Даниэла Стил - С первого взгляда

Она встала, надела джинсы и свитер, думая, чем бы ей заняться. И в конце концов нашла самое простое решение – села в гостиной и стала в одиночестве смотреть по телевизору парад воздушных шаров в честь Дня благодарения, сама понимая, какое жалкое зрелище она сейчас представляет. Она запрещала себе смотреть на фотографию Марка, которая стояла в книжном шкафу, запрещала вспоминать, что сейчас ему было бы шестнадцать лет. В праздники ее сердце разрывалось от боли, но сейчас она решила, что не позволит себе упиваться жалостью к собственной персоне. Взяла сумку, джинсовую куртку и вышла из дома. Она поняла, куда ей надо ехать, – как это она не догадалась раньше?

Приехала она в приют Святой Цецилии к праздничному обеду в честь Дня благодарения. Монахини удивились, но искренне обрадовались. Тимми никогда раньше не праздновала вместе с ними День благодарения, и теперь они были просто счастливы, так же как и дети. Домой Тимми вернулась около пяти, нагруженная фаршированной индейкой, клюквенным желе, сладким картофелем под шапкой взбитых сливок… Вот как надо проводить праздники! Полная теплых чувств и благодарности, она решила позвонить Заку на его мобильный и поздравить с Днем благодарения. Он ответил после первого гудка, и она услышала громкие голоса и смех. Он сказал, что они обедают, он позвонит ей попозже, вечером. Но не позвонил – ни вечером, ни завтра, ни послезавтра…

Это был последний штрих в его портрете, в картине ее жизни, приговор тем решениям, которые она принимала в последние одиннадцать лет, тому, что она выбирала и с чем мирилась. Ей было необходимо это увидеть и обдумать. У нее не было уверенности, что отныне она будет жить и поступать иначе, но понимала, что прозвучал тревожный звонок, она получила предупреждение. Зак поступал так не по злому умыслу, он просто не любил ее. И она его не любила. И потому она не могла не задать себе вопрос, а зачем он ей нужен и сколько еще лет она будет губить себя с такими ничтожными пустоцветами, как Зак.

Выходные она провела, разбирая шкафы, читала «Уолл-стрит джорнэл», просматривала документы, которые принесла домой с работы, делала наброски для летней коллекции. Все это были, несомненно, очень нужные, полезные дела, и именно за ними она проведет оставшуюся жизнь, если не изменит ее решительно и круто в ближайшее время. Но как изменить жизнь, как? Тимми беспрерывно задавала себе этот вопрос. Что выбрать? Да и есть ли, из чего выбирать? Весь уик-энд она пыталась это обдумать и принять решение, особенно когда осознала в воскресенье вечером, что Зак так ей и не позвонил. Его молчание в эти праздничные дни было оглушительно и красноречиво – красноречивее любых слов.

Позвонил Зак только в четверг, ровно через неделю после Дня благодарения. Все было яснее ясного. Как тут не понять, что он совсем не дорожит Тимми, – конечно, для нее это далеко не новость, тем более что он считает ее «настоящим мужиком», как он сам ей признался. И еще она поняла, что нужно немедленно позаботиться о Рождестве, иначе проведет его в таком же тоскливом одиночестве, как и День благодарения, а она ни в коем случае не хотела его снова испытать. Тимми заговорила с Заком о Рождестве в субботу после обеда, когда они были в Малибу, где решили провести выходные. Он ни словом не обмолвился о том, что не позвонил ей в День благодарения, она тоже не стала его укорять. Ему и в голову не пришло спросить, как она провела праздник. Он, без сомнения, считал, что не его это дело, чем она занимается по праздникам, и не чувствовал ни малейшего желания вовлечь ее в свое общество. Для нее это было очень важное открытие.

– Что ты делаешь на Рождество? – спросила его Тимми, когда они решили, что пора ужинать. Шел дождь, жарить мясо в саду было невозможно, и она предложила сделать для него пасту, но он отказался. Сказал, что сидит на диете и не хочет есть пищу, которая содержит углеводы, поэтому лучше приготовить для них обоих побольше салата. Она согласилась, тем более что есть ей не хотелось.

– Не знаю, – ответил он ей, – пока еще не думал о Рождестве. А что? У тебя есть на примете что-то интересное?

Было очевидно, что он будет выбирать и выберет самый заманчивый вариант, но ей было наплевать на его расчетливость. Не желает она остаться на Рождество в одиночестве, и все. Он ей и нужен только для того, чтобы быть рядом в такие непростые дни, как День благодарения и Рождество. Но пока это у нее не слишком получалось.

– В Мексике я вечно чем-нибудь да заболею, – говорила она, идя за ним в кухню, – Карибы у черта на рогах: от нас, с западного побережья, добираться туда жутко неудобно. Во Флориде в это время года погода может подвести, хотя Саут-Бич нельзя не любить. Что ты думаешь о Гавайях?

– Ты меня приглашаешь с собой? – Он посмотрел на нее с довольной улыбкой, вынимая из холодильника три сорта салата и пакет помидоров.

– Считай, что да. Как тебе такая перспектива? Мы можем вылететь двадцать третьего, мой офис будет закрыт до третьего января. У нас получится одиннадцать дней. Будем жить в отеле «Времена года» на Большом острове, если я смогу забронировать там номер. Или в отеле «Мауна-Кеа». Там нет ультрасовременного комфорта, зато расположен он роскошно – на самом берегу. Мне там гораздо больше нравится. В номере ведь проводишь так мало времени. Приятно будет вырваться из привычной колеи.

– Конечно, приятно. – Он потянулся поцеловать ее. – А у тебя точно не намечается здесь ничего интересного?

– Ничего такого, о чем бы я знала и где хотела бы побывать. А у тебя?

– Я свободен, как птица. – Он был счастлив, и она мысленно вздохнула с облегчением. Это именно то, что ей от него нужно. Он не мужчина ее мечты, просто лекарство от одиночества. А ей так важно было не оставаться одной в праздники, особенно потому, что ее терзали мучительные воспоминания, с которыми она всеми силами боролась.

– Постараюсь зарезервировать на этой неделе номер. – Она, конечно, поручит все это Джейд.

– Знаешь, а мне вот что пришло в голову, – сказал он небрежно, перекладывая салат в дуршлаг, чтобы помыть. – А если нам махнуть на Сент-Барт? Два дня на дорогу, но ведь у нас есть одиннадцать дней, а там, я слышал, потрясающе. Что скажешь?

– Карибы слишком далеко, – заметила она практично. – Я там бывала. И на пути туда, и на пути обратно нам придется провести ночь в Майами, а маленькие самолеты, которые там летают, я ненавижу. Никак иначе на Сент-Барт не попадешь, а их я до смерти боюсь. И потом, с погодой в это время года на Карибах может твориться бог знает что. Я голосую за Гавайи. – Она не стала ему говорить, что, поскольку платит она и его приглашает тоже она, единственный, кто имеет право голоса, это опять же она. Ей не хотелось его обижать. Но именно таково было негласное соглашение, которое они заключили: она платит, она и принимает решение.