Лорен Вайсбергер - Месть носит Prada

– Что тебе нужно?

Эмили как ни в чем не бывало чмокнула Энди в щечку и непринужденно прошла в квартиру, как делала всегда, пока столь эффектно не разрушила их дружбу.

– Пожалуйста, скажи, что у тебя есть готовый кофе, – попросила Эмили, направляясь на кухню. – Боже мой, это жесть подниматься в такую рань! Как ты встаешь каждый день? Ты поверишь, что я уже пробежала четыре мили? Привет, Клементина! Какая ты красивая в этой пижамке!

Услышав свое имя, Клем оторвалась от разглядывания мобильного Эмили и улыбнулась гостье своей неотразимой беззубой улыбкой. Энди мысленно поблагодарила дочь.

– Хм, кофе нет! На тебя тоже сделать? – Эмили, не дожидаясь ответа, схватила из посудомоечной машины чистую кружку, выбросила старый пакетик с кофе, выбрала и уложила новый, закрыла крышку и нажала «старт», ни на секунду не прекращая трещать о рекламодателе, позвонившем ей накануне в десять часов вечера с дурацким вопросом.

– Ты что, действительно зашла рассказать мне о людях из «Де Бирс» в полседьмого утра?

Эмили разыграла удивление:

– Ой, а что, сейчас правда так рано? Боже, как невоспитанно получилось… – Она достала из посудомойки вторую кружку, добавила в обе молока и поставила одну перед Энди. Сделав большой глоток, она села за обеденный стол и жестом предложила хозяйке не стесняться и присоединиться к ней. Злясь на себя, что пляшет под дудку подруги, Энди тем не менее выжидательно села напротив.

– Хочу, чтобы ты знала: мне очень, очень неловко за то, как все получилось.

Эмили сделала паузу, вглядываясь в лицо Энди. Та промолчала, глядя прямо перед собой. Она боялась, что попросту убьет лучшую подругу, если проронит хоть слово.

Эмили словно бы ничего не заметила и продолжала болтать:

– Что касается ситуации с контрактом… ладно, признаю, я провернула это не лучшим образом – с твоей точки зрения, – но в глубине сердца я верю, что если ты беспристрастно взвесишь эту уникальную возможность, то придешь к тому же выводу: нельзя упускать такое предложение! Я это знала и не хотела, чтобы денежки уплыли, потому что мы затягиваем с ответом. Когда выяснилось, что номер с Олив под угрозой срыва, я поняла – надо срочно действовать.

Энди молчала. Эмили осторожно взглянула на нее и продолжила:

– Только подумай: с тем, что мы выручим от продажи, ты сможешь взять отпуск, побыть с Клем, отправиться путешествовать, начать новый проект, написать книгу – все, что угодно! Юристы, правда, не смогли договориться, чтобы из контракта выкинули пункт о годичной отработке, но в «Элиас-Кларк» готовы зна-чи-тель-но поднять цену сделки. А год пролетит мгновенно! Вон, два последних года промелькнули непонятно когда! Наша работа не изменится – мы по-прежнему будем заниматься любимым делом в своем журнале. Вся разница в том, что руководить мы будем из крутого офиса. Ну чем это плохо?

– Не будем, – почти шепотом сказала Энди.

– А? – Впервые за несколько минут Эмили, будто очнувшись, поглядела на подругу.

– Я сказала, что мы не будем руководить из крутого офиса. И из некрутого тоже. Я увольняюсь. Вчера я говорила серьезно. Сегодня официально подам заявление.

Слова сорвались с губ сами – Энди не успела ничего обдумать, но, высказавшись, не почувствовала сожаления.

– Но ты не можешь уволиться! – Впервые в голосе Эмили появились нотки паники, проделав трещину в неестественной собранности и хладнокровии.

– Отчего же? Считай, уже уволилась! Второй раз.

– Но в контракте сказано, что редакционная коллегия остается у дел в течение календарного года. Если мы не выполним это условие, они могут расторгнуть сделку!

– Это уже не моя проблема, – пожала плечами Энди.

– Но мы же подписали контракт, мы со всем согласились. Если нарушим какой-нибудь пункт, то рискуем потерять все деньги!

– Мы подписали, ты так сказала? У тебя поразительная способность переписывать историю, Эмили. В последний раз тебе говорю: это не мои проблемы, я уже не работаю в «Декольте». Я возьму свою процентную долю от продажной цены, если ты придумаешь, как обойти пункт о редакционном составе. В противном случае можешь выплатить мне долю согласно условиям нашего с тобой контракта о совместной работе. Мне все равно, лишь бы тебя больше не видеть. – Голос Энди дрожал, глаза повлажнели, но она заставила себя договорить: – А теперь уходи! Разговор окончен.

– Энди, послушай. Если бы ты…

– Не стану я ничего слушать, это мое решение и мои условия. По-моему, весьма великодушные. А сейчас убирайся.

– Но я… – Эмили выглядела потрясенной.

Впервые почти за пятнадцать часов Энди ощутила нечто, напоминающее покой. Ей было нелегко и не особенно приятно, но она сделала то, что должна была сделать.

– Сейчас же, – повысила она голос. Клем посмотрела на маму. Энди улыбнулась дочурке, давая понять, что все в порядке.

Эмили сидела неподвижно, будто не понимая сказанного, поэтому Энди встала и взяла на руки Клементину.

– Мы сейчас пойдем в душ, а когда мы выйдем, я хочу, чтобы тебя здесь не было, – бросила она через плечо, направляясь в ванную. Там она заперлась с Клем на все замки. Через секунду она услышала шорохи и звуки – Эмили выливала свой кофе и собирала вещи. Входная дверь открылась и закрылась. Энди напряженно вслушивалась, не раздастся ли шум, и, ничего не услышав, с облегчением выдохнула.

Все. И на этот раз навсегда.

Год спустя

Энди смотрела из гостиной, как мать суетится у кухонного стола, разворачивая и расставляя блюда с фруктами, салатами, печеньем и миниатюрными блинчиками с начинкой. Последние два дня люди и тарелки с едой рекой текли через дом, где прошло детство Энди, и хотя все рвались помогать хозяйке – подруги, двоюродные сестры, Джил и, конечно, сама Энди, – миссис Сакс всю шиву [12]готовила сама. Она заявила, что это отвлекает ее от мыслей о матери, от тяжелых последних месяцев, от больничной кровати в доме, от кислородных баллонов и все возраставших доз морфина. Все испытали облегчение, когда страдалица отмучилась, но Энди не верилось, что ее неутомимая бабушка ушла навсегда.

Она хотела уже идти помочь матери, когда в кухню вошел Чарлз, огляделся, одни ли они, и сердечно обнял миссис Сакс, что-то прошептав ей на ухо. Энди улыбнулась, глядя на них. Мать права, Чарлз прекрасный человек – добрый, мягкий, чуткий и любящий. Энди была очень рада за мать. С Чарлзом они познакомились всего полгода назад, но, по словам миссис Сакс, когда тебе шестьдесят, не нужно пуда соли, чтобы узнать человека: вы либо уживаетесь, либо нет. С первого дня их отношения складывались легко и гладко, и они уже обсуждали продажу дома в Коннектикуте и покупку квартиры на двоих в Нью-Йорке. Теперь, когда бабушке уже не требовался круглосуточный уход, Энди решила, что мать с Чарлзом не станут медлить с переездом.