Меган Брэнди - Короли старшей школы

– Ройс. Она не бросит нас снова, не сейчас, без веской причины и фактов. В последний раз она тоже чуть не потеряла нас. Она не будет рисковать снова, не будучи абсолютно уверенной.

– Она даже не рассердится на нас, – ошеломленно шепчет Кэп. – Она не такая.

Его взгляд перемещается на отца, и я тоже смотрю на него.

Стыд заливает его лицо, черты напрягаются, когда он таращится на Ройса, понимая, какое страдание это ему причиняет. Затем он смотрит на Кэпа и выдерживает его взгляд, и могу поклясться, что в следующую секунду его глаза наполняются сожалением.

Что это было?

Наконец его взгляд возвращается ко мне.

– Я не заключал никакого контракта, – тихо говорит он. – Я заключал сделки только юнцом, доказывая свою состоятельность. Все это устроил дед Рэйвен. У него был только один сын, который женился на наркоманке-золотоискательнице, и у них родилась Равина. Они оба умерли от наркотиков, и Равина осталась на его попечении.

Он позвонил Донли, положил Равину перед ним и предложил своему боссу взять ее. Донли хотел этого только в том случае, если она будет влюблена, он хотел дружественного брака – настоящего брака, а не напоказ – между семьями, поэтому он добавил пункт, что Равина, сама по себе и без принуждения, будет согласна. Это был его способ удостовериться, что это не будет шагом против его людей.

– Его мальчики и наши дети, включая Равину, начали ходить на одни и те же вечеринки и мероприятия. Им разрешалось посещать школьные мероприятия Брей. Все начали заводить друзей со всеми, и в городе все было хорошо. Мир между нами.

Это объясняет фотографию в ежегоднике.

Но подождите минутку…

– Предложил своему боссу, – повторяю я, делая шаг вперед. – Ты хочешь сказать, что Феликс Грейвен не был сыном Донли, что Коллинз не Грейвен по крови?

Отец кивает.

– Феликс Грейвен вовсе не был Грейвеном, он был посредником между семьями.

– Посторонним.

– Он выбрал их? – спрашивает Ройс.

– В конце концов да, но я верю, что просто потому, что она влюбилась в него. Ему в тот момент нужно было просто принять это предложение. Как я уже сказал, он был кочевником, оставался вне обычаев обеих семей, но процветал в нашем городе. С Грейвеном он был бы главным. Его решение было мгновенным.

– Почему нам не сказали об этом дерьме? – сердито кричит Ройс.

– В конце концов, это не имеет значения. Он был Грейвен, его сын Грейвен, точно так же как вы трое – Брейшо. Мы живем с этим именем, имя – то, кто мы есть.

– Что случилось с Равиной и ее браком, разве она этого не хотела? – Кэп возвращает нас в нужное русло.

– О, Равина хотела этого брака, – усмехается отец. – Она хотела, чтобы ей прислуживали, осыпали ее подарками и возносили ее за красоту. Она не получала этого дома, у нее был неограниченный доход, но она была невидима для своего дедушки, и нашей любви к ней, моей и обоих ваших отцов, – он кивает в сторону моих братьев, – ей было недостаточно. Она не верила в наши чувства, думала, что нам безразлична, потому что мы были вынуждены так думать, мы были людьми Брейшо, но это было далеко от истины. Но она этого не понимала.

Феликс Грейвен, однако, отчаянно хотел заполучить ее, и он давал ей знать об этом на каждом шагу. Он был на несколько лет старше, поэтому использовал это, чтобы завоевать ее расположение. Я сказал, что он без колебаний принял предложение, как только завоевал ее сердце, и он так и поступил, даже бросил свою беременную невесту, чтобы быть с ней, не раздумывая.

– Мать Коллинза?

– Да. Он, не колеблясь, принял решение, был готов бросить своего нерожденного сына, если это означало, что он женится на Равине.

– Он был одержим ею. – Ройс хмурится.

– Он был влюблен в нее . – Глаза отца затуманиваются воспоминаниями. – Она была такой же очаровательной, как сейчас ее дочь. Люди падали к ее ногам лишь от ее улыбки. Но дело было не только в ее красоте. Она была доброй, всепрощающей. Хорошей . Не тронутой жадностью. – Он бросает на меня быстрый взгляд. – Не тронутой мужчиной.

Девственница Брейшо .

Он продолжает:

– Когда-то у Равины была невинная душа, в этом смысле она сильно отличалась от своей дочери. Рэйвен родилась искушенной, но Равина, она такой стала.

– Ты должен знать, что Рэйвен не девственница.

Он кивает.

– Коллинз хочет ее, несмотря ни на что.

– Это его решение? Это не то, что им было обещано.

– Дело в том, что Донли, похоже, на этот раз не вмешивается.

– Так что случилось? – раздраженно спрашивает Ройс, возвращаясь к истории. – Равина передумала в последнюю минуту?

С глубоким вздохом он говорит:

– Свадьба была запланирована на ее восемнадцатый день рождения. За время, предшествовавшее этому, Равина много времени проводила с семьей Грейвенов, чувствовала, что сильно любит Феликса, но, как я уже упоминал, он был немного старше, так что их графики не совпадали. У него был бизнес Грейвенов, у нее – школа. Феликсу так не хотелось оставлять ее одну, что он попросил кого-нибудь составить ей компанию. В его жизни был только один человек, которому он доверял свою нетронутую невесту, студент, как и она. – Его глаза бегают между нашими. – Ученик средней школы Брейшо.

– Кто?

Он встает, засовывая руки в карманы, когда встречается с нами взглядом.

– Его брат.

Я нажимаю маленькую кнопку на ключах Кэпа, чтобы открыть его внедорожник, и, тихо выскальзывая через парадную дверь, направляюсь к нему. Роюсь на заднем сиденье, но не нахожу чертову визитку Перкинса, которую взяла из лимузина, только второй пустой конверт, идентичный тому, который был оставлен для меня.

Вот как они узнали, Донли пришел и к ним.

Мудак.

Я на цыпочках возвращаюсь в дом, поднимаюсь по лестнице и иду прямо в комнату Кэпа.

Роюсь в карманах грязных джинсов, но там ничего нет. Потом открываю его прикроватный ящик и вижу ее торчащий из его дневника краешек.

Я замираю.

Кэп много пишет в дневнике.

Может быть, там я найду ответы на свои вопросы?

Я тянусь к нему, но в ту секунду, когда кончиками пальцев касаюсь прохладной кожаной обложки, меня пронзает чувство вины.

Они не пускают людей в этот дом, потому что не могут доверять их намерениям. Это их безопасное место, поэтому дневник лежит прямо тут, где его может обнаружить любой желающий.

Я не могу разрушить их единственное безопасное место.

Я спешу в свою комнату и только там останавливаюсь подумать.

Зачем Кэптену хранить эту карточку?

Он должен знать, что я оставила ее там, его братья поделились бы своими доводами в пользу того, чтобы сохранить ее, если бы она принадлежала им.

Может быть, он хотел спросить меня об этом?