Марина Андерсон - Пятьдесят оттенков темного

Он двигал им осторожно и медленно, приводя Харриет в неистовство двойным давлением на стенки лона. Она застонала от восторга и содрогнулась в экстазе так сильно, что отшатнулась. Возбужденный до предела, Льюис притянул ее к себе и, дико вскрикнув, извергнул струю семени в ее горячую бархатистую промежность.

Возвращаясь с небес на землю, Харриет со стыдом почувствовала, что ее тело требует продолжения любовной игры.

Льюис слегка обмяк, но все еще прижимал ее к себе, пытливо вглядываясь в глаза. Они и легкое подрагивание ее бедер подсказали ему, что она хочет вновь испытать блаженство. Но стесняется в этом признаться.

– Ты хочешь еще, верно? – прошептал он.

Харриет, не веря в собственную сексуальность, покачала головой.

– Этого не нужно стыдиться, – успокоил он ее.

– Но со мной такого никогда не случалось, – призналась Харриет, вспомнив, как все обстояло после того, как с ней совершал половой акт Джеймс.

– Теперь у тебя новая жизнь. Ты стала совсем другой! – пробормотал Льюис и погладил низ ее живота, именно там, где гладила себя она, испытывая в том острую потребность.

Тело Харриет отозвалось на его ласку: оно наполнилось приятной тяжестью, а по бедрам и животу пробежал электрический ток. Льюис усилил нажим на ее чувствительные места, и Харриет, вскрикнув от пикантного ощущения, попросила:

– Быстрее! Не останавливайся! Еще, еще!

– Тебе нравится? – Льюис глубже погрузил руку в ее вместилище удовольствия, влажное и горячее.

– Да! – выдохнула она.

Промежность ее набухла, Харриет застонала и, переполняемая сладкой болью, стала двигаться.

Льюис продолжал поглаживать ее наружные губы и массировать клитор. Весь низ ее живота дрожал, пульсация в клиторе отдавалась барабанным стуком в ушах.

Глядя на лицо Харриет, Льюис начал возбуждаться. Ее груди отвердели и заныли, она не выдержала и притянула к ним его голову.

– Помоги! Они болят! – простонала она, вставляя сосок ему в рот.

– А что нужно делать? – поддразнил ее Льюис.

– Сосать! Быстрее!

– Нежно или грубо? – уточнил он, продолжая поглаживать ее промежность.

– Как можно сильнее! – воскликнула Харриет, изнемогая от желания достичь пика блаженства.

Он улыбнулся и принялся сосать твердый сосок, стимулируя при этом наиболее чувствительные точки. Огненные ручейки пробежали по телу Харриет, перед глазами сверкнули молнии, мышцы таза сжались, и она наполнилась блаженным теплом.

Она услышала странный пронзительный звук и поняла, что это ее собственный крик. Тело ее изогнулось дугой. Льюис сжал губами сосок и стал быстрее массировать клитор. Наконец дрожь прекратилась, Харриет замерла, обессиленная, но удовлетворенная.

Слегка вспотев, она закрыла от удовольствия глаза, ощущая необычайную легкость. Воображение рисовало картины их чудесного соития, восстанавливая его в мельчайших подробностях.

Открыв глаза, она увидела, что Льюис, опершись на локоть, смотрит на нее с нежностью и обожанием.

– Может быть, хочешь еще? – Он улыбнулся.

– Это нечто неземное… Я не думала, что… Я не представляла, что такое возможно!

– Тебя ожидают еще более острые ощущения! Но не сегодня! – Льюис поцеловал ее в лоб и погладил по щеке. – Пожалуй, я покину тебя. Ты не будешь скучать?

– Но я не могу здесь остаться! Мне нужно вернуться к себе!

– Ерунда! Ровена сюда не заглянет, а утром ты встанешь раньше ее. Я хочу, чтобы ты была в моей постели, когда я сюда вернусь, закончив работу. Иначе я не усну.

Харриет вздохнула и согласилась, рассудив, что Льюису виднее. Ей хотелось вздремнуть после бурных ласк в нагретой постели. Вставать, спускаться к себе и ложиться в холодную кровать она была не в силах. Льюис поцеловал ее и вышел из спальни.

– Какого черта ты вызываешь меня по ночам? – раздраженно спросил у Льюиса Марк.

– Потому что именно в это время меня посещает муза!

– Но я не закончил работу над предыдущим эпизодом!

– Я придумал кое-что новенькое. Тебе придется потрудиться.

– Значит, идея фильма не сложилась в твоей голове целиком? – встревожился сценарист.

– Идея созрела, нужно изменить детали сюжета. Мой главный герой начинает питать к секретарше неж ные чувства.

– Он влюбляется в нее? – уточнил Марк.

– Нет, – покачал головой Льюис. – И тем не менее испытывает нечто большее, чем он предполагал. Из катализатора его чувств она превращается в личность, достойную сострадания и нежности.

– Но зачем это нужно? Ведь ей отводилась роль девушки, возбуждающей ревность в его жене и подталкивающей ее к тому, чтобы порвать с братом и жить только с мужем. Любопытно, кто сыграет роль секретарши? Одной лишь сексуальной внешности в данном случае мало, требуется умение изобразить глубокие чувства!

– Героя привлекает не красота этой девушки, ее-то у главной героини предостаточно, – задумчиво произнес Льюис. – Пожалуй, он заинтригован ее непредсказуемостью и умом.

– Значит, она все время ходит с задумчивым лицом? Кажется угрюмой?

Льюис раздраженно передернул плечами:

– Нет, разумеется! Угрюмые и озабоченные женщины малопривлекательны как в жизни, так и на экране. Вернее будет сказать, что поначалу она кажется герою немного замкнутой. Но по мере того как их роман развивается, он открывает все новые и новые черты ее характера и постепенно ею увлекается.

Марк тяжело вздохнул и стал делать записи в блокноте.

– Что за вздохи? – нахмурился Льюис.

– Не могу взять в толк, в чем основная идея фильма, – признался его собеседник. – Все очень неопределенно, расплывчато. Ты не мог бы выразиться покороче?

– Ни один из моих фильмов нельзя назвать примитивным и легко понимаемым, однако это не помешало их успеху у публики.

– Я и не утверждаю, что этот фильм не будет удачным! Но то, что ты пока делаешь, не укладывается в рамки общепринятых правил! – не унимался Марк.

– Таков уж мой творческий принцип – всегда быть оригинальным! – самодовольно усмехнулся Льюис.

В этот момент в кабинет просунула голову Ровена:

– Боже мой, вы еще работаете? Какими судьбами ты здесь оказался в столь поздний час, Марк?

– Это я его вызвал, – сказал Льюис. – Как тебе понравилось «Риголетто»?

– Прекрасная постановка! Актеры играли на этот раз великолепно.

– Поверю тебе на слово, – усмехнулся Льюис.

– Ты скоро освободишься? – спросила Ровена, выразительно глядя на мужа.

– Пока не знаю, – уклончиво ответил он и тепло улыбнулся ей, прежде чем возобновить разговор с Марком.

– Постарайся поскорее, – сказала Ровена и тихо затворила за собой дверь.

Марк, в глазах которого она оставалась секс-бомбой, спросил:

– Может быть, на сегодня довольно?

– Прочти, что ты записал. Я хочу убедиться, что ты верно меня понял.