Кристина Брук - Чаровница

Сесили была на грани срыва. Спас ее герцог Монфор, который вовремя вошел в толпу поздравлявших гостей и вытащил ее из бесконечной круговерти улыбок и поклонов. Извинившись и любезно улыбаясь направо и налево, он вывел ее из-под непрерывного обстрела однообразными поздравлениями и восклицаниями.

Оценив с присущей ей тактом его ловкость и своевременность поддержки, Сесили с чувством произнесла:

– Я еще не успела поблагодарить вас, ваша светлость, за праздник в мою честь. Бал удался на славу, не правда ли?

– Жаль, что я не могу разделить с тобой, Сесили, это мнение. Должен признаться, меня мучает странное чувство неудовлетворенности. Мне казалось, что твой выход в свет будет похож на ослепительный фейерверк радости и веселья. А что я вижу на самом деле? Ты больше похожа на овечку для заклания, чем на счастливую девушку, радующуюся балу. М-да, Сесили, признаюсь, ты доставляешь мне больше неприятностей и огорчений, чем Джейн или Розамунда.

«Боже, опять, только не сейчас».

Сесили видела скрывавшуюся за его словами трогательную заботу. Монфор все еще считал ее ребенком, который покорно и послушно шел исполнять свой долг. Она знала: герцог хотел, чтобы она разорвала помолвку, но она никогда не собиралась изменять данному слову. Боже, неужели он начнет опять излагать свои доводы в пользу разрыва? Выслушивать их сейчас, когда у Сесили нет ни сил, ни желания, было бы невыносимо.

Но она плохо знала герцога: сожалеть о сделанном было не в его привычке.

Глядя на нее умными, всепонимающими глазами – как Сесили хотелось бы, чтобы они не были столь всеведущими, – Монфор произнес:

– У тебя утомленный вид, дорогая. Немного свежего воздуха? Небольшая прогулка по летней террасе, что скажешь?

– Благодарю, – обрадовалась Сесили.

Монфор, как всегда, был чуток и деликатен. Сесили надеялась, что больше никто не сумел разглядеть, что она далеко не в восторге от помолвки. Но почему ей все-таки было так грустно?

Монфор задумался.

– Я не могу оставить гостей, это было бы невежливо… Ага, вон Розамунда. Я сейчас пришлю ее к тебе.

Комок подкатил к горлу Сесили, а на глаза едва не навернулись слезы, хотя она никогда не считала себя слабонервной дурочкой, готовой расплакаться из-за любого пустяка. Напротив, она всегда гордилась своей душевной стойкостью, и вот – на тебе!

Ей стало до смерти досадно, что она той ночью отправилась в дом Ашборна.

– Сесили. – Розамунда взяла ее за руку, ее глаза подозрительно блестели, а к губам приклеилась деланая улыбка. – Вот все и кончилось. Мне надо поздравить тебя и пожелать счастья.

– Да. – Сесили пожала в ответ руку Розамунды с искренней благодарностью: у ее кузины и самой лучшей подруги хватило ума не корить ее за помолвку с Норландом. – Да, все кончилось, и мне бы хотелось куда-нибудь скрыться на время… Даже не знаю куда. Мне бы хотелось побыть одной, но в моей спальной, наверное, горничная…

Розамунда посмотрела на противоположный конец залы, на высокие окна, выходившие на террасу:

– А не пройтись ли нам по террасе, как это предложил герцог?

– Нет!

Розамунда удивленно приподняла брови, и только тогда Сесили поняла, что случайно сорвалась на крик. Но если она пойдет на террасу, то Ашборн подумает, что она хочет привлечь его внимание или, что еще хуже, послушно выполняет его просьбу, очень похожую на указание – встретиться там с ним наедине.

Прижав руку к платью и машинально поглаживая нежный шелк, Сесили, стараясь скрыть напряжение, произнесла:

– Нет, пожалуй, там слишком много народу.

Розамунда на миг задумалась:

– А как насчет беседки?

– А разве она не закрыта?

– Случайно, даже не знаю зачем, я взяла ключ от нее.

Розамунда слегка покраснела – лгать она не умела.

– Не-у-жели? – намеренно растягивая слово, проговорила Сесили. – Дорогая, мне кажется, ты совершенно случайно захотела совершить романтическую прогулку под луной, или я ошибаюсь?

– Да, это своего рода традиция у меня и у Гриффина. – В глазах Розамунды вспыхнул лукавый огонек, и она мечтательно улыбнулась. От улыбки, такой искренней и счастливой, лицо ее преобразилось. Невероятно, но она стала еще красивее, чем была. Зависть шевельнулась в сердце Сесили. Нет, не из-за красоты кузины – Сесили завидовала глубине чувств, искренней радости, согласию, царившему между Розамундой и ее мужем.

– Ну что ж, если я не помешаю вам, – как можно веселее и равнодушнее сказала Сесили.

– Конечно, нет, дорогая, – воскликнула Розамунда, доставая ключ из ридикюля. Сесили бесцеремонно выхватила его.

– Мне пойти вместе с тобой?

Сесили мотнула головой:

– Не стоит. Мне хочется побыть немного одной. Зачем мне компаньонка в родном доме, где со мной ничего не может случиться?

Опрометчивое суждение, ведь Сесили знала, что может случиться, если Ашборн обнаружит ее одну в саду. В конце концов, следует положить конец его приставаниям. Если сегодняшняя помолвка не выбила всю дурь или блажь из ее головы, то необходимо поставить точку в их отношениях.

Ах, если бы не это письмо!

– Хорошо, – Розамунда поцеловала кузину в щеку. – Только запомни: если через полчаса ты не вернешься, я пошлю Гриффина на поиски.

Сесили благоразумно вышла из залы не прямо на глазах у всех, а тихо, окружным путем, через библиотеку и боковую лестницу. Тропинку в саду не было видно из окон дома, так как ту прикрывала высокая тисовая изгородь. Сесили торопливо направилась к беседке.

Ее уверенность в ловкости и наблюдательности Ашборна оправдалась полностью. Не прошло и нескольких минут, как он вошел в беседку.

Лунные тени скользили по его лицу, отчего оно прибрело загадочный вид.

– Почему?

Несмотря на всю внешнюю невозмутимость, Ашборн был явно сердит, его выдал голос – резкий и хриплый.

– Помолвка – дело давно решенное, о ней договорились еще наши родители.

– Но вы даже не удосужились сообщить мне об этом накануне! Почему?

– Ради чего? Какое вам дело до того, за кого я собираюсь выйти замуж?

Это была суровая твердая отповедь, тем не менее Сесили для большей уверенности прибавила:

– Больше я никогда не приду в ваш дом, не хочу потворствовать вашим заигрываниям.

– Да-да, на словах все так, все верно. Однако ваш поцелуй свидетельствует об обратном. – Ашборн намеренно понизил голос. – Он говорит об очень многом, леди Сесили.

От его слов, от его фигуры веяло жаром страсти.

– Что бы вы тут ни говорили, на что бы вы ни намекали – все это не имеет никакого значения. Я помолвлена с Норландом, и точка.

От одного упоминания имени Норланда Ашборна передернуло, словно от зубной боли.

Он обнял ее за плечи и заглянул в глаза, и сразу все вокруг Сесили закачалось и закружилось.