Элоиза Джеймс - Три недели с леди Икс

«Дорогая Индия.

Вы оскорбляете меня. И оскорбляете всерьез. Я продемонстрировал бы Вам свои «магические способности», но уверен, что Вы, как добродетельная дева, если вдруг невзначай увидите, на что я способен, просто-напросто лишитесь чувств…

…или нет?

«Дорогой Торн.

Уверяю, я привыкла к виду увядших овощей за годы общения с клиентами.

«Дорогая Индия.

Вы бросили мне в лицо перчатку, заговорив об овощах. А также о моих «недостатках» (помните?). Все вышеупомянутое (и овощи, и недостатки) я могу с радостью продемонстрировать Вам следующей же ночью.

«Дорогой мистер Дотри.

«Следующей» ночи быть не может, так как не было «предыдущей». Вы, должно быть, грезите наяву.

«Дорогая Индия.

Завтра я намерен нанести в свою усадьбу очередной инспекционный визит.

Индия чувствовала, что задуманный облик усадьбы уже маячит на горизонте. Очень скоро стены гостиной будут обиты лионским шелком, расписанным вручную ветками цветущей яблони. Один из ее любимейших итальянских мастеров к вечеру должен был закончить оформление столовой. Вначале он выкрасил стены в благородный серо-зеленый цвет, а теперь заканчивал расписывать их золотом – по стенам будто чертили дуги золотые ласточки…

Индия отослала Аделаиду, обладательницу безупречного вкуса, в Лондон – выбирать мебель в салонах Томаса Шератона и Жана-Анри Ризенера  [6]. Ввиду недостатка времени приходилось выбирать из того, что находилось под рукой, однако Индия была в прекрасных отношениях с мистером Шератоном и не сомневалась: мастер предоставит ей все, что имеет, а покупателям, заказавшим вещи, соврет, что доставка запаздывает…

Накануне прибыл специалист по итальянскому стеклу и привез с собой бесценное сокровище: огромное венецианское зеркало голубого стекла. А еще – алебастровую каминную полку, которую установят тотчас же, как закончат обивать стены гостиной шелками.

А также Индия умудрилась уговорить лорда Пендлтона, живущего в соседнем графстве, отпустить на время своего садовника-кудесника. (Пендлтон по сей день был сердечно благодарен Ксенобии за свое счастливое отцовство, хотя она и не принимала в рождении ребенка непосредственного участия.)

В открытые окна доносились голоса людей, работающих в саду. Лужайки были уже прополоты, аккуратно выкошены и сгодились бы теперь даже для игры в теннис. Разросшиеся клумбы также пропололи и вскопали, и они выглядели уже вполне презентабельно, хотя цветы еще предстояло посадить.

Когда вечером Торн спрыгнул с подножки своего экипажа, Индия чинно поджидала его в гостиной, а не стояла, уцепившись за косяк, словно лунатик, как в прошлый раз. Она даже успела выкупаться и надеть чистое платье, на котором не было ни единого пятнышка побелки или краски.

Но как только Торн широкими шагами вошел в гостиную, Индия поняла: что-то не так. Все тело его словно трепетало от сдерживаемых эмоций. Она попыталась было присесть в реверансе, однако Торн склонился к ней и поцеловал в губы. Братским поцелуем. Правда, у Индии никогда не было брата, но она почему-то знала, что именно так брат целует свою сестрицу…

– У нас мало времени, Индия, – сказал он вместо приветствия. – Покажи мне полы, выложенные плитками чистого золота, и я поеду.

– Но ты же не можешь просто пробежать по дому и уехать!

– Еще как могу.

Индия пожала плечами:

– Фред собирается сервировать здесь обед, присланный из гостиницы. Может, это заставит тебя передумать? А начнем мы экскурсию с бального зала. Он просто загляденье!

Индия выразилась весьма скромно. Стены зала для танцев, тщательно оштукатуренные, были выкрашены в бледно-розовый цвет, а лепнина сияла девственной белизной. Роскошные подсвечники красовались на стенах, снабженные бледно-зелеными стеклянными подвесками в тон изящным стульям, стоящим вдоль стен. По мнению Индии, это было само совершенство.

Войдя, Торн бегло огляделся:

– Выглядит недурно. Что дальше?

У Индии рот открылся от изумления. Она уперла руки в бока.

– Нет, это вовсе не просто «недурно»!

– То есть?

– Это великолепно! Потрясающе! Лучше, чем в Версале! В сто раз красивее всех бальных залов, которые ты когда-либо видел!

В глазах Торна ясно читалась насмешка, что еще сильнее рассердило Индию.

– Балы – вовсе не самая моя сильная сторона, – заявил он, и не думая извиняться.

– Рабочие трудились день и ночь не покладая рук! А всю ночь перед завершением работ никто из нас не спал, потому что…

Теперь Торн тоже рассвирепел:

– Что это значит? Как это – ты не спала?

– Мы с Франсиско работали краской по сырой штукатурке, – объяснила Индия. – Потому что если бы она высохла, то…

Торн сделал шаг к ней.

– Вы с Франсиско?

Голос его звучал утробно и низко, и в эти слова он вложил всю еле сдерживаемую ярость, которая клокотала у него внутри. Похоже, он далеко не так блестяще умел себя контролировать, как ей показалось.

– Франсиско Бернаскони  [7], – упрямо вздернула подбородок Индия, – мастер-штукатур, лучший во всем королевстве! Три или четыре года назад он показал мне, как это делается, и теперь я всегда ему помогаю!

– Но я нанимал тебя не для того, чтобы ты делала грязную работу!

– То, что я умею ее делать, – одно из слагаемых моего успеха, – объяснила она. – Если понадобится, я смогу печь хлеб. Я могу показать кухарке, как готовить майонез, чтобы соус не расслоился. Я умею красить стены по сырой штукатурке, способна двигать мебель, умею…

– К чертям всю эту дребедень! – рявкнул Торн. – Сколько этому типу лет?

Индия нахмурилась:

– Это не важно.

– Нет, важно! Так сколько?

– Едва ли ему перевалило за тридцать… Но возраст его никакого значения не имеет – важно то, что он обучался своему искусству во Флоренции под руководством одного из самых великих маэстро! Он настоящий художник.

– Полагаю, он весьма востребован.

– Ну конечно же! И это сущее чудо, что мне удалось заманить его сюда, притом не договорившись с ним заблаговременно!

Глаза Торна метали молнии.

– Он согласился, потому что влюблен в тебя! Все они в тебя влюблены!

– Франсиско никогда не позволил себе ни единого неподобающего слова в мой адрес! Никогда! Ты возводишь на него напраслину, ты…

Торн внимательно посмотрел на губы Индии, потом оглядел ее с головы до ног.

– Ты работала в этом наряде?

– Нет, конечно!

Индию весь этот допрос начинал раздражать. Мало того что он приехал в дурном расположении духа, так теперь он просто ведет себя глупо – то ли ревнует ее, то ли защищает от всего мира разом. Но ни на первое, ни на второе Торн не имеет права!