Лорен Вайсбергер - Месть носит Prada

– Если бы вы знали, как трудно к ней попасть на прием, вы бы ни на минуту не подумали, что это предлог, – сказала Эмили, убегая к какому-то дерматологу знаменитостей, к которой она записалась за пять месяцев. – Легче у Далай-ламы получить аудиенцию, а морщины у меня на лбу углубляются с каждой секундой.

И снова Макс и Энди остались вдвоем, и снова два часа превратились в пять, и наконец метрдотель стейкхауса вежливо попросил их уйти, чтобы подготовить столик для клиентов, заказавших места к ужину. Макс взял Энди за руку и повел домой, за тридцать кварталов, и идти вместе было необыкновенно приятно. Они составляли красивую пару, а их взаимная симпатия вызывала улыбки прохожих. У самого дома Макс поцеловал Энди – поцелуй длился всего несколько секунд, но оказался нежным и умелым. Удовольствие смешивалось со страхом – ведь Макс не попросил большего и не предложил снова встретиться. Однако, хотя он наверняка целовал девушек где хотел и когда хотел, ее не покидала смутная уверенность, что Макс непременно скоро объявится.

Так и вышло – утром он позвонил, и вечером они снова встретились. В последующие пять дней они нехотя расставались, лишь чтобы отправиться на работу, по очереди ночевали друг у друга и выбирали развлечения. Макс отвел Энди в семейный итальянский (и чуточку мафиозный) ресторан в центре Квинса, где все звали его по имени. Когда Энди подняла бровь, он поспешил объяснить – это только потому, что, когда он был ребенком, его семья выбиралась сюда минимум раз в месяц. Энди отвела Макса в свой любимый комедийный клуб в Вест-Виллидж, где на ночном шоу они так смеялись, что забрызгали напитками весь столик. Потом они исходили половину Манхэттена, наслаждаясь летней ночью и отыскивая дорогу к дому Энди почти перед самым рассветом. Они брали напрокат велосипеды, ездили на трамвае по острову Рузвельта и нашли не менее полудюжины уличных лотков с вкуснейшей едой, пробуя все – от кустарно сделанного мороженого и нежнейших тако до свежих роллов с мясом лобстера. Они страстно занимались сексом. Часто. К воскресенью они чувствовали себя обессиленными, пресыщенными и – по крайней мере так думала Энди – очень влюбленными. Они проспали до одиннадцати, а потом заказали огромный пакет бубликов и устроили пир на ковре в гостиной Макса, выбирая между передачей о модернизации старых домов по «Эйч-джи-ти-ви» и матчем «Ю-эс оупен».

– Наверное, пора открыться Эмили, – сказал Макс, подавая Энди чашку латте, сваренного стоявшей у него профессиональной кофемашиной. – Пообещай мне, что не поверишь ни слову из того, что она скажет!

– Насчет того, что ты ужасный плейбой с проблемами в серьезных отношениях и пристрастием к молоденьким девицам? С какой стати мне все это слушать?

– Слухи о моем распутстве сильно преувеличены.

– Ну еще бы! – Энди говорила легко, но репутация Макса ее действительно задевала. Он не казался пустышкой – разве настоящий плейбой станет смотреть «Эйч-джи-ти-ви», лежа на ковре? – но, с другой стороны, прежние подружки тоже могли клюнуть на эту удочку.

– Ты моложе меня на четыре года – это хоть ничего?

Энди засмеялась.

– Ну да, то есть мне всего-то тридцатник – дитя, сущее дитя, а ты старый дед. Как раз это мне очень даже нравится.

– Хочешь, я скажу Майлсу? Я с удовольствием.

– Не нужно. Эм сегодня придет ко мне на суши и повтор «Доктора Хауса», тогда я ей и скажу.

Энди так увлеклась, пытаясь представить реакцию подруги: оскорбится ли Эмили, потому что она не сказала ей раньше, вспылит – деловая партнерша закрутила роман с инвестором! – или сгорит со стыда, ведь Макс и Майлс давние приятели, – что совершенно упустила самый очевидный вариант: Эмили уже догадалась.

– Ты что, правда знаешь? – поразилась Энди, свесив ногу в носке с дивана из секонд-хенда.

Эмили обмакнула кусочек сасими из лосося в соевый соус и отправила в рот.

– Ты что, за дуру меня держишь? Или, может быть, даже за слепую дуру? Знала, конечно!

– А когда ты… и как?

– О, ну я не знаю! Может, когда ты приехала тогда после первого дня с таким видом, словно у тебя был лучший в жизни секс. Или после деловой встречи в «Харрисон», когда вы не могли насмотреться друг на друга, – почему, ты думаешь, я на ленч не пошла? Или когда ты потом пропала на неделю, не перезванивала, не отвечала на сообщения и вообще вела себя как старшеклассница, которая прячет парня от родителей? И она еще теперь удивляется!

– Во-первых, в Хэмптонс никакого секса у нас не было, мы даже не…

Эмили подняла руку.

– Вот только давай без подробностей! Да и не обязана ты ничего объяснять. Я рада за вас, Макс прекрасный парень.

Энди осторожно посмотрела на нее.

– Ты же мне сама сто раз рассказывала, какой он бабник.

– Ну, бабник. Может, он уже остепенился. Люди меняются. Правда, к моему мужу это не относится – я тебе говорила, что нашла у него сообщение от какой-то цыпочки по имени Рэй? Ничего серьезного, но требует дальнейшего расследования. Но если Майлс не может без приключений, это не значит, что и Макс неисправим. Может, он именно тебя искал.

– Или я для него просто аромат недели.

– Время покажет. Иначе никак не выяснить, это я по опыту тебе говорю.

– Справедливо, – сказала Энди, не зная, что еще добавить.

У Майлса была точно такая же репутация, как у Макса, причем никакими особенными достоинствами не уравновешенная. Он был достаточно приветлив, безусловно, общителен, у них с Эмили было много общего – любовь к вечеринкам, роскошному отдыху и дорогой одежде. Но, несмотря на многолетнее знакомство, Энди чувствовала, что совсем не знает мужа Эмили. Подруга часто отпускала небрежные комментарии о его «тяге к приключениям», как она это называла, но всякий раз замыкалась, стоило начать расспрашивать. Насколько Энди знала, конкретного доказательства неверности не нашлось ни разу – или обошлось без огласки, – но это ничего не значило. Майлс был опытен и осторожен, обязанности телепродюсера заставляли его часто уезжать из Нью-Йорка, так что ничего не исключалось. Скорее всего он изменял. Скорее всего Эмили знала, что Майлс изменяет. Но изводила ли она себя? Сходила ли с ума от ревности и тревоги или предпочитала смотреть на шалости мужа сквозь пальцы, коль скоро он не компрометирует ее публично? Энди много раз думала об этом, но, по негласному соглашению, это была единственная тема, которой они не касались.

Эмили покачала головой:

– Просто не верится – ты и Макс Харрисон! Ни за что бы не подумала, что вы можете быть вместе, а тут – гляньте! С ума сойти!

– Мы же не жениться собираемся, просто встречаемся, – возразила Энди, хотя уже фантазировала, каково быть замужем за Максом. Форменное безумие – они знакомы всего две недели, но на этот раз все казалось иначе, чем в прошлых романах, за исключением разве что Алекса. Энди давно ни в кого не влюблялась, а Макс был сексуальным, умным, обаятельным и – мечта! – благородного происхождения. Энди в жизни не собиралась выходить за принца, но сейчас ничего ужасного в этом не видела.