Дженнифер Маккуистон - Лето возлюбленных

Но не приходилось сомневаться, что это испытание последует, и очень скоро. Чем больше Кэролайн тренировала его, тем больше Дэвид надеялся на победу. Его части призовых денег хватило бы на два года респектабельной жизни, подобной той, которую вел его друг, Патрик Чаннинг, служивший ветеринаром в его родном Мореге. Или на полгода разгула, которому предаются лондонские денди типа Дермота. Конечно, этой суммы недостаточно, чтобы решить полностью финансовые проблемы, но она помогла бы ему продержаться до того момента, когда его вложения начнут приносить доход.

И теперь, когда он встретил Кэролайн, когда соприкоснулся с ее неискушенностью, напомнившей ему о собственных прегрешениях, Дэвид был более чем когда-либо настроен избегать той разновидности ада, который проистекает от женитьбы на наивном создании из соображений выгоды.

– Что дальше? – поинтересовался он, выбравшись на берег, неуверенный, что Кэролайн не заставит его выполнить еще какие-нибудь упражнения, подшучивая над его недостаточной выносливостью.

На этот раз, однако, она удостоила его улыбкой вместо очередной команды.

– Обычно я немного обсыхаю, прежде чем начать одеваться.

Дэвид посмотрел на гальку под ногами. Не может быть, чтобы она собиралась растянуться прямо здесь, подставив себя лучам солнца. Он пошутил насчет русалки. Впрочем, мысль о том, чтобы возвращаться в Брайтон в мокрой одежде, с набившимися под нее песком и обломками ракушек, казалась не более привлекательной, чем еще раз сплавать в море.

Тем временем Кэролайн забралась на плоскую скалу, которая вздымалась в десяти шагах от воды. Вытащив из волос шпильки, она распустила влажные пряди и уселась в несколько скованной позе, натянув обрезанное платье на колени, насколько это было возможно, а затем закрыла глаза и подняла лицо к солнцу.

И Дэвиду, уже отдышавшемуся после тренировки, ничего не оставалось, кроме как любоваться ею.

Утром во время их разговора на Шоп-стрит он невероятно наслаждался ее компанией. Но это было удовольствие от интеллектуальной схватки с незаурядным противником. И хотя у него возникало неуместное желание поцеловать Кэролайн, его было легко обуздать на людной улице и на глазах у Бренсона, черт бы его побрал. Во время урока плавания Кэролайн находилась по горло в воде, отдавая резкие команды, а ее губы были последним, о чем он думал.

Но теперь едва одетое создание, принимающее солнечные ванны на скале, вытеснило из его головы все мысли, кроме одной: Кэролайн Толбертсон чертовски красива.

Промокшие насквозь остатки того, что было жутким платьем, обрисовывали контуры гибкой фигуры, обозначая изящные изгибы, которые притягивали глаз и подстегивали воображение. Солнце слепило глаза, отражаясь от белых скал и сверкающей воды. В его лучах ее густые вьющиеся волосы переливались сотнями оттенков золотистого и янтарного.

Будь у него веревка и достаточно нахальства, он связал бы ей руки только для того, чтобы не позволить стянуть эти трепещущие пряди в строгий узел, который она предпочитала.

И, конечно, ноги. Они казались невероятно длинными, едва прикрытые обрезанной юбкой. Глядя на ее аккуратные икры, Дэвид вдруг осознал, что до вчерашнего вечера никогда особенно не задумывался о женских ногах: болтал, чтобы разжечь воображение своих собутыльников, – но сегодня, когда ноги Кэролайн предстали перед ним во всей красе, обнаружил, что не может отвести от них взгляд.

Словно вчерашняя речь, инспирированная выпитым виски, оживила его ночной кошмар и теперь он обречен жить в нем.

Несмотря на напоминание вести себя прилично и даже пару мысленных проклятий, нижняя часть его тела встрепенулась, реагируя на картину, которую представляла собой Кэролайн. Черт бы побрал это воображение! Дэвид вознес короткую благодарственную молитву, что ее глаза плотно зажмурены, потому что ей было бы на что посмотреть, если бы она пожелала их открыть.

Он улегся рядом с ней на нагретую солнцем скалу, глядя на изрезанные расщелинами скалы и ласточек, летающих в воздухе.

На что угодно, лишь бы не глазеть на ее ноги.

Постепенно красота окружающей природы захватила его целиком, потеснив тревожащее ощущение близости Кэролайн. Все его органы чувств обострились, упиваясь обжигающими лучами солнца, терпкими запахами морской соли и растительности и неумолкающим рокотом прибоя. Его взгляд остановился на линии прилива, видневшейся на белых скалах, и задержался, восхищаясь контрастом между темным и светлым.

Понадобилось несколько мгновений, чтобы значение этих отметок дошло до его расслабившегося на солнце сознания, заставив резко сесть. Похоже, Кэролайн не преувеличивала, когда сказала, что высокий прилив может быть опасен в этой бухте.

Перевернувшись на живот, он подверг окружающие скалы более тщательному осмотру. Птичьи гнезда, облепившие их неровную поверхность, располагались не ниже пяти-шести футов от земли, наводя на мысль, что ласточки осознавали опасности крохотной бухты намного лучше, чем он сам. Дэвид бросил испытующий взгляд на океан. Похоже, в данный момент прилив находится на срединном уровне. Но через несколько часов, возможно, даже эта скала будет окружена бурлящей водой. Неужели Кэролайн плавает здесь и при высоком приливе? Эта мысль заставила его кулаки сжаться.

Сегодня он вел себя хорошо, придерживаясь статуса друга, как того требовали обстоятельства: не пытался ее поцеловать, хотя мысли не раз устремлялись в этом направлении; во время урока не старался коснуться ее, если этого не требовалось в ходе обучения, напоминая себе – не единожды, – что она вовсе не та, что нужна ему, а он не тот, кого заслуживает она.

Но это не делало опасение – даже страх – потерять ее менее сокрушительным.

– Я не желаю, чтобы вы плавали здесь впредь одна. – Слова слетели с его губ, прежде чем он успел одуматься.

Он ожидал гораздо более энергичной реакции – скажем, удара в живот, – но Кэролайн ограничилась тем, что уставилась на него в явном недоумении.

– Это почему же?

– Слишком опасно, – заявил Дэвид, указав с обвиняющим видом на отметки уровня воды на скалах.

Судя по упрямому выражению его лица, он собирался стоять на своем.

– Я никогда не иду на необоснованные риски, Дэвид. – Глаза Кэролайн сверкнули словно тысячи крохотных зеркал, отражая красоту и опасность окружающей природы.

– Плавание в одиночку, особенно когда в этом нет необходимости, само по себе необоснованный риск. – Он словно выталкивал слова из горла, тяжелые и неумолимые. И правдивые, даже если не слишком добрые. – Обещайте, что не будете плавать здесь без меня.

Кэролайн вспыхнула, а потом сказала, покачав головой: