Кайса Ингемарсон - Лимоны желтые

В детстве ее одноклассников кормили дома картофельным пюре быстрого приготовления, купленными в магазине биточками или рыбными палочками с баночным соусом ремулад. Агнес ела все то же самое – только домашнее. Тогда ей это не нравилось, она тоже хотела пюре из пакета. Так же как Камилла хотела носить фирменную одежду из магазина, хотя ее мама была портнихой и могла сшить для дочери что угодно.

Агнес вспомнила, как однажды они с Мадде уговорили мать купить готовый мясной соус для спагетти. Им хотелось именно такой коричневый, который давали в школьной столовой, – если не добавить в него кетчупа, он был совершенно безвкусным. Мама уступила, но это был единственный случай, потому что именно с тех самых пор в их детских душах поселилась уверенность, что мамин соус все-таки вкуснее, хоть он и красный и пахнет чесноком и орегано.

Салака жарилась. Часть растаявшего укропного масла вытекла на сковородку, рыбные рулеты постепенно превращались из серебряных в золотые. Агнес помогла накрыть на стол. Мать, стоя у плиты, напевала: «Стокгольм в моем сердце…» В кухне было тепло и уютно.

Мод попросила Агнес сходить за отцом, сказать, что еда готова. После четвертого приглашения Свен наконец оторвался от компьютера, и они сели за стол. Мама разлила по стаканам слабоалкогольное пиво и предложила каждому самому накладывать себе на тарелку.

После ужина наступило время прощаться: вечером поезда ходили редко, а Агнес хотела пораньше лечь спать. Сытая и довольная, она пешком отправилась на станцию. Чувствовала она себя гораздо лучше. За короткие часы, проведенные с родителями, ее душа наполнилась покоем. И про Тобиаса за все это время она ни разу не вспомнила. Поэтому, когда он, в обтягивающих черных джинсах, все-таки предстал перед ее мысленным взором, она решительно прогнала видение и постаралась думать о чем-то другом, более приятном. Завтра они приступают к работе.

– Не так! Салфетки не должны быть похожи на кульки! – Раздраженно схватив одну из красных салфеток, которую Агнес только что свернула, Калле встряхнул ее, сложил заново и поставил обратно на стол.

Несколько секунд оба молчали, глядя на результат, затем Агнес осторожно сказала:

– Если честно, то особой разницы я не вижу. Разве что эта, – она показала на салфетку, которую сложил Калле, – стоит немного криво.

В то же мгновение салфетка развернулась и упала. Калле фыркнул.

– Ладно, делай как знаешь, – сказал он и удалился в сторону кухни.

Агнес посмотрела ему вслед. Ни разу за все время работы в «Пикнике» она не видела его в таком взвинченном состоянии. Даже в самые трудные дни он сохранял присутствие духа. Шутил и успокаивал остальных. Может быть, именно за это его и любили. На кухне ресторана чаще услышишь брань и насмешки, чем ободряющее слово или похвалу. Особенно когда дым коромыслом и заказы сыплются один за другим. Калле, словно старый капитан во время шторма, каждому вовремя давал команду, и каким-то непостижимым образом посетители без задержки получали заказанные блюда. Возможно, такой непререкаемый авторитет он унаследовал от отца – директора банка. Так или иначе, но люди его слушались, с уважением относились к его словам, знали, что у него все под контролем.

Сегодня Калле был явно не в духе. С той минуты как Агнес пришла в ресторан, он только и делал, что ворчал и ко всему придирался. Один раз она заметила, как Паоло и Филип корчат рожи у него за спиной, – видимо, им тоже от него досталось. Тем не менее она не обижалась. Кто бы на его месте не нервничал?

На вечер было заказано всего два столика. Немного, но Агнес попыталась успокоить Калле, напомнила, что сегодня вторник, а в этот день даже в «Le bateau bleu» бывают свободные места. И вообще, может, это и к лучшему. Подумать страшно, что бы они делали, если в первый же день, когда они еще толком не вошли в колею, у них бы был полный зал гостей. Ей казалось, ее слова подействовали: Калле хоть и не совсем отмяк, но стал немного спокойнее.

Все было готово. Столы накрыты, свечи зажжены. Пернилла стояла в баре и нарезала лимоны. На одном из подоконников красовалось большое керамическое блюдо с горкой лимонов. Несколько букетов, оставшихся с субботы, тоже расставили на окнах. Не хватало только посетителей. Была уже половина седьмого, они открылись полчаса назад. Но такое часто случается, обычно рестораны начинают заполняться часам к семи или даже восьми. Не стоит расстраиваться, что в зале пусто. Ведь и у других сейчас так же.

Агнес одернула майку. Она не ошиблась, зеленый цвет ее бледнит, но ничего, это не страшно. Главное – форма красивая, а легкая бледность вовсе не исключает привлекательности. К тому же ее никто не заставляет покупать бикини такого же цвета.

Без пяти семь дверь открылась. К этому времени Калле уже совсем было смирился с неизбежным фиаско и подсчитывал, сколько десятилетий у него уйдет на возврат кредита. Вошедшая пара замерла на пороге, удивленно оглядывая пустой ресторан.

– У вас открыто? – спросил мужчина, не спускаясь в зал.

– Мы только что открылись, – ответила Агнес. – В самом буквальном смысле. Вы наши первые посетители. Добро пожаловать.

Мужчина и женщина с растерянным видом продолжали стоять у двери. Они смущенно переглянулись. Стоит ли спускаться в зал? Может, лучше развернуться и уйти? Пойти куда-нибудь, где больше народу. Но, по-видимому, им было неловко вот так взять и уйти, и наконец, решившись, они сошли вниз по ступенькам. Агнес показала, где расположен гардероб, и выбрала для них столик. Возле окна, чтобы прохожие видели, что здесь, между прочим, ресторан и в нем есть посетители. Много посетителей. Целых два.

Агнес вручила им меню и, стараясь говорить непринужденно, спросила, что они будут пить. Приняв заказ на два бокала вина, она ненадолго оставила их одних. Но, прежде чем идти за вином, заглянула на кухню и сообщила радостную новость: у них есть посетители. Калле, который сгорбившись сидел в кресле, мгновенно вскочил, бросился к двери и через стекло посмотрел в зал. На его лице появилась улыбка, плечи расправились, и Агнес услышала, как он облегченно вздохнул.

– Ну что ж, – сказал он, обращаясь к своему персоналу, – в таком случае – за работу!

Пусть это и нельзя было назвать успехом, но в целом все прошло хорошо. Агнес и Пернилла хоть и не надрывались, но заняты были постоянно. За вечер у них поужинали двадцать четыре человека, еще двое зашли выпить в баре пива. Все остались довольны их кухней, многие хвалили поваров, а одна женщина, отведав кофейное крем-брюле с засахаренными орехами пекан, сказала, что непременно придет к ним снова.

Один из двух предварительных заказов, как оказалось, сделали приятели Калле. Они оказались достаточно воспитанными, чтобы не требовать для себя особой скидки. «Скидка по дружбе» – вечный кошмар рестораторов. Они не знают, куда деваться от бесконечных друзей и знакомых, которые вдруг заявляются к тебе в ресторан, полагая, что ты должен их бесплатно кормить-поить, да еще и не забыть подать к кофе коньяк, только за то, что они соизволили тебя «навестить». Агнес не однажды с таким сталкивалась. «Надеемся, Жерар нас сегодня угощает?» – сколько раз ей доводилось слышать эту фразу в «Le bateau bleu». В ответ она неизменно предлагала сходить за месье Кабролем, чтобы гости поговорили с ним лично. После этого вопрос, как правило, снимался сам собой. Одно дело – пытаться надавить на несчастную официантку или даже метрдотеля, но все равно – женщину, и к тому же молодую. И совсем другое – требовать особых привилегий у самого хозяина ресторана. Тем более такого, как Жерар Каброль, который щедростью, как известно, не отличался.