Сандра Браун - Соседка

Мэдисон спустился к обеду в спортивной куртке, надетой поверх шелковой рубашки цвета слоновой кости с расстегнутым стоячим воротником, и серых широких брюках. Чувствовалось, что он пытался привести в порядок свои густые волосы, но все усилия пропали даром.

Подавая первое блюдо, хозяйка тайком изучала молодого писателя. Его волосы не были кудрявыми, но взъерошенные пряди беспорядочно торчали в разные стороны. Казалось, они сами приняли решение о том, как расти на этой красивой голове, и с тех пор ни парикмахеры, ни фены, ни разнообразные расчески не могли совладать с ними.

Слоун безумно хотелось дотронуться до его волос, когда она накладывала в тарелку Картера порцию салата. Божественный аромат его тела щекотал ее ноздри. От него исходил настоящий мужской запах, но это был запах чистоты и дорогого дезодоранта, и Слоун тут же представила себе, как, должно быть, он прекрасен, когда стоит под душем. Ее руки дрожали, и, когда глаза их встретились и Мэдисон поблагодарил ее за вкусное блюдо, ей показалось, что он говорит:

«Я тоже сейчас думал о том, как ты хороша под душем».

Узнав его, одна из бывших школьных учительниц взмахнула морщинистой ручкой над плоской грудью и воскликнула:

— Картер Мэдисон! Надо же! Я однажды видела вас в передаче «Сегодня». Господи, глазам своим не верю! Я прочла все ваши книги!

Разумеется, одна из книг была у нее с собой, и пожилая дама тут же принесла ее, чтобы Мэдисон оставил свой автограф.

Остальные гости тоже были приятно удивлены, узнав, что в «Фэйрчайлд-Хаусе» остановилась знаменитость. Учительница расспрашивала Картера об автобиографических аспектах его романов, причем говорила она таким голоском, который скорее пристал бы маленькой девочке, а не пожилой матроне.

Мэдисон удовлетворил их любопытство, рассказывая о своих исследованиях, о том, как он готовится писать книгу, причем он ничуть не зазнавался, и это привело гостей в восторг.

Слоун продолжала разносить блюда, ничем не выдавая своего волнения, — все было как обычно. Но хотя голос Картера не дрогнул ни единого раза, девушка знала, что он не сводит с нее глаз, когда она появляется в комнате с подносом или тарелками.

— Наверное, вы захотите выпить кофе с рюмочкой бренди в гостиной у камина? — предложила Слоун, когда все уже доедали обед. Гости с энтузиазмом восприняли ее предложение. — Я сейчас принесу. Усаживайтесь поудобнее.

Она вернулась в кухню, чтобы взять поднос, и еще раз оглядела его, чтобы убедиться, что ничего не забыла. Вдруг дверь распахнулась — на пороге стоял Картер с грязными тарелками в руках.

— Картер! — вскричала она. — Что ты делаешь?

Он поставил тарелки на стол:

— Помогаю тебе… немного.

— Так дело не пойдет, — возразила хозяйка.

— Почему?

— «Почему»? Да потому что ты — мой гость. Постоялец. Что подумают другие?

Мэдисон подбоченился и сжал губы:

— Плевал я на то, что они подумают.

— А я — нет. Мне важно их мнение.

— С каких это пор стало преступлением помогать даме? Ответь мне на этот вопрос.

— Но в ресторане ты бы не стал убирать за собой посуду!

— Да… — И Картер выругался точно так же, как это делали его герои. — Я устал, в самом деле устал смотреть на то, как ты мечешься тут со своими тарелками. Признаюсь тебе — я уязвлен, я стал почти так же пуглив, как и ты! Может, другим и все равно, — он махнул головой в сторону столовой, — но у меня иное мнение. Они — всего лишь постояльцы.

— Как и ты, — отрезала Слоун. Ее груди покрылись мурашками под тонким шелком ее самого красивого бюстгальтера. Она едва уговорила себя надеть его и теперь горячо об этом сожалела: Мэдисон буквально прожигал взглядом ее блузку.

— У тебя такая красивая грудь, — хрипло произнес он. — Но ты дрожишь. Отчего, Слоун?

— О! — только и смогла вымолвить девушка, прикрывая грудь руками и пытаясь придумать хоть что-нибудь в ответ. — Не говори мне таких вещей, — наконец сказала она. — Иначе я буду вынуждена попросить тебя уехать из «Фэйрчайлд-Хауса». Я поступила бы так с любым постояльцем, если бы он сказал, что…

— С постояльцем! Меня это не волнует! Как бы ты поступила с мужчиной ! С мужчиной, который говорит женщине, что с каждым часом хочет ее все больше, что у нее красивые…

— Прекрати! Я сказала — прекрати, или тебе придется уехать! — Она не видела, какой яростью зажглись его глаза, потому что повернулась к нему спиной. — Ты всего лишь постоялец в моем пансионате. Вот так-то, Картер, — заявила она, уставившись в пол. — Постоялец.

Мэдисон изверг из себя еще более грубое ругательство, бросаясь вон из кухни.

Понадобилось несколько минут, чтобы Слоун смогла успокоиться и унести тяжелый поднос в гостиную. Она знала, что только угрожала Картеру, обещая выгнать его, и надеялась, что он не воспримет ее слова буквально. Они затеяли опасную игру. Все эти разговоры, взгляды, намеки могли привести к катастрофе. Для нее, для Картера, для Алисии с мальчиками. Ей следует сказать Мэдисону, на какую скользкую дорожку он ступил. Он должен понять, что ничего для нее не значит. Ничего, уверяла она себя, проходя с подносом по длинному коридору.

Одно Слоун знала наверняка. Этим же вечером ее лучший бюстгальтер вернется на свое место в шкафу, и пройдет еще немало времени, прежде чем она вновь его наденет. В нем она чувствовала себя слишком женственной, слишком ранимой, нелепой и смешной до слез.

…Он стоял на коленях перед камином и подбрасывал в огонь дрова, которые она предусмотрительно сложила у очага еще до обеда, а в то время, пока ее гости лакомились всякими деликатесами, она успела разжечь огонь.

— Мистер Мэдисон, — Слоун натянуто улыбнулась, — не стоит беспокоиться.

Это было сказано исключительно для остальных четырех постояльцев, удобно устроившихся в креслах и на диванах, которые Слоун недавно купила и обтянула новой тканью.

— Мне это совсем нетрудно, мисс Фэйрчайлд, — возразил писатель. — Я чувствую себя у вас как дома, поэтому мне доставляет удовольствие сделать что-нибудь полезное.

Одна Слоун уловила саркастические нотки в его голосе, а остальные гости кивали с таким видом, словно видели перед собой оракула, предсказывающего их будущее.

Выходя из гостиной, хозяйка сказала, что принесет еще кофе, если кто-нибудь пожелает. Хватая урывками куски собственного обеда, Слоун сложила грязную посуду в посудомоечную машину, прибрала в столовой и накрыла стол к завтраку. Затем она выжала сок из апельсинов и поставила его в холодильник, чтобы наутро подать в хрустальном кувшине. После чего взбила мед с маслом, приготовила тесто для булочек и тоже положила его в холодильник.

Направляясь в гостиную, хозяйка заставила себя улыбнуться, но, к ее большому облегчению, в комнате уже никого не было. Забрав большой поднос, она пошла назад в кухню. По пути она еще раз проверила камин, убедилась, что экран надежно прикрывает пламя и что оно не очень сильное. Заперев двери и выключив свет, Слоун пошла в свою комнату.