Лорен Вайсбергер - Месть носит Prada

Утром ее разбудил звонок телефона. Энди резко села и не сразу поняла, где она, пока сумбурным потоком не хлынули воспоминания: сияющие взгляды, обращенные навстречу, когда она медленно, шаг за шагом, продвигалась вперед по ковровой дорожке. Обожание и нежность на лице Макса, взявшего ее за руку. Смешанные чувства любви и страха, когда их губы соприкоснулись, скрепляя союз в присутствии родных и знакомых. Фотосессия на террасе в то время, пока гости пили коктейли. Оркестр, представивший их собравшимся как мистера и миссис Максвелл-Харрисон. Первый танец под ван Моррисона. Трогательный, сердечный тост ее матери. Университетские приятели Макса, распевавшие непристойный, но задорный студенческий гимн. Свадебный торт, который Энди и Макс разрезали, вместе держась за нож. Медленный танец с отцом. Ее племянники, отплясывавшие брейк под громкие возгласы всеобщего одобрения.

Со стороны свадьба выглядела идеальной. Никто – и меньше всего новоиспеченный муж! – не догадывался, что испытала Энди: сожаление, гнев, замешательство, – когда Барбара сквозь зубы произнесла: «Давайте пожелаем молодым… всего хорошего!» – самый безликий тост, какой Энди слышала на свадьбах из уст свекровей. Противное беспокойство: знают ли Майлс и друзья Макса о бермудской Кэтрин такое, чего не знает Энди? «И что теперь? – думала она. – Надо начинать об этом разговор?» Родители, Джил, Эмили, Лили, все подруги и родственники и все друзья и родня Макса очень тепло поздравляли ее, обнимали, восхищались ее платьем и говорили, что она прелестная невеста. Сияющая. Счастливая. Идеальная. Даже Макс, которому полагалось понимать ее лучше всех в мире, вроде бы ни о чем не догадывался и весь вечер поглядывал на нее с выражением «знаю, знаю, я тоже считаю все это смешным и немного глупым, но давай уж повеселимся, ведь это бывает раз в жизни».

Наконец в час ночи оркестр перестал играть, и последний гость взял свой элегантный льняной мешочек с сувенирами – местное вино, мед и нектарины. Энди удалилась с Максом в люкс для новобрачных. Он, должно быть, слышал, как ее рвало в туалете, потому что, когда она вышла, вел себя как безумно любящий и заботливый муж.

– Бедная детка, – мурлыкал он, гладя ее по разгоревшейся щеке, – само внимание, как всегда, когда Энди случалось приболеть. – Кто-то выпил слишком много шампанского на собственной свадьбе?

Энди не стала поправлять мужа. Ее лихорадило и тошнило; она позволила Максу помочь ей снять платье и легла на массивную, с балдахином, кровать, с удовольствием ощутив затылком прохладные подушки. Макс вернулся с мокрой махровой салфеткой и положил ее жене на лоб, а сам все говорил о выборе мелодий оркестром, об умном тосте Майлса, скандальном платье Агаты и о том, что к полуночи в баре кончилось его любимое виски. Энди слышала, как в раковину льется вода, затем в туалете спустили воду, и дверь плотно закрылась. Макс лег рядом, прижавшись обнаженным телом к груди Энди.

– Макс, я не могу, – не сдержавшись, резко сказала она.

– Конечно, нет, – тихо ответил он. – Я вижу, тебе совсем скверно.

Энди закрыла глаза.

– Ты моя жена, Энди. Моя жена. Мы с тобой составим отличную команду, дорогая! – Макс погладил ее по волосам, и Энди едва не заплакала от нежности его прикосновения. – Мы вместе построим прекрасную жизнь, и я обещаю всегда, всегда заботиться о тебе, что бы ни случилось! – Он поцеловал ее в щеку и выключил ночник. – А теперь спи, набирайся сил. Спокойной ночи, любимая.

Энди пробормотала «спокойной ночи» и в тысячный раз за день отогнала от себя воспоминание о письме. Сон пришел к ней через несколько мгновений.

Солнечный свет полосками пробивался сквозь жалюзи балконных дверей, свидетельствуя, что уже утро. Гостиничный телефон ненадолго умолк, но потом снова затрезвонил. Лежавший рядом Макс тихо застонал и перекатился на спину. Наверняка звонит Нина сказать, что погода позволяет провести бранч на открытом воздухе; это было последнее, что требовало уточнения. Энди вскочила с кровати и в одном вчерашнем нижнем белье побежала в гостиную, чтобы взять трубку, пока не проснулся Макс: она до сих пор не представляла, как будет с ним общаться.

– Нина? – запыхавшись, сказала она в телефон.

– Судя по дыханию, я, кажется, оторвала тебя от чего-то интересного. Ладно, перезвоню, продолжай развлекаться! – В голосе Эмили слышалась улыбка.

– Эмили? А который час? – спросила Энди, оглядываясь в поисках часов.

– Прости, дорогая, сейчас полвосьмого. Я обязательно хотела поздравить тебя первой: статья в «Таймс» просто обалденная! Ты на первой странице раздела свадеб, и фотка роскошная! С фотосессии по случаю помолвки, что ли? Какое на тебе прелестное платье, почему я его раньше не видела?

Статья в «Таймс». Об этом Энди почти забыла. Они сообщили о грядущей свадьбе за несколько месяцев, и хотя из газеты потом звонили уточнить некоторые факты, Энди убедила себя – ей нипочем не попасть на страницы «Таймс». Конечно, при репутации Харрисонов гадать стоило только о том, опишут ли свадьбу подробно или ограничатся объявлением, но Энди гнала от себя эту мысль. По просьбе Барбары она предоставила всю информацию, хотя сейчас понимала, что это был приказ, а не просьба: о свадьбах в семействе Харрисонов всегда объявляли в «Таймс» – и точка! Энди еще сказала себе: ну и ладно, будет что детям показать!

– Газету повесили тебе на дверь. Иди возьми и перезвони мне, – велела Эмили и положила трубку.

Энди натянула гостиничный халат, включила кофеварку и сняла с двери фиолетовый бархатный мешочек, откуда вытрясла на стол огромную «Санди таймс». На первой странице раздела «Санди стайлс» красовалась статья о семейной паре молодых владельцев ночного клуба, ниже шел очерк о появлении корнеплодов в модных ресторанных блюдах и, наконец, обещанная Эмили маленькая аллея славы: упоминание об их свадьбе стояло первым.

Андреа Джейн Сакс и Максвелл Уильям Харрисон поженились в субботу. Брак заключен преподобной Вивьен Уитни, судьей апелляционного суда первого круга, в имении Астор-Кортс в Райнбеке, Нью-Йорк.

Миссис Сакс, 33 года, в профессиональных целях намерена сохранить свою фамилию. Она соиздатель и главный редактор женского журнала «Декольте». С отличием окончила университет Брауна. Дочь Роберты Сакс и доктора Ричарда Сакса, оба из Эйвона, Коннектикут. Мать невесты – брокер по недвижимости в округе Хартфорд, отец – частный психиатр в Эйвоне.

Мистер Харрисон, 37 лет, президент и генеральный директор «Харрисон медиа холдингс», медиакомпании, принадлежащей его семье. Окончил Дюкский университет, диплом бакалавра получил в Гарварде. Сын Барбары и покойного Роберта Харрисона из Нью-Йорка. Мать жениха – куратор музея Уитни и член благотворительного комитета Сьюзен Дж. Комен «Исцеление». До вступления мистера Харрисона в должность президентом и генеральным директором «Харрисон медиа холдингс» был его отец, чья автобиография «Печатник» стала национальным бестселлером.