С. Стивенс - Легкомысленные

Как только мы изнемогли и потеряли терпение, он взвился надо мной и медленно улегся бедром к бедру. Взгляд его шарил по моей коже, следуя линиям и изгибам, а за ним бралась за дело рука. Когда наши глаза снова встретились, Келлан взглянул на меня с такой любовью и страстью, что я до боли прикусила губу. Не потому, что хотела его, хотя желание, конечно, переполняло меня, но ради того, чтобы убедиться в реальности происходящего. В том, что это совершенство действительно находилось здесь и было моим.

Не отводя от меня восхищенного взгляда, Келлан вошел в меня почти болезненно медленно. Мы оба смежили веки, переполненные эмоциями и чувствами от долгожданной близости. Я первой открыла глаза и чуть потеребила его щеку.

– Я люблю тебя, – шепнула я.

Он тоже открыл глаза и прошептал в ответ:

– Я безумно тебя люблю.

А затем мы сделали то, чем никогда не занимались прежде – чего, возможно, не знал и Келлан: предались любви. Это не было пьяной авантюрой. Не было ни жаркой страстью, ни жгучей потребностью – нет, это было намного большим. Он держал меня за руку все время, пока мы познавали нечто дивное и насыщенное. Когда эмоции чуть отступали и мы могли говорить, Келлан нашептывал, как сильно он любит меня. Я всякий раз шептала ему то же самое. Не было ни сомнений, ни страха, ни вины. Наши бедра сходились и расходились в безупречном согласии, синхронно ускоряясь и замедляясь, как будто мы были единым существом. И пусть он даже, насколько я поняла, созрел раньше меня, его хватило на то, чтобы повременить с разрядкой, пока мы не кончим вместе. Когда это случилось, момент был ослепителен и ошеломил нас. Келлан выкрикнул мое имя, а я поймала себя на том, что отвечаю тем же и произношу его.

После он прижал меня к груди, содрогаясь всем телом. Я слушала, как его сердцебиение замедлялось в унисон с моим, и по щеке у меня скатились слезы, на сей раз вызванные не чувством вины, а восхищением моей неизбывной любовью к нему, к которому примешивалось сожаление насчет того, что нам отведено лишь несколько драгоценных минут единства. Он тоже это знал. Глядя на его лицо, я видела ту же смесь горя и радости, отражавшихся в повлажневших глазах.

– Я люблю тебя, – тихо сказал Келлан.

– Я тоже тебя люблю, – мгновенно отозвалась я, целуя его.

Он закрыл глаза и уронил слезу. Я смахнула ее и робко спросила:

– О чем ты думаешь?

– Ни о чем, – ответил он, не поднимая век.

Я приподняла голову, чтобы лучше видеть его. Он открыл глаза и выдержал мой взгляд.

– Я стараюсь ни о чем не думать, – сказал он мягко. – Иначе слишком больно…

Закусив губу, я кивнула, отчаянно жалея, что спросила.

– Я люблю тебя, – повторила я.

Он тоже печально кивнул:

– Просто не настолько, чтобы бросить его?

Прикрыв глаза, я подавила всхлип. У меня оставалась надежда, что он не спросит, никогда не спросит меня об этом. Келлан провел рукой по моим волосам:

– Ладно, Кира. Напрасно я это сказал.

– Келлан, мне ужасно жаль… – начала было я, но он приложил мне палец к губам.

– Не сегодня. – Он тепло улыбнулся и притянул меня для поцелуя. – Только не сегодня… Хорошо?

Я кивнула и тоже поцеловала его, затем на секунду отодвинулась.

– Как ты думаешь, если бы мы никогда… если бы не было первого раза – остались бы мы близкими друзьями все втроем?

Келлан улыбнулся, пытаясь проникнуть в ход моих мыслей.

– То есть если бы мы с тобой не напились и не затеяли секс, жили бы мы счастливо до сего дня?

Я кивнула, и он на секунду задумался, заправив мне за ухо прядь.

– Нет… Мы с тобой всегда были больше, чем просто друзьями. – Келлан любовно погладил меня по щеке. – Мы так или иначе закончили бы здесь.

Кивнув, я бросила взгляд на его грудь. Какое-то время Келлан гладил меня по руке, а потом тихо спросил:

– Ты жалеешь?

Я посмотрела в его страдальческие глаза:

– Жалею о том, что ужасно поступаю с Денни.

Он кивнул и отвернулся. Я положила руку ему на щеку и заставила смотреть на меня.

– Мне не жаль ни секунды, проведенной с тобой. – Я криво улыбнулась. – Ни один миг с тобой не был напрасным.

Он улыбнулся, так как я повторила его собственные слова, и привлек меня для поцелуя, который начал быстро становиться глубже и глубже.

В тот день я не пошла в университет. Я так и не вылезла из его постели – не могла, ибо не нуждалась ни в чем другом.

Келлан простился со мной за час до прихода Денни. Глаза немедленно наполнились слезами, он заключил мое лицо в ладони и покрыл поцелуями веки.

– Вечером буду в «Пите». Там и увидимся, хорошо?

Я безмолвно кивнула, и он поцеловал меня в последний раз, прежде чем выйти за дверь. Сердце ныло, пока я смотрела, как он уходил. Наш день был неописуем. И оно разрывалось сильнее, чем когда бы то ни было. Я вспомнила слова Дженни: «Придется выбрать одного. С двумя никак». Но я не знала, как отпустить другого.

Денни вернулся чуть раньше обычного страшно усталый. Он подошел к дивану, где я сидела, тупо уставившись в телевизор, сел рядом, и я взглянула на его печальное красивое лицо. Мгновенно нахлынуло чувство вины. Оно оказалось невыносимым, и я разразилась рыданиями.

Денни обвил меня руками:

– Иди сюда.

Он растянулся на диване, я – тоже, мы лежали друг к другу лицом, и Денни крепко прижимал меня к себе. Положив голову ему на грудь, вцепившись в его рубашку, я всхлипывала, пока не обрела мало-мальскую способность дышать.

– Все хорошо, Кира. В чем бы ни было дело, все хорошо.

Его голос дрожал, акцент обозначился резче от полноты чувств, и я знала, что Денни тоже готов расплакаться. Задыхаясь, он шептал:

– Солнышко… Ты мое сердце.

Мои рыдания усилились. Я знала, что делала ему больно, но не могла остановиться, и слезы лились рекой.

Но вот они отступили, и я задремала, пока Денни гладил меня по спине. Он отодвинулся и заглянул в мои полуприкрытые усталые глаза:

– Кира?..

Я вмиг очнулась, подстегнутая страхом и паникой. Что такое? Никак он собрался спросить меня о Келлане? У меня не было сил отозваться.

– Ты… – Он замолчал и отвернулся, а потом заговорил снова, выглядя уязвленным. – Отвезти тебя на работу? Ты опоздаешь.

Теперь он снова смотрел на меня, и я расслабилась.

Но говорить все равно не могла и только кивнула.

– Хорошо. – Денни встал и протянул мне руку. – Тогда поехали.

Всю дорогу мы молчали. Денни не спрашивал о моем срыве, а я не хотела ничего объяснять. Мне все равно было нечем с ним поделиться. Теперь, после того как между нами возникло столько недоговоренностей, я едва вспоминала время, когда все было просто и мы были влюблены чистой щенячьей любовью. Наверно, всякая любовь в итоге спускается с небес на землю.

Денни решил немного посидеть в баре. Он не спускал с меня глаз, как будто ожидая новой истерики. Моя реакция пробудила в нем опекуна, и я быстро смекнула, что он вознамеривался присматривать за мной весь вечер в присутствии Келлана. Со вздохом я приступила к своим обязанностям. Мне следовало придержать печаль. Денни не должен был этого видеть. Ему это ни к чему, ведь я не могла объяснить, почему вдруг пошла вразнос. Держать его в неведении было жестоко. Когда Келлан отсутствовал, я опять же была с ним безжалостна, постоянно отталкивая и прячась в скорлупу одиночества.