мейбенк-холлу. Утренний свет заливал все вокруг, распространяя блаженство и негу, синие островки лаванды благоухали, аромат был такой сладкий, что Тру на какой-то момент успокоилась и забыла о том, что совершенно выбита из колеи.

Харрисону это никогда не грозило. Он делал то, что хотел. И знал не только свою собственную душу, но и умел заглянуть в душу другого.

– Дабз не знает, – сказала Тру. – Думает, что ты просто проводил меня домой тогда, после выпускного, и я…

– Он не настолько наивен, – перебил ее Харрисон.

– Моя мама встретилась с его матерью на следующий день.

– Значит, тебя прикрыла мама?

– Она не хотела, чтобы наши семьи рассорились. – Тру не любила вспоминать, в каком отчаянии пребывала тогда ее мать. – Дабз не винил меня за то, что оставила его в ту ночь, да и на тебя тоже не злится.

– Мне наплевать, злится он или нет. И потом, разве это имеет какое-то значение сейчас, когда прошло столько лет?

– Это имеет значение для него.

– Почему?

– Из-за тебя. – Она пожала плечами. – Можно ли его винить? Ни один мужчина не хочет, чтобы жена сравнивала его с другим парнем, который к тому же, по мнению журнала «Пипл», входит в сотню самых красивых людей мира.

– Он зря волнуется, твой жених. Я же не назван самым сексуальным мужчиной.

Хм. Тру на секунду задумалась над его словами, но, видимо, и Харрисон обдумывал такую возможность, а может, ему надоела эта идея, – во всяком случае, выражение его лица не изменилось.