Мэри Патни - Прелестная бунтарка

Гордон кивнул, а потом сказал, что ему нужно идти. Он спустился в свою каюту и стал готовиться к следующему этапу путешествия. Ему не терпелось вернуться на твердую землю и снова сесть на коня. До сих пор Гордон просто путешествовал, а теперь начиналась его настоящая миссия.

«Зефир» поднялся по Такер-Крик настолько далеко, насколько Хокинс счел безопасным. Гордона высадили на берег, а поврежденную парусную лодку привязали у причала, чтобы впоследствии отремонтировать. До плантации Грина было идти менее полумили вдоль притока. В Англии такую плантацию называли бы поместьем. Муж Эбигайл в Такер-Холле встретил Гордона живой и здоровый, хотя его голубая форма бойца народной полиции была грязной, а левый рукав на плече опален мушкетной пулей. Он и его отец, энергичный мужчина лет шестидесяти, были очень рады новости, что женщины их семейства в безопасности. И благодарили Гордона за то, что он спас маленькую Лиззи. Муж Эбигайл собирался отправиться в Виргинию к своим родственникам, поскольку для члена народной полиции встреча с англичанами могла закончиться плохо. А его отец намеревался остаться охранять их дом.

Через полчаса Гордон уже двигался в зону боевых действий, одетый как английский джентльмен. Он скакал верхом на Самсоне, сильном жеребце, которого порекомендовала Элис Грин. Гордон ехал и думал, каковы шансы на то, что вдова Одли окажется там, где он рассчитывал ее найти? Очень малы, ничтожны. У Гордона всегда было хорошее чутье на опасность, и сейчас интуиция подсказывала, что будущее не будет простым.

Вашингтон, округ Колумбия,

24 августа 1814 года

Обычно в столице молодого государства кипела бурная деятельность, но сейчас, через четыре дня после того, как поблизости высадилась британская армия, Вашингтон был обезлюдевшим, как город, пораженный чумой. Всю предыдущую ночь Калли почти не спала. В самые темные часы ей было видно на северо-востоке зарево пожара. Наверное, это горит мост, думала она.

Утром Калли выбирала одежду тщательно. Наконец остановила свой выбор на простом, но элегантном голубом платье, в нем она будет выглядеть как скромная дама, заслуживающая уважения. Волосы Калли зачесала назад и уложила в простой узел на затылке, чтобы их яркий цвет меньше бросался в глаза.

Ближе к вечеру артиллерия, грохотавшая целый день, зловеще замолчала. Вероятно, битва завершилась. Но что произошло? Калли беспокойно ходила по дому, отчаянно желая, чтобы она могла хоть что-то сделать. Тишина угнетала ее. Когда в парадную дверь постучали, она чуть не подпрыгнула от неожиданности. Но стук дверного молотка прозвучал негромко. Взяв в левую руку заряженный пистолет и спрятав его в складках платья, Калли с опаской открыла дверь. Незнакомый, измученного вида мужчина, одетый как клерк, слегка поклонился.

– Мэм, я мистер Уильямс из казначейства. Мы стараемся вывезти из города как можно больше документов. Есть ли у вас лошадь с повозкой, которую казначейство могло бы позаимствовать? Я дам вам расписку.

Калли была рада, что утром после того, как до нее долетела новость о высадке британских войск, ее семейство уехало в Балтимор.

– Нет, к сожалению. Мои лошади и экипаж в Балтиморе, в нем уехала моя семья.

Клерк вздохнул:

– Мудрое решение, мэм. Жаль, что у вас нет еще других лошадей и повозок. – Он дотронулся до края шляпы. – Будьте благополучны.

– Вы тоже, мистер Уильямс.

Калли закрыла дверь. Он был не первым, кто просил повозку и лошадей для перевозки важных документов, но, вероятно, он будет последним. Накануне она сказала двум молодым швеям, чтобы они оставались дома со своими семьями. Из тех немногих, кто еще находился в городе, бо`льшую часть составляли женщины вроде нее самой – они надеялись спасти дома. И эта надежда не была тщетной в городках на берегу Чесапикского залива нескольким женщинам удалось уговорить английских офицеров не поджигать их дома. И ради этого следовало рискнуть остаться в городе.

Калли подшивала подол платья, когда снаружи раздались какие-то крики. Она снова открыла дверь и увидела, что по улице бежит офицер народной полиции в рваной и грязной форме. Заметив Калли, он воскликнул:

– В Бладенсберге была битва, и англичане нас разгромили! Они будут здесь в считанные часы! Запирайте двери и молитесь!

Теперь, когда опасность стала близкой и неминуемой, Калли вдруг почувствовала удивительное спокойствие. Она всегда не любила ждать и не умела. Заперев парадную дверь, она вышла из дома через кухню и быстро зашагала по улице, чтобы сообщить новость своей старшей подруге, Эдит Тернер. Та была тоже вдовой и первым человеком, кто радушно приветствовал Калли в столице. Когда вторжение врага стало неотвратимым, Эдит взяла к себе в дом нескольких престарелых друзей, у которых не было сил эвакуироваться.

Эдит открыла дверь, ее лицо выражало тревогу.

– Есть новости?

– Да, ополченец принес весть, что англичане разгромили наши войска при Бладенсберге.

Эдит ахнула:

– Это же всего в нескольких милях отсюда!

– Он посоветовал запереть двери и молиться, – мрачно произнесла Калли и обняла подругу. – Хороший совет. Храни тебя Бог!

– Тебя тоже, дорогая.

Калли вернулась в свой прочный кирпичный дом. На востоке, в той стороне, где шла битва, прогремел мощный взрыв. Она догадалась, что американские силы взорвали еще один мост, чтобы замедлить продвижение англичан. Калли с горечью подумала, не нанесут ли американцы своей столице больше ущерба, чем причинили бы англичане. Минут через тридцать она выглянула из-за занавесок окна и увидела, что мимо проходят разрозненные отступающие бойцы народной полиции. Один из них заметил движение занавески на ее окне, повернулся к своему младшему товарищу и что-то сказал ему. Потом они свернули на дорожку к ее парадному входу. Раздался стук в дверь. Бойцы выглядели скорее испуганными, чем опасными, поэтому Калли открыла дверь, хотя пистолет на всякий случай держала наготове.

– Мэм, – начал тот из двоих молодых людей, что был выше ростом. – Мэм, не могли бы вы принести нам воды? Пожалуйста. Мы с братом с ног валимся.

– Конечно. Идите в тень вон под тем деревом, я принесу вам воды, – ответила Калли.

Рассудив, что могут появиться и другие, кто попросит воды, Калли принесла два полных ведра и пару ковшиков.

– Вот, наливайте. У меня еще есть вода.

– Из американцев только люди из флотилии командора Барни умеют драться, – с горечью произнес высокий парень, жадно выпив полный ковшик. – Несколько месяцев они воевали с британским флотом по всему заливу. Вот они умеют стоять на своем! Я слышал, как один из них говорил, что они бы продолжили сражаться и на улицах Вашингтона.