Л. Мари Аделайн - О чем мечтают женщины

Уилл не спеша вошел в зал, вытирая ладони о джинсы. Я повернулась от матраса к нему.

–  Ох! – воскликнул он, поняв, куда я смотрю. – Несколько раз я ночевал тут. Ну, Трачина, с ее беременностью… Я хочу сказать, как-то оно все… В общем, нам обоим нужен отдых. Вот когда родится малыш, тогда другое дело, станет куда легче.

–  Я слышала о детях нечто прямо противоположное, – возразила я. Мне отчаянно хотелось сменить тему, что я и сделала. – Здесь так замечательно, Уилл! Я серьезно! Твоя работа… Тебе есть чем гордиться. Это будет один из самых прекрасных ресторанов на Френчмен-стрит.

–  Знаешь, я хочу еще и обзавестись по-настоящему интересной коллекцией вин. Привезти что-нибудь необычное, вроде вин из Уругвая и Техаса. Там в холмистой части штата отличные виноградники.

–  А я и не знала.

–  Узнаешь. И очень скоро.

–  О чем это ты?

–  Ну, тебе придется сильно расширить свои знания о винах, потому что ты будешь управлять кафе вместо меня. Я хочу, чтобы ты этим занялась, – пояснил Уилл. – И твое рабочее время изменится. Ты будешь находиться здесь днем, во время обеденного наплыва посетителей, и во время ужина. И тебе придется одеваться понаряднее. Я хочу сказать, не обязательно носить черные атласные платья, но уж, конечно, и не черные футболки. И платить я тебе буду больше. Хорошо буду платить.

Пока он говорил, я просто стояла и смотрела, как двигаются его губы. Быть рядом с ним, работать с ним, видеть его каждый день – я очень хотела этого. А вот видеть его рядом с Трачиной и ребенком, постоянно ощущать боль оттого, что я остаюсь сторонним наблюдателем его семейной жизни… вот этого я не хотела.

–  Я просто не представляю кого-то другого на этом месте, кроме тебя, – добавил Уилл, делая шаг ко мне.

–  А Трачина об этом знает?

–  Ну, пока я еще не говорил ей, нет. Кэсси, мы не… мы не партнеры. Не такие, как если бы это была не ты…

Мы оба ощутили, как тяжесть его слов заполнила пустую комнату. Я протянула руку, коснулась пальцами его предплечья, и нас обоих словно ударило током. Вообще-то, я предполагала, что это будет жест благодарности, чтобы показать, как я ценю те огромные возможности, которые он мне только что предложил, но над которыми мне все-таки нужно было подумать… Но потом моя рука начала двигаться как бы сама собой, помимо моей воли, поползла вверх, забралась под рукав футболки Уилла, туда, где набухли новые мышцы как результат продолжительной физической работы… Моя ладонь медленно скользнула к его груди, задержалась над сердцем, ускорившим бег от моего прикосновения, и этот стук вызвал дрожь в моей руке… Уилл схватил меня за локти и притянул к себе, а потом приподнял мой подбородок, чтобы я посмотрела ему в глаза.

–  Ты хоть понимаешь, как сильно я тебя хочу? – Его голос прозвучал напряженно, хрипло.

Я открыла рот, чтобы сказать что-нибудь, что угодно, однако слова застряли у меня в горле. И тут я почувствовала это… Его губы на моей шее, его поцелуи… Когда наши губы встретились, это было похоже на то, как если бы мы искали друг друга долгие столетия.

–  Кэсси… – Между поцелуями он выдохнул мое имя.

Он покусывал мои губы, впивался в них. Одной рукой он с силой прижал меня к себе, а второй залез под футболку и нежно обхватил грудь… Нежно и жадно… Я почувствовала, как напрягся Уилл, когда я зарылась лицом ему в плечо и закрыла глаза. Мне хотелось остановить это мгновение – мгновение с мужчиной, которого я только и желала по-настоящему… Застыть навсегда в его объятиях…

–  Я не хочу останавливаться, если ты мне не прикажешь, – прошептал Уилл, и его ладонь скользнула к моим ягодицам и стиснула их.

Я вовсе не хотела его останавливать, и если бы я не заметила в зеркале над баром собственное разгоревшееся, виноватое лицо, то и не сделала бы этого.

–  Но мы не можем, Уилл, – сказала я, высвобождаясь из его рук и отступая на шаг назад.

Он тоже отпрянул, но не от меня, а как бы от себя самого.

–  Мы много лет были друзьями, Уилл. Хорошими друзьями.

–  Мне не нужен еще один друг. Мне нужна ты.

–  Поверь, через несколько месяцев тебе вообще будет не до друзей, – напомнила я, снова заправляя футболку в джинсы и одергивая форменный фартук.

–  Прости, Кэсси. Конечно, с моей стороны просто погано предложить тебе продвижение, а потом повернуть все вот так…

–  Я не стану жаловаться по этому поводу, если ты обещаешь… ничего такого не повторять.

–  Не могу давать обещаний, которые вряд ли сдержу. Но… можно тебя спросить кое о чем?

–  Валяй.

–  Ты подумаешь о моем предложении?

–  Подумаю.

–  Ты придешь завтра?

–  Само собой.

–  И на следующий день тоже?

–  И через день, и через два.

–  Ну, думаю, это уже будет совсем неплохо. На ближайшее время.

Я улыбнулась. Да разве могло быть иначе? Я повернулась и вышла из комнаты, начала спускаться по лестнице.

–  Кэсси, просто чтобы ты знала… – (Я обернулась.) – Для меня всегда… всегда была только ты. Одна ты. – (Я ухватилась за перила.) – Ты слышала?

–  Слышала. И поняла, Уилл.

Прощаясь с Делл, я крикнула в кухню: «Пока!» – а она одарила меня подозрительным взглядом. Потом я забрала из шкафчика свою сумку и ушла, заливаясь обжигающими слезами. И очень не скоро заметила, что моя футболка спереди измазана белой штукатуркой и краской.

Те дни, когда я лишь рассматривала фотографии разных прекрасных мест, миновали. Это была моя первая мысль, когда я проснулась, услышав донесшийся из динамиков голос капитана Натана, сообщавшего о том, что наш самолет идет на снижение. Я ожидала увидеть внизу поля, но в иллюминаторе передо мной предстала совсем другая картина: над городом вставало солнце. Буэнос-Айрес протягивался в необозримую даль. От этого у меня перехватило дыхание. Я читала о его фантастических размерах, но совсем другое дело – увидеть все собственными глазами, да еще с такой высоты. Я ведь никогда не смотрела на город с такой выгодной позиции, и это показалось мне невероятным, неописуемым, как обладание некой сверхсилой. Но вскоре я стану не просто наблюдателем. Я окунусь в этот город, в этот Париж Южной Америки…

Я мысленно поблагодарила общество С.Е.К.Р.Е.Т., а когда мы наконец выходили из салона, публично поблагодарила моего пилота и, проходя мимо, чмокнула его в щеку.

–  Спасибо за помощь! – сказала я.

–  Мне это доставило удовольствие, – ответил капитан Натан, касаясь пальцами козырька форменной фуражки.

Меня встречали два водителя, державшие перед собой плакатик с моим именем. Один должен был отвезти меня в гостиницу, второй – доставить картину Каролины в надежное хранилище до начала аукциона. А на заднем сиденье лимузина меня поджидали корзинка с прохладными фруктами, пирожные и горячий кофе, которыми я и наслаждалась по дороге. Я проголодалась и истосковалась по людям, по жизни, и мои расширившиеся, как блюдца, глаза впитывали каждую деталь пейзажа, проносившегося за окном автомобиля.