Бриттани Ш. Черри - Волны, в которых мы утонули

– Не покидай меня, – умолял он ее. – Не покидай меня, Джулия.

Мне нужно было перестать смотреть.

Но я не могла отвести взгляд.

Она была полностью в воде, и я видела только дьявольскую тьму.

Он вытащил обмякшую женщину обратно на берег, не переставая говорить с ней.

– Как ты могла? Как ты могла так с нами поступить?

Он потянулся к левой руке женщины и снял обручальное кольцо с ее пальца. Он надел его на свой.

Он убил эту женщину.

«Он убил ее».

Я тоже это видела – как он понимает, что сделал, осознает, что натворил. Он начал трясти обмякшее тело женщины.

– Джулия, – всхлипывал он. – Джулия, очнись! – Он упал на землю рядом с ней и тряс ее, пытаясь вернуть обратно, но не мог. Он рыдал над ее телом. – Пожалуйста, вернись.

Я отступила назад, и ветка хрустнула под моей ногой.

Он поднял голову.

Он убил ту женщину, и он смотрел на меня.

«Не смотри на меня».

Мои руки онемели, голова была как в тумане. Я попятилась назад, ломая каждую ветку, на которую натыкались мои шлепанцы. Я ударилась спиной о ствол ближайшего дерева, когда взгляд темных глаз дьявола заплясал по моему телу. В его глазах застыло отрешенное выражение, и он отпустил женщину.

– Эй! – закричал он, глядя на меня. – Эй, что ты делаешь? – Он пошел ко мне.

Он медленно брел в мою сторону, его одежда промокла насквозь.

«Не ходи одна, Мэгги Мэй. Поняла? Не выходи на улицу без своей сестры».

Мамины слова крутились у меня в голове. Он догонял меня, был все ближе, и я завизжала, отворачиваясь. Я побежала так быстро, как только могла, пролетая между деревьями, чувствуя, как сердце колотится у меня в груди.

Его шаги стали громче, но я не смела обернуться. Он гнался за мной.

Он все ближе, ближе, ближе.

«Беги, Мэгги».

Быстрее, быстрее, быстрее.

«Беги!»

Резкий рывок за платье отбросил меня назад, мак полетел из волос на лесную подстилку. Его пальцы обхватили ткань моего платья, и он повалил меня на землю. Мое дыхание стало прерывистым, он навалился на меня всем своим весом, и я закричала. Он закрыл мне рот своими мерзкими руками, заглушая мои крики.

Я брыкалась и кричала, кричала и брыкалась. Он хочет убить меня.

Он убьет меня.

Пожалуйста, не надо.

Слезы текли по моим щекам, пока я боролась.

– Тебя не должно быть здесь, – прошептал он, начиная всхлипывать. – Ты не должна была это видеть. Это была ошибка. Я не хотел…

«Нет!»

Он положил руку мне на шею, он душил меня, мне было все труднее и труднее дышать. Он плакал. Он так плакал. Плакал и извинялся. Он извинялся за то, что причинил мне боль, за то, что сжал пальцами мою шею, от чего мне становилось все труднее и труднее дышать. Он говорил мне, что любит ее, что любовь сделала это с ним, с ней. Он клялся, что никогда не причинил бы ей вреда. Он клялся, что не причинил бы вреда женщине, которую уже убил.

– Ты не должна была быть здесь, но раз ты здесь, – сказал он, наклоняясь ко мне. – Прости. Прости меня. – От него пахло табаком и лакрицей, а на предплечье красовалась большая татуировка в виде двух рук, собранных в молящемся жесте с именем какого-то человека. – Как ты здесь оказалась? – спросил он.

Его рот был в нескольких сантиметрах от моего, и он покачал головой, когда я открыла рот и позвала Брукса, умоляя, чтобы он услышал меня, нашел меня. Он приложил палец к моему рту, потом приложил пальцы и к своим губам и тихо прошептал:

– Тише. – Мои глаза расширились от страха. – Пожалуйста, не кричи. Это был несчастный случай. – Он прижался губами к моему лбу и к моей коже. – Тише, – снова сказал он. Его губы добрались до мочки моего уха, и я почувствовала, как его губы коснулись меня, прежде чем он прошипел в последний раз. – Тише.

Я пропала.

В то мгновение он украл меня у меня же.

Я чувствовала себя грязной.

Использованной.

Я чувствовала, что попала в ловушку.

– Мэгги Мэй! Где ты? – крикнул Брукс, и его голос вырвал дьявола из оцепенения.

Он оторвался от меня и помчался прочь.

Я с трудом поднялась на ноги и даже не потрудилась смахнуть с себя грязь, листья и палки. Я была мокрая. Его одежда промокла насквозь, и я тоже была мокрая. Мне было тяжело, но я побежала. Побежала. Я побежала на голос Брукса так быстро, как только могла. Чем громче становился его голос, тем сильнее билось мое сердце.

– Боже мой, Мэгги! Я пришел с дурацким фиолетовым галстуком, потому что ты так не хотела, чтобы я пришел с галстуком цвета грязи, а потом ты не пришла. Поверить не могу!

Когда мои глаза увидели его спину, он пинал траву и что-то бормотал себе под нос.

«Брукс».

Он повернулся ко мне, и тут же перестала злиться. На смену раздражению пришло сильное волнение. Я побежала к нему и споткнулась о собственные ноги. Он вытянул руки и поймал меня.

– Постой, Мэгги, что происходит?

Я открыла рот, чтобы заговорить, но могла слышать, только как дьявол шикает на меня, чувствовать, как он прижимает свою кожу к моей коже, свой палец к моим губам. К моему лбу. К мочкам моих ушей. Ко мне.

Он хочет убить меня.

Позади нас послышался шорох, и я подскочила, широко раскрыв глаза, и с силой прижалась к Бруксу, настойчиво требуя защиты.

– Мэгги, все в порядке. Это всего лишь белка. Что тебя так напугало? Что с тобой случилось?

Я не могла произнести ни слова. Я вцепилась в рубашку Брукса и притянула его к себе. Он не задавал никаких вопросов, но крепко обнял меня.

– Все в порядке, Мэгги. С тобой все хорошо.

Я рыдала, уткнувшись в его футболку, а он только крепче обнимал меня.

Я моргнула.

Уже было светло. Медсестра светила фонариком мне в глаза. В нос. В уши. В рот.

Я моргнула.

У папы в глазах стояли слезы, но он не плакал. Он стоял, прислонившись к стене, сжав руку в кулак. Он прижимал кулак к губам и стоял, не проронив ни слова.

Я моргнула.

Мама вскрикнула, когда медсестра сказала про судмедэкспертизу [5] Здесь речь идет о сборе анализов, обязательном после заявления об изнасиловании. . Я не знала, что это такое, но мама разволновалась.

Я моргнула.

Медсестра взяла у меня кучу анализов. Из моего рта, моих щек, моих бедер, моей…

Я моргнула.

Она провела рукой по моим волосам. На пол полетели запутавшиеся в них листья. Она нашла кровь. Папа едва слышно заплакал.

Я моргнула.

Она разрезала мое платье и встряхнула его. Оно было грязным. Мое платье было грязным. Я была грязной. С ног до головы. Мой цветок мака пропал. Куда делся мой цветок? Она осмотрела мои ногти. Мой лак весь облупился. Мой маникюр был испорчен. Я была испорчена.

Я моргнула.

Меня повели в машину. Я сжалась в комок. Фонарные столбы горели красными и зелеными огнями. Светились желтые фонари. Перед глазами у меня все еще стояло его лицо.