Даниэла Стил - Алмазный браслет

– Для меня достаточно, ты же меня не один год знаешь!

– Ну а для меня – нет, – решительно заявила Алана. – Я хочу найти хорошего человека и выйти за него замуж. – «Или хотя бы богатого», – мысленно добавила она. Но для Саши это тоже был не аргумент. – Проскучаешь еще полгода, а там и сама начнешь к ним приглядываться.

– Надеюсь, этого не случится, – раздраженно ответила Саша. Одна эта мысль повергала ее в тоску.

– Посмотрим еще, – проговорила Алана многозначительно. – Одно могу сказать тебе точно: встретить достойного мужчину в наши дни – большая проблема. – Саша все это уже не раз слышала. Это ей все подруги говорят. Но эта проблема к ней не имела никакого отношения.

На следующей неделе Саша улетела в Париж и на сей раз провела там целых две недели. Она впервые за много месяцев навестила своих художников сразу в нескольких европейских городах – Брюсселе, Амстердаме и Мюнхене. А по дороге домой заехала в Лондон и повидалась с сыном. Он уже почти оправился от потери отца и работал над несколькими интересными картинами. На Сашу они произвели сильное впечатление. Она назвала сыну галерею, с которой, по ее мнению, ему следовало связаться. Ксавье был явно доволен. Он не хотел выставляться в «Сювери» и пользоваться протекцией матери, он хотел пробиваться самостоятельно.

За последние несколько месяцев Ксавье не раз напоминал матери о своем чудаковатом друге Лайаме Эллисоне. Он утверждал, что это самый талантливый из известных ему художников, и хотел, чтобы Саша непременно посмотрела его работы.

– Охотно это сделаю, но пусть сначала пришлет слайды. – Ей не хотелось терять время, она привыкла составлять первоначальное впечатление по слайдам. Но сколько бы она ни повторяла это Ксавье, его друг так и не удосужился ничего прислать. По словам Ксавье, тот робел. Вообще-то это было характерно для начинающих художников, да и для более зрелых тоже, но, судя по рассказам Ксавье, его приятеля никак нельзя было назвать застенчивым. Всякий раз, как Ксавье ударялся в какое бы то ни было распутство, за ним неизменно стоял Лайам. Совсем недавно, воскресным днем, они вместе отправились пообедать, перебрали спиртного, доехали на такси до аэропорта и на четыре дня рванули в Марракеш. По словам Ксавье, это были лучшие четыре дня в его жизни. Вернувшись, он сразу позвонил матери. Саша уже начинала нервничать – сын пропал чуть ли не на неделю.

– Дай угадаю, – сказала она, когда он наконец подал голос и сообщил, где успел побывать. – Ты ездил со своим Лайамом. – Теперь она всегда знала: если Ксавье затеял какую-то авантюру, то наверняка рядом с ним был Лайам. – Твой друг определенно чокнутый. А вот жена у него, должно быть, просто святая.

– Она и вправду очень хорошая, – согласился Ксавье. – Хотя временами теряет терпение. Она работает и рассчитывает, что он будет смотреть за детьми. А вместо этого – сама видишь…

– Так она еще и семью содержит?! – изумилась Саша. Знавала она таких художников, правда, не столь охочих до веселья и разгула – по крайней мере, если судить по рассказам Ксавье. – На ее месте я бы его просто убила.

– Не сомневаюсь, такое желание у нее не раз возникало. Поездка в Марокко явно не была звездным часом их брака.

– Ничего удивительного. Тебя послушать – так он в точности как те ребята, с которыми я тебе еще в детстве играть запрещала, потому что они вечно втягивали тебя в какие-то истории. Когда-нибудь ты с ним вляпаешься. Или он сам вляпается в какую-нибудь пакость.

– Да нет, мам, он парень добродушный и никогда ничего опасного не сделает. Просто любит хорошо время провести и ненавидит, когда его призывают к порядку. Думаю, его в детстве запретами замучили. У него на них аллергия. Он натура свободолюбивая.

– Похоже на то. Жду не дождусь, когда с ним познакомлюсь, – саркастически заметила Саша. Она интуитивно полагала, что, если слайды все-таки придут, его работы ей, скорее всего, не понравятся. Не нужна ей такая головная боль. Хотя порой люди с таким темпераментом действительно оказываются исключительно талантливы. Саша была убеждена: таким художникам, как Лайам, требуется узда и плетка, иначе они про работу забывают. Правда, Ксавье говорил, что Лайам к работе относится очень добросовестно и серьезно. Зато во всем остальном он полный разгильдяй. Ксавье все же не оставлял надежды познакомить мать со своим другом. Он был убежден, что для полотен Лайама «Сювери» – правильное место.

Июль Саша провела в Нью-Йорке, но на море так и не съездила. Она не могла себя заставить войти в этот дом и сказала Татьяне, чтобы та пользовалась им, как ей захочется. Даже посмотреть на дом у Саши не было никакого желания. А в августе она на две недели уехала в Сен-Тропе погостить у друзей. Она остро чувствовала свое одиночество, ее словно лишили корней. Конец месяца она провела в своем парижском доме, который теперь был непривычно просторен. Весь мир для нее без Артура стал неудобен и просторен. Жизнь стала как пара туфель, которые больше не годятся. Никогда в жизни она не чувствовала себя такой маленькой и уязвимой. Когда умер отец, рядом с ней был Артур, она испытала тогда и боль, и горе, но пустоты не ощутила. Теперь рядом не было никого, одни воспоминания да редкие встречи с детьми.

В конце августа Саша вернулась в Нью-Йорк и первого сентября наконец нашла в себе смелость съездить в Саутгемптон. Почти год она здесь не была, и в каком-то смысле была рада этой поездке. Саша будто заново открыла для себя частичку Артура, ту самую, которой ей так не хватало. В шкафу еще были его вещи, а постель словно хранила тепло их последней ночи. В то утро, когда она уезжала, он шепнул ей, что любит, она поцеловала его, и он тут же опять уснул. Здесь жили воспоминания, и Саша провела много часов, думая о муже, вспоминая их жизнь и гуляя вдоль моря. И именно здесь она наконец поняла, что начинает выздоравливать.

После выходных Саша вернулась в галерею другим человеком. Вот уже месяц, как она вынашивала одну идею, но решения пока не приняла. Они задумывали это еще с Артуром, а сейчас ей захотелось это осуществить. Ее потянуло домой. Жить без Артура в Нью-Йорке ей было тяжело.

Сентябрь прошел в хлопотах по организации двух выставок, одной из которых она занималась лично. Саша никогда не пускала выставки на самотек, всегда сама выбирала работы и место для них, стараясь, чтобы контрасты и сочетания подчеркивали выигрышные стороны того или иного полотна. В этом ей не было равных, и эти хлопоты доставляли ей удовольствие. Еще она провела встречи с несколькими старыми клиентами, заседала в музейных советах, делала распоряжения насчет поминок по случаю годовщины смерти Артура. Обещал прилететь Ксавье. Как и следовало ожидать, это было тяжелое мероприятие для всей семьи. Собрались его коллеги по работе, партнеры, дети, близкие друзья. Трудно было поверить, что прошел уже год.