Энн Петцольд - Когда мы надеемся

Послышался какой-то шорох, Мин Хо явно колебался перед ответом:

– Прости, Элла. Честно говоря, я бы предпочел его не будить. Он едва заснул. Ночка выдалась… тяжелая. И не только потому, что у него не получилось до тебя дозвониться.

У меня внезапно заложило уши, я слышала, как колотится собственное сердце.

– Разговор прошел не слишком гладко?

– Хреново он прошел, – негромко подтвердил мою догадку Мин Хо.

Я зажмурила глаза. Это не может быть правдой. Они столько работали над этим.

– И что это значит? – Мне не понравилось последовавшее в ответ молчание. – Мин Хо?

Он вздохнул. Его голос дрожал, будто Мин Хо на плечи обрушился тяжкий груз и теперь тянул к земле:

– Думаю, это должен рассказывать Чжэ Ён.

От его слов у меня кровь в жилах застыла.

– Звучит не слишком обнадеживающе.

Мин Хо слабо фыркнул:

– Да, – еще один измученный вздох. – И именно поэтому я не хочу его сейчас будить. Мы полночи разговаривали, потому что я просто… просто не мог…

Его голос сорвался.

– Мин Хо…

Он откашлялся:

– Я скажу ему, что ты звонила, сразу же, как он проснется, хорошо?

– Да, конечно, – ответила я. – Ты тоже хоть чуть-чуть отдохни.

Мин Хо тихонько рассмеялся:

– Будет сделано.

Я нажала отбой. В голове полнейший хаос. В один миг все изменилось: если несколько минут назад живот сводило от разочарования, потому что мне не удалось поговорить с Чжэ Ёном, когда он был мне так нужен, то теперь меня погребло под собой чувство вины.

Если встреча с руководством, судя по намекам Мин Хо, прошла так плохо, Чжэ Ёну должно быть и правда паршиво. Я скорее всего и близко не могу представить насколько. Они с парнями потратили столько времени на разработку нового концепта, так долго работали над своей музыкой, что отказ агентства стал для них настоящим ударом. Я-то всегда с легкостью готовилась к худшему. Но Чжэ Ён с таким огнем в голосе рассказывал об их планах, даже мне казалось невозможным, что лейбл отвергнет их идею.

Я закрыла лицо руками, чтобы на несколько бесценных секунд спрятаться от мира. Откуда-то из глубины груди вырвался безрадостный смешок. Совсем недавно мне казалось, что у нас с Чжэ Ёном все налаживается, все будет хорошо. И в одно мгновение все снова рухнуло. А стоило мне подумать о курсе изобразительного искусства, перед глазами тотчас всплыли воспоминания о Мэл на больничной койке. Я растерла виски и постаралась избавиться от напряжения в плечах. Борьба, изначально обреченная на провал, и стресс грозили выесть меня изнутри. Сделав глубокий вдох, я встала и села за стол. В пальцы лег уже родной по форме карандаш, грифель заскользил по бумаге.

Пять минут. Еще пять минуточек, – я уже в третий раз за утро пыталась уговорить себя, но вставать все так же не хотелось. Куда лучше было бы сейчас закопаться обратно в гору подушек и натянуть на голову одеяло. А стоило мне проверить телефон и выяснить, что Чжэ Ён так ничего и не написал, желание начинать день окончательно испарилось. Я убеждала себя, что он наберет, как только сможет, но все равно от нервов хотелось лезть на стену.

Меня разбудила Лив, уходя в школу она громко хлопнула дверью. Не понимаю, как ей вообще удалось подняться на занятия – я чувствовала себя так, словно меня переехал грузовик, пришлось просить Мэтта писать конспекты сегодняшних лекций за двоих. Что ж, я как раз хотела поговорить с Мэл, и мы очень кстати остались дома одни. Но решиться на этот разговор было… тяжело. Еще одна причина, по которой я никак не выберусь из постели.

Однако я тут же подскочила, стоило мне услышать, как в глубине квартиры раздался приглушенный грохот. Звука бьющегося стекла не было, но сердце все равно пустилось вскачь. Сбросив одеяло, я вышла из комнаты и отправилась на кухню, где и обнаружила стоящую у раковины Мэл.

– Все хорошо? – Я постаралась не подать виду, насколько успела испугаться.

Она даже не повернулась в мою сторону:

– Чашка из рук выскочила.

От ее объяснения лучше не стало: в моей голове все еще слишком свежи воспоминания о разбитых тарелках, осколки которых я только вчера собирала.

– Ты не должна мыть посуду. С этим справлюсь и я, а тебе лучше отдохнуть.

– Я вчера весь вечер ничего не делала. Еще немного, у меня отомрут не только мышцы, но и последние клетки мозга.

Врач рекомендовала Мэл провести первые дни в покое. Избегать любых нагрузок – как физических, так и умственных. Никакого телевизора, никаких книг. И, конечно же, никакой работы по дому – Мэл нужно отдыхать. Сдернув с дверцы духовки полотенце, я стала вытирать то, что Мэл успела вымыть. Я слишком хорошо знаю свою сестру, она не позволила бы мне сейчас помешать ей домыть эту посуду.

Пока все не оказалось на своих местах в шкафах, а Мэл не спустила из раковины воду, мы больше не разговаривали. Повесив полотенце на место, я повернулась к Мэл. Она протирала тряпкой раковину, слегка наклонившись над ней. Лоб чуть нахмурен. Кожа все еще бледнее обычного.

– Может тебе лучше присесть? – Не наблюдай я за ней так пристально, наверное, и не заметила бы, как она напряглась при этих словах.

– Все в порядке, Элла.

Наверняка мы обе понимали, что без разговора не обойдется. Вечер ее дня рождения. Истощение, которое она заработала за несколько последних недель… Понятное дело, она бы и рада отмахнуться от этой темы. Какой-то части меня хотелось принять это псевдоперемирие. Просто закрыть на него глаза и отмалчиваться в надежде, что все пройдет само по себе, лишь бы не злить Мэл. Но я в последнее время только так и поступала. И если, чтобы мне больше не пришлось видеть сестру на больничной койке, нужно собраться с духом и, наконец, высказать все, что я думаю… Я это сделаю. Ради семьи можно взглянуть своим страхам в лицо.

Глубоко вдохнув, я произнесла то, что действительно давно хотела сказать:

– Это не так.

Мэл развернулась ко мне и еще больше нахмурилась.

– Со мной все хорошо, – попыталась она меня успокоить. Ведь ее роль быть старшей сестрой, которой не нужна никакая помощь.

– У тебя сотрясение мозга, – напомнила ей я. – И это не «хорошо».

Я сама удивилась, как твердо прозвучал мой голос, несмотря на то что желудок крутил сальто.

– Просто я несколько дней нормально не спала.

Даже не знаю, она себя пыталась убедить или меня? Впрочем, без разницы.

– Мэл, – только честность. – Ты не спала потому, что не отдыхаешь. Не делаешь перерывов, последний отпуск брала много месяцев назад, с утра из дома вылетаешь первая, а вечером приходишь последняя.

– При моей должности по-другому нельзя. Я не могу себе позволить восьмичасовой рабочий день. Иначе я просто ничего не буду успевать.