Бертрис Смолл - Любовь воительницы

– Пальмирой правит мой муж, а не я.

– Все женщины правят своими мужьями, моя принцесса. Об этом не раз говорили мне мать и сестры.

Зенобия рассмеялась и проговорила, поднимаясь с кресла:

– Надеюсь, они не ошибаются. А теперь скажи, Марк Александр Британий, когда все эти купленные мною чудесные вещи будут доставлены во дворец.

– Я отправлю их завтра же, моя госпожа. Можно бы и сегодня, но мне потребуется время, чтобы обить тканью твои диваны. А сейчас, если позволишь, я провожу тебя к паланкину.

…Стоя у дверей склада, Марк долго смотрел вслед огромному паланкину, в котором сидела Зенобия со своими служанками (при этом он отметил тот факт, что сопровождали паланкин не пальмирские стражники, а воины-бедави). И в конце концов молодой римлянин осознал: эта изысканная женщина – единственная для него. Что бы ни случилось, он должен быть с ней. Он еще не знал, как этого добиться, но решение его было твердым.

Возможно, сама Венера сжалилась над ним, ибо возможность увидеться с Зенобией представилась на следующий же день, когда он лично наблюдал за доставкой покупок принцессы во дворец.

Она улыбнулась, поздоровавшись с ним, и начала отдавать распоряжения рабам – указывала, куда что ставить. Вскоре появился и принц Оденат: поцеловал молодую жену в щеку, снисходительно улыбаясь ее объяснениям.

– Я бы ни за что с этим не справилась, мой Ястреб, если бы не Марк Александр Британий, – проговорила принцесса.

– В таком случае мы твои должники, Марк Александр Британий, – сказал Оденат. – Право же, ты не похож на обычных торговцев. Похоже, ты человек образованный. Могу поклясться, ты патриций.

– У меня и впрямь патрицианская семья, мой принц. Род Александров ведет свое начало с первых дней существования Рима. Полагаю, нам удалось выжить лишь потому, что мы никогда не вовлекались в политические интриги. Каждому поколению внушалось, что только усердный труд приведет к процветанию. Фамильное имение, расположенное в холмах под Римом, подле Тибра, было пожаловано нам в начале правления республики. Мой дед – он сейчас глава семейства Александр – все еще приглядывает за тамошними виноградниками.

– Однако ты стал торговцем, Марк Александр Британий. Почему так? – спросил принц Пальмиры.

– Мой отец – младший сын, мой принц. В отличие от остальных в семье он предпочел служить правительству и был отправлен губернатором в Британию. Там он встретил мою мать и женился на ней. И там же, чтобы обеспечивать свое растущее семейство, начал покупать и отсылать в Рим редкие вещи. Когда его в конце концов отозвали обратно в Рим, он обнаружил, что владеет процветающим торговым делом. Дед позволил моему отцу отделиться от основной ветви семьи, и отец продолжил заниматься торговлей, решив, что такая жизнь предпочтительнее, чем жизнь в деревне. Мой младший брат Авл живет в Британии, где закупает товары, которые отправляет в Рим. А меня сюда послали для того, чтобы я приобретал здесь великолепные товары с Востока, а предметы роскоши с Запада переправлял к вам.

Какое-то время Оденат внимательно рассматривал высокого римлянина, а затем спросил:

– Ты служил в армии?

– Да, мой принц. В преторианской гвардии под командованием юного императора Гордиана. Я был в Африке.

Такой ответ произвел на Одената должное впечатление, и он проговорил:

– Император преподнес мне свадебный подарок. Он собирается назначить меня командиром римского легиона. Здесь, в Пальмире.

– Великолепный подарок, мой принц. Я не сомневаюсь, что ты принесешь славу этому краю, – ответил Марк.

– Я думаю, что Марк Александр Британий должен остаться с нами на вечернюю трапезу, мой Ястреб, – сказала Зенобия и, повернувшись к Марку, спросила: – Ты останешься, верно?

Принц улыбнулся и добавил:

– Полагаю, ты не можешь отказать нам, Марк Александр Британий.

И Марк действительно не мог отказаться. Более того, он и не хотел это делать. Конечно, ему было больно видеть Зенобию рядом с принцем, но зато, оставшись, он тоже мог побыть рядом с ней какое-то время.

Зимняя столовая маленького дворца окнами выходила на юг, стены в ней были выложены тонкими пластинами бледно-желтого мрамора, а карнизы и плинтусы из резного позолоченного дерева гармонировали с решетками, прикрывавшими окна. Восточную и западную стены комнаты украшали великолепные фрески и мозаичные картины. На одной из них был изображен отряд охотников за гиппопотамами и крокодилами на Ниле, а на другой верховые охотники со своими изящными стремительными собаками преследовали в пустыне газелей. Пол тоже был выложен мозаикой синего, зеленого и желтого цветов. Три обеденных ложа, каждое из которых предназначалось для троих человек, стояли вокруг квадратного обеденного стола.

Принц сел на центральное ложе, Зенобия расположилась слева от него, а гостя посадили на почетное место справа. Но Марк даже не замечал, что за блюда подавались на серебряных тарелках: едва успевал отвечать на множество вопросов, которыми засыпала его Зенобия.

Какое-то время он говорил о различных философиях, но вдруг принцесса пристально взглянула на него и спросила:

– Марк Александр Британий, ты и впрямь веришь во все это?

Он улыбнулся:

– Я реалист, поэтому верю только в то, что могу увидеть.

– Я не хотела тебя обидеть, мне просто любопытно, – с улыбкой сказала Зенобия. – Я еще очень многого не знаю об этом мире, но хочу всему научиться.

– Моя жена – самая красивая женщина в Пальмире, однако ей недостаточно того, что имеет, – заметил принц.

– Недостаточно просто быть красивой, мой Ястреб. Если бы ты хотел в жены пушистого котенка, давно бы уже женился.

– Что же ты хочешь узнать, моя принцесса? – спросил гость. – Я с радостью поделюсь с тобой своими небольшими познаниями.

Зенобия взглянула на принца. Тот кивнул, и она со вздохом проговорила:

– Марк Александр Британий, я ведь даже не знаю, как выглядит море, и это, мой римский друг, лишь начало моего невежества.

Марк улыбнулся и заговорил, рисуя своим красноречием чудесные картины, позволившие им увидеть море и корабли в нем. Он рассказывал также о Риме, расположенном на семи зеленых холмах, и о Британии, стране, где родился. И еще Марк говорил о своей службе в Африке и диких племенах, населяющих тамошние земли. Зенобия все это время сидела неподвижно, впитывая каждое его слово словно губка. За окнами столовой сгущалась тьма, слуги давно уже унесли блюда с фруктами, но кубки по-прежнему наполнялись ароматным красным вином. Марк все говорил и говорил… Заметив наконец, что принц зевает в кулак, он виновато улыбнулся и пробормотал:

– Уже поздно, а я все болтаю и болтаю, спать вам не даю…

– Но ты только начал рассказывать о том, что я хочу узнать, – возразила Зенобия.