Мэри Патни - Прелестная бунтарка

Тот согнулся пополам, от боли у него потемнело в глазах. Калли упала на колени и заслонила Гордона собственным телом.

– Он меня не обесчестил! Он помогал мне избежать этого ужасного замужества, к которому ты меня принуждаешь!

Стэнфилд схватил Калли за руку выше локтя и силой поднял.

– Ты по-прежнему девственница?

– Учитывая, какой путь они проделали за ночь, ни на что другое у них не оставалось времени, – медленно произнес отец Гордона. – Не уверен, что он вообще способен на что-либо еще. Я даже подумывал, не мужеложец ли он. Не скажешь, что он мой сын. Он слишком смазливый. Отношения с его матерью – моя самая большая ошибка.

Это оскорбление привело Гордона в чувство, и он попытался подняться.

– Заткни свою грязную пасть!

Стэнфилд пнул Гордона так, что он свалился в сено, затем снова ударил.

– Кингстон, вы не против, если я изобью его до смерти?

– Можете убить, если хотите. У меня есть сыновья получше. – Он развернулся и двинулся прочь из сарая.

Стэнфилд занес ногу для нового удара, но Калли бросилась на него и навалилась всем телом.

– Остановись! Я не позволю тебе убить его, тебе придется убить нас обоих! – Ее отец поколебался, и, видя это, Калли торопливо добавила: – Если прекратишь избивать его, я обещаю выйти замуж за твоего ужасного друга и вести себя как добропорядочная покорная жена. Я девственница, он даже не узнает обо всем этом. Но ты должен обещать, что не станешь больше причинять боль Гордону!

Лорд Стэнфилд помедлил, хмурясь, а затем произнес:

– Хоть ты и необузданная, но лгуньей никогда не была. – Он прищурился. – Обещаешь быть хорошей послушной дочерью и вступить в этот брак?

– Даю слово, – с горечью проговорила Калли. – Но как тебе удалось так быстро выяснить, что мы сбежали?

– У одной из твоей сестер чувство долга посильнее, чем у тебя, – ответил отец. – Она видела, как ты тайком уходила из дома, и догадалась, куда ты направилась. Она разбудила меня, я поспешил в Кингстон-Корт. Лорд Кингстон обнаружил, что вы оба исчезли, тогда мы отправились в погоню. Ты удовлетворена?

Калли сжала губы.

– Догадываюсь, какая из сестер это сделала. Чтоб ей сгореть в аду!

Отец встряхнул ее:

– Не забывай о своем обещании. Будешь вести себя хорошо, и я больше не притронусь к твоему паршивому дружку.

Калли рывком высвободилась из его рук.

– И слугам своим прикажи, чтобы они его не трогали!

Лорд Стэнфилд нахмурился, однако кивнул:

– Советую тебе быть покорной! – Он подал знак одному из конюхов. – Выведи ее наружу!

Калли грубо выпроводили из сарая. Стэнфилд подбоченившись навис над окровавленным Гордоном.

– Жаль, лорд Джордж, что мне не удалось закончить это дело, но я получу хорошие деньги, выдав ее замуж. – Его губы скривились в злобной ухмылке. – Я тебя не убью, однако помяни мое слово, ты еще пожалеешь, что я этого не совершил!

Лондон, лето 1814 года

Гордону было скучно. С тех пор, как кто-нибудь пытался его убить, прошло уже несколько месяцев. К счастью, этот скучный унылый период безопасности должен был скоро завершиться. Его вызывал к себе лорд Киркланд, а тот был прекрасным источником поручений, для которых требовались разнообразные таланты и сомнительного свойства навыки Гордона.

То обстоятельство, что они с Киркландом стали своего рода друзьями, забавляло Гордона. Они были знакомы еще со школьных лет, когда учились в Уэстерфилдской академии, небольшом элитном заведении для мальчиков «хорошего происхождения и дурного поведения». Гордон ненавидел все школы, в какие его отправлял отец. Академия Уэстерфилд была последней. Учиться-то ему нравилось, но он быстро схватывал новый материал и просто физически был не способен усидеть на месте.

В детстве Гордон и его братья обучались дома, и занимавшийся с ними молодой помощник викария позволял самому непоседливому ученику бродить вокруг, пока другие силились освоить латынь, математику или географию. Маркиз этого не понимал. Поэтому, когда Гордон достиг возраста, чтобы его можно было отправить в пансион, его поместили в одну из самых строгих академий во всей Британии, чтобы тамошние наставники заставили его вести себя должным образом и приучили сидеть смирно. Но несмотря на старания школы битьем приучить к подчинению, Гордон стал даже еще более трудным подростком. И в конце учебного года его попросили не возвращаться.

То же самое повторилось в следующей школе. И в следующей. И Гордон даже гордился этим фактом. Когда попал в Уэстерфилд, он стал таким мятежным и рассерженным, что даже спокойная и заботливая леди Агнес Уэстерфилд, основательница школы, была не в состоянии повлиять на него. Он ненавидел школу, одноклассников и отвергал любые попытки завязать с ним дружеские отношения. Гордон пропускал уроки при любой возможности, а если появлялся, то держался с демонстративно скучающим и незаинтересованным видом. А чтобы позлить преподавателей да еще ради собственного развлечения, все экзамены сдавал блестяще.

Особенно сильно Гордон ненавидел Киркланда. Тот обладал острым умом и поразительным хладнокровием, что действовало Гордону на нервы. Он чувствовал неодобрение всякий раз, когда этот парень смотрел в его сторону.

Окончательно ненависть сформировалась во время одного из занятий каларипаятту. Этот древний вид единоборства ввел в их школе молодой герцог Эштон, наполовину индиец, и с тех пор его изучение стало школьной традицией. Гордону нравилось драться, это помогало ему дать выход мощной энергии.

Несмотря на его общую озлобленность из-за вынужденного пребывания в плену стен школы, он редко по-настоящему гневался. Но однажды во время урока борьбы ему достался в противники острослов, который так его возмущал, что Гордон не совладал с собой. В приступе ярости он мог бы убить его, не вмешайся Киркланд. Тот рывком выдернул Гордона из поединка, повалил на землю и пришпилил к полу коленом.

– Держи себя в руках! – велел он с угрозой.

Позднее Гордон был ему благодарен за то, что он не позволил ему совершить убийство. Однако публичное унижение заставило его возненавидеть Киркланда еще сильнее.

Однако же сейчас Гордон поднимался по лестнице красивого дома Киркланда на Беркели-сквер и насвистывал. Впрочем, перед тем, как взяться за дверной молоток, свистеть престал. Если он явится слишком радостным, это не пойдет на пользу его репутации. Дверь ему открыл Соумс, дворецкий.

– Капитан Гордон, его светлость ожидает вас. Он велел проводить вас к нему без промедления. Он в музыкальной комнате.

Соумс указал в сторону лестницы. Гордон отдал дворецкому шляпу.

– Меня можно не провожать, – сказал он.

Поднимаясь по лестнице, он слышал звуки фортепиано, вероятно, это играет леди Киркланд. Говорили, что она превосходный музыкант.