Кристина Брук - Чаровница

Леди Мэтью Кендалл, мать Фредди, была та еще штучка. Хитрая старая ведьма. В лондонском свете было немало таких хитрющих старух, поэтому Сесили не обманули ее бурные излияния нежности и любви к племяннику. Племянник, то есть Рэнд, был явно не в восторге от столь наигранных проявлений родственных чувств. В его обращении не было заметно ни особого тепла, ни тех самых родственных чувств, о которых так патетически восклицала леди Мэтью Кендалл. Вел себя с ней Рэнд подчеркнуто вежливо.

Мистер Гарвей, друг Рэнда, держался непринужденно, остроумно шутил, одним словом, был очень мил. Что касается его жены, леди Гарвей, то она была так же мила и приветлива, как ее муж, только одно портило впечатление о ней: она относилась к Ашборну с явным обожанием. Нет, в ее поведении не было ничего вульгарного: она не строила ему глазки, она просто краснела всякий раз, когда Рэнд обращался к ней.

Впрочем, Сесили было трудно винить ее в этом. Рэнд выглядел как никогда превосходно. Сесили втайне надеялась, что в отличие от миссис Гарвей она ничем не выдает себя, хотя каждый раз, когда блестящие черные глаза Рэнда останавливались на ней, она еле заметно вздрагивала и мурашки пробегали по ее спине.

Рэнд часто посматривал в ее сторону. Сесили было интересно: какие чувства испытывает он: точно такие же, как и она, или нет?

Гостей было немного, благодаря чему за столом царила теплая, почти родственная атмосфера. Ашборн поместил тетку на противоположном от себя конце стола – место, которое обычно занимала жена хозяина. Тем самым он оказал леди Арден высокую честь и вместе с тем, посадив ее так далеко от себя, сделал так, что им обоим было крайне неудобно разговаривать друг с другом во время обеда.

«Умно, очень умно», – со скрытым восхищением подумала Сесили. Она сама вряд ли придумала бы что-нибудь лучше. Вместе с тем она с грустью заметила, что бедняга Фредди, отсаженный Рэндом подальше от себя и поближе к леди Арден, как бы выпадал из круга тех лиц, с которыми хозяин дома хотел бы вести непринужденную беседу. Как это ни странно, но подобная отчужденность между Рэндом и Фредди была Сесили неприятна. Ее это нисколько не касалось, и тем не менее ей было жаль юношу, а намеренная холодность Рэнда казалась ей излишне жестокой.

Однако остальных гостей все устраивало как нельзя лучше, всех, кроме одного человека, герцога Норланда. Он сидел с таким напряженным и злым видом, словно над его головой должна была сверкнуть молния и прогреметь гром.

– Что случилось с Норландом? – улучив удобный момент, шепотом спросила у Рэнда Сесили. – Он сидит как на иголках. Тут явно не обошлось без вас.

Рэнд изобразил удивление:

– При чем тут я? Я лишь попросил его отобедать вместе со всеми гостями.

Сесили закатила глаза:

– Ваша просьба равносильна королевскому приказу. Для него, бедняги, это уж точно.

– Я бы так не сказал. Я лишь напомнил вашему жениху о его долге и соблюдении приличий, не вижу в этом ничего дурного. Меня задело то, с каким пренебрежением он относится к вам. Никакой почтительности, никакой любезности.

– Послушайте, если это не задевает меня, то с какой стати это должно задевать вас?

Однако такое отношение к ней Норланда не могло не задевать Сесили. Она ведь не была бесчувственным каменным истуканом. Тем не менее поведение Рэнда, сама его просьба к Норланду казались ей возмутительными. Но в глубине души Сесили знала, что скорее предпочла бы выйти за человека, который сует нос не в свои дела, чем за того, кому вовсе безразличны как ее дела, так и она сама.

Рэнд сделал глоток вина.

– Я смею полагать, что ответ на этот вопрос более чем очевиден.

Не желая быть втянутой в столь скользкий разговор, Сесили тоже сделала глоток вина, с тайным удовлетворением думая про себя, что еще недолго – несколько недель, – и все эти сложные и не очень приятные вещи, как и сам Рэнд, уйдут в прошлое, перестав ее волновать. Она вообще бы ни о чем не беспокоилась, если бы нашлось то самое письмо.

– Знаете, – Рэнд понизил голос, – когда вы злитесь и сердито поблескиваете глазами, вы становитесь такой очаровательной, что мне так и хочется вас поцеловать.

От неожиданности Сесили едва не поперхнулась вином.

– Вот и сейчас я вполне серьезно подумываю о том, а не послать ли мне гостей к черту, чтобы потом удалиться с вами ко мне в спальную и там заняться любовью.

Возмущенная Сесили чуть было не выплеснула вместе с своим возмущением и взятый глоток вина. Откашлявшись, она поспешно утерла губы салфеткой, после чего серьезно заметила:

– Думаю, у Норланда найдутся возражения против вашего намерения.

– Вы так полагаете? – усмехнулся Рэнд. – А мне кажется, что он даже не заметит вашего ухода.

Все с восторгом отнеслись к предложению Рэнда прокатиться в Кембридж. Пикник на берегу реки Кем, возможно, даже водная прогулка, обрадовали всех без исключения. Лишь бы не подвела неустойчивая весенняя погода, то милостиво дарившая солнце и тепло, то сменявшаяся на холодный ветер и дождь.

Леди Арден тоже решила поехать вместе со всеми, что поставило Рэнда в тупик, так как ее присутствие шло вразрез с его планами.

Делать было нечего – не наживать же ему врага в лице леди Арден. Впрочем, он надеялся как-то удалить тетку от себя и Сесили, чтобы она не мешала ему.

Дамы поспешно разбежались по своим комнатам, чтобы переодеться для поездки. В гостиной осталось только двое – сам хозяин и его друг Оливер Гарвей. Оливер, усевшись в кресло и вытянув ноги, бросал исподлобья на Рэнда вопросительные взгляды.

– Мне кажется, что после полудня пойдет дождь.

– Тогда мы переждем его в кафе-кондитерской, – спокойно возразил Рэнд.

– Хорошая мысль, – отозвался Оливер. – Знаешь, я не из тех, кто любит совать нос в чужие дела…

– Боже упаси, я тоже, – согласился Рэнд и весело улыбнулся. – Однако что-то я не слышу обычного многозначительного и столь выразительного словца «но».

– Заменим его другим, например, однако, – в тон ему шутливо продолжил Гарвей. – Итак, однако, мне надо кое-что шепнуть тебе на ухо.

– Сгораю от нетерпения и даже сам подставляю ухо. – Рэнд шутил, хотя уже догадался, о чем именно пойдет разговор.

Гарвей выглядел серьезным. Потерев переносицу, он хмыкнул:

– Хм-хм, дьявольски трудно говорить об этом, дружище, но поскольку мы с тобой друзья, Ашборн, и ты знаешь, как я тебя уважаю…

– Гарвей, не надо ходить вокруг да около. Я уже понял, о чем, вернее, о ком ты хочешь поговорить со мной.

Гарвей вздохнул с явным облегчением:

– Прекрасно, ты снял бремя с моих плеч. Ашборн, где твое хваленое благоразумие, твой здравый смысл? Ответь мне, какого черта ты посягаешь на чужую территорию?