Мэри Патни - Мой любимый шпион

– А он взамен спас меня и привез сюда, – пробормотала она.

– Хокинс говорил, что предлагал доставить вас во Францию, но вы предпочли отправиться к родственникам-эмигрантам, нашедшим пристанище во французской общине в Сохо. Симон окинул оценивающим взглядом сначала саму Сюзанну, затем – довольно скромную обстановку небольшой гостиной. Его мысли угадывались без труда. Состоятельные эмигранты из Франции селились в лондонском Сохо, бедняки же едва сводили концы с концами в захудалых кварталах прихода Сент-Панкрас.

Отвечая на его невысказанный вопрос, Сюзанна пояснила:

– После отречения Наполеона эти родственники вернулись во Францию за утраченным имуществом. Узнав об этом, я ничуть не удивилась… Впрочем, не важно. По мне, так лучше уж жить самой по себе в Англии, чем во Франции. Там мне не на что рассчитывать.

Симон вновь обвел взглядом убогое убранство гостиной, затем, чуть помедлив, спросил:

– Простите мне этот вопрос… но как же вы обходитесь?..

– Я хорошо шью, и мне удается находить работу. А вскоре наверняка попадется и постоянное место. – Сюзанна криво усмехнулась и добавила: – О чем я жалею, так это что не смогла захватить с собой драгоценности, которые причитались мне как фаворитке гарема! Их хватило бы на покупку собственной швейной мастерской.

– Да, верно, с деньгами все гораздо проще, – кивнул Симон, нахмурившись. – Мне вот повезло. Моя мать – из преуспевающей семьи английских торговцев, так что ее состояние уцелело по эту сторону Ла-Манша.

– Весьма предусмотрительно со стороны вашей матушки и ее семейства. – Сюзанна склонила голову к плечу. – Так вы здесь лишь затем, чтобы проведать дальнюю родственницу? Или вам стало скучно теперь, когда с армией покончено?

– Не то чтобы скучно… скорее я как неприкаянный, – пробормотал Симон. – Но едва Хокинс упомянул о вас, мне захотелось убедиться, что вы и впрямь та самая Сюзанна Дюваль. И очень захотелось узнать, как вы поживаете.

Вернулся мистер Поттер с подносом, уставленным чайной посудой. Поднос был оловянным, помятым, носик чайника – с отколотым краем, но домовладелец предложил гостю чай с таким видом, будто служил дворецким у герцога. К чаю было подано песочное печенье.

– Спасибо, мистер Поттер! – сердечно воскликнула Сюзанна. – Вы и ваша супруга превзошли себя.

– Рады служить, миледи. – Домовладелец кивнул и покинул комнату.

– Миледи?.. – переспросил Симон, когда Сюзанна разливала чай. – Значит, ему известно, что вы аристократка?

– Он просто демонстрирует хорошие манеры, хотя… Возможно, повлияло и ваше присутствие. – Сюзанна отпила из своей чашки и предложила собеседнику печенье. – Угощайтесь. Миссис Поттер превосходно печет их.

Симон попробовал печенье и одобрительно закивал.

– Да, и впрямь превосходное. И она не скупится на сливочное масло. – Он допил свой чай и поставил чашку, звякнув ею о блюдечко. – Хотелось бы знать, найду ли я в эмигрантских кругах давних друзей или родственников. Радушно ли вас встретили соотечественники, несмотря на возвращение ваших родных во Францию?

Сюзанна тихо вздохнула.

– У французской знати, эмигрировавшей в Сохо, не может быть ничего общего с женщиной, которая торговала собой в Турции.

Симон поморщился.

– Надеюсь, никому и в голову не пришло высказывать такие оскорбления вслух!

– Нет, пришло, – возразила Сюзанна. – Дамам-аристократкам. А их мужья норовили зажать меня где-нибудь в темном углу. Вот я и решила, что среди простых соотечественников здесь, в Сент-Панкрасе, мне будет спокойнее.

Симон мысленно выругался.

– Вы заслуживаете большего, Сюзанна.

Она снова вздохнула.

– Если я чему-то и научилась, так это тому, что никто не «заслуживает» ничего, кроме права бороться за выживание. Уж лучше перешивать наряды здесь, сидя в холодной комнате, чем купаться в роскоши турецкого гарема и гадать, какая ночь станет для меня последней. Так что мне, пожалуй, улыбается удача. – Она с иронической усмешкой подняла свою чашку, словно провозглашая тост. – Не хотите ли выпить за мое выживание, Симон?

– Я способен на большее. – Он устремил на нее пристальный взгляд. – Выходите за меня, Сюзанна.

Сюзанна поставила чашку так поспешно, что ее содержимое плеснулось через край.

– Боже милостивый, Симон! Мне показалось, с виду вы в своем уме. Но теперь ясно, что я ошиблась в своих суждениях.

Он улыбнулся, наслаждаясь напевностью ее французского акцента, грацией миниатюрной, идеально сложенной фигурки и блеском волос насыщенного табачного оттенка.

– Своим предложением я изумлен не меньше, чем вы, Сюзанна. Тем не менее считаю его верным шагом.

– Но почему? – В ее изумительных зеленых глазах блеснуло любопытство. – Почему вы считаете свое предложение верным шагом?

Симон помолчал. Ответ на этот вопрос требовался и ему самому.

– Я много лет добивался поражения Наполеона, – проговорил он наконец. – Проклятый корсиканец лишил меня многих родных и любимой. А теперь с Наполеоном наконец-то покончено – надеюсь, навсегда. Что же делать солдату, когда войны завершены?

– А что делать всем остальным – выжившим? – тихо спросила Сюзанна.

Над этим вопросом он ломал голову долгие месяцы и постепенно находил ответы.

– Строить мирную жизнь. Я открою свой дом, который долго пребывал в запустении. Уберу мундир с глаз долой. Разобью сад. И женюсь. – Симон вглядывался в прелестное лицо собеседницы. Во многих отношениях она казалась чужой, но это была лишь маска, под которой скрывалась давно и хорошо знакомая женщина. – Ваша прежняя жизнь была полна тяжких утрат и треволнений. Так может, теперь вам хочется того же, чего и мне?

Сюзанна встала и молча прошлась по комнате. Остановившись у окна, спиной к собеседнику, тихо проговорила:

– Мы с вами познакомились двенадцать лет назад, во времена Амьенского мира. В то время я, наивная и полная оптимизма девчонка, думала, что войнам навсегда пришел конец и теперь всех ждет радужное будущее. А потом мир вновь был ввергнут в пучину насилия и хаоса. Быть может, ваше предложение вызвано желанием возродить те времена мира и оптимизма? Но они, увы, миновали…

– Времена – да, миновали, – согласился Симон. – Но разве мы не были друзьями, хоть и знали друг друга не так долго? Меня восхищали ваши ум и душевность, и я завидовал моему кузену, которому посчастливилось так удачно выбрать невесту. И вы, казалось, были довольны моим обществом. Неужели этого мало для начала?

– Эта связь слишком слаба, – возразила Сюзанна, поворачиваясь лицом к собеседнику. – Это было слишком давно, и теперь мы чужие друг другу.

– В самом деле? – Симон встретился с ней взглядом. – В жизни каждого из нас многое произошло, но неужели вы и впрямь считаете себя уже совершенно другим человеком? Поверьте, я очень утомлен и повидал в жизни немало, но мне кажется, в глубине души я все тот же, каким был, когда мы только познакомились.